Виктор Гюго - Том 13. Стихотворения
ПУШКЕ «ВИКТОР ГЮГО»
Внимай. Придет пора — твое услышу слово.Орудие! Гроза! Боев герой суровый!Дракон неистовый, чей раскаленный ротОднажды пламенем и грохотом рванет!Громада грузная, отлитая из молний, —Слепую смерть пошли и строгий долг исполни:Мой город охрани. Вот мой завет тебе!В братоубийственной безмолвствуя борьбе,С родного рубежа — рычи! Вчера из горнаТы вышло, гордое, сверкая непокорно.«Красавец!» — женщины тебе шептали вслед.Тевтоны под стеной. Из блеска их победПолзет позор. Париж, великий брат свободы,Князьям грозит призвать в свидетели народы.Нам предстоит борьба. Приди, мой сын! ПрипавДруг к другу, мы с тобой в один сольемся сплав,Мы обменяемся с тобою, мститель черный:Мне в сердце бронзу дай, влей в медь мой дух упорный!
Он близок — день: с валов твоя раздастся речь.В зарядном ящике уже лежит картечь.Гремя по мостовой за восьмерной упряжкой,Меж радостной толпы, ты повлечешься тяжкоСреди разрушенных домишек бедноты —Занять почетный пост, где высятся форты,Где, саблю сжав, Париж встречает натиск вражий.Там непреклонно стой на неусыпной страже!И так как я всегда, насколько было сил,Прощал, и снисходил, и кротостью лечил;И между буйных толп, — бродя ль в изгнанье сиро,На форум ли придя, — я сеял зерна мираПод вечный спор людской, средь гула и тревог;И цель великую, что дал нам кроткий бог,Я всем указывал, смеясь или печалясь;И мне, мечтателю, кто ведал скорбь, казалисьЕдинство — библией, евангельем — любовь, —Ты, страшный тезка мой, лей беспощадно кровь!Ведь перед ликом зла любовь должна стать злобой:Не может светлый дух склониться пред утробой,Не может Франция стать варварству рабой;Величье родины — вот идеал святой!Теперь он стал, наш долг, столь ясным и великим —Быть непреклонными пред ураганом дикимИ охранить Париж — и всю Европу с ним —Своею твердостью и мужеством своим!Ведь если Пруссия избегнет должной кары,На все прекрасное падут ее удары:На братство, равенство, надежду и прогресс;Кто Францию громит, тот гонит свет с небесИ тигру отдает народ на растерзанье!И надо возвести, во тьме заслышав ржаньеАттилиных коней, несущих смерть и плен,Вокруг души — кольцо несокрушимых стен!Так Рим, чтоб мир спасти, стоящий под ударом,Быть должен божеством, Париж — титаном ярым!
Вот почему, строфой лазурной рожденыИ лирой встречены, орудия должныНаправить на врага зияющие глотки;Вот почему поэт, задумчивый и кроткий,Творить зловещее из блеска принужден;Пред злобой королей, лакеев бездны, он,Желая мир спасти от наступленья ада,Узнал, что не мечтать сейчас, а драться надо,Сказал: борись, рази, разбей, громи, гори! —И создал молнию из трепета зари!
ФОРТЫ
Как свора верных псов, наш город сторожатМогучие форты: ведь мог же гнусный гадПорою доползать до самых стен Парижа!Хитер опасный враг; его орда все ближе.Их девятнадцать здесь, на кручах, на холмах;Тревожно ждут они, врагу внушая страх,И, чтоб не удались коварные затеи,Всю ночь вытягивая бронзовые шеи,Бессонно стерегут людей, объятых сном,И в легких бронзовых клокочет смертный гром.По временам холмы внезапно в тьму густуюБросают молнии — одну, потом другую.И снова ночь, — но вот почуяли ониУгрозу в тишине, в покое — западни.Напрасно кружит враг, — он лишь теряет время;Они же — бдительны и сдержат вражье племяОрудий, рыщущих вдали, сквозь плотный мрак.Париж — могильный склеп, темница, бивуак,Средь мира темного безмерно одинокий,Стоит, как часовой, покуда сон глубокийЕго не свалит с ног. Покой объемлет всех —Мужчин, детей и жен. Стихают плач и смех,Стихают площади, мосты, колеса, топотИ сотни сотен крыш, откуда сонный шепотИсходит — голоса надежды, что твердитО вере, голода, который говоритО смерти. Смолкло все. О, сны! О, души спящих!Тишь, забытье… Но их не усыпить, грозящих.И вот внезапно ты очнулся… Страх и дрожь…Прислушался едва дыша — и узнаешьГустой, глубокий гул, как будто стонут горы;Селенья вздрогнули, внимает мрачный город,И вот на первый гром ответствует второй —Безжалостный в своей угрюмости, глухой,И новые во тьме раскаты возникают,И громы тяжкие друг друга окликают.Форты! В густых зыбях полночной темнотыОтчетливы для них зловещие черты:Они заметили орудий очертанья,Заметили в лесу, чье мертвое молчаньеНарушил птиц ночных встревоженный полет,Передвижение чужих полков и рот,Огни в кустарниках — как волчьи злые очи…
Вы славно лаете, форты, во мраке ночи!
20 ноября 1870
ФРАНЦИИ
Кто за тебя? Никто! Все в сговоре! ГладстонСпасибо говорит твоим убийцам. ОнНе одинок — есть Грант и Банкрофт есть, которымПривычно поносить, клеймить тебя позором.Один — трибун, другой — солдат; а там — судья,Там — поп: на севере, на юге; и твояКровь растекается, и, на кресте распятой,Тебе плюют в лицо. Но в чем ты виноватаПеред народами? Рыдавшим в мире зла,Слова Надежды ты всем нациям несла:То — Мир и Радость. Ты взывала благородно:«Цвети, Америка! Будь, Греция, свободной!Италия! Ей вновь великой стать пора.Я этого хочу». Ты отдала, щедра,Той — золото, той — кровь; для всех была ты светом,Прав человеческих защитницею; в этомТы видела свой долг пред каждою страной,Как с водопоя бык бредет к себе домой,Так люди собрались под кровлею одною,Тобою слитые, великой их сестрою,Твоей заботою, твоей борьбой за них.Ах, знак их низости — неблагодарность их!Да что там! Слышен смех — довольна их орава,Что горе у тебя, что на ущербе славаИ ты, обнажена, под молотом невзгодИ кровью залита, взошла на эшафот.Французов им не жаль — сынов, которым надоКраснеть за мать свою. У палачей досада,Что ты не умерла, что быть тебе живой.Склонила в темноте ты лик лучистый свой.Ночной орел твою расклевывает печеньИ, побежденную, тебя прикончит, встреченВосторгом королей — убийц с больших дорог, —Европы, мира… Ах, когда б я только могНе быть французом, чтоб во дни мученья злогоЯ, Франция, тебя мог предпочесть и сноваПровозгласить, что ты, чья бурно льется кровь,Мой край, мой гордый лавр и вся моя любовь.
НАШИ МЕРТВЫЕ
Простерты на земле безгласной и суровой,Они лежат в крови запекшейся, багровой.Живот распоротый им вороны клюют.Огонь сражения, чудовищен и лют,Обуглил их — прямых, давно окоченевшихИ черных среди трав, завянуть не успевших.Снег белым саваном облепит всех зимойВот череп — как валун, холодный и слепой.Рука сраженного — она еще готоваЗажатой шпагою пронзить кого-то снова.За ночью ночь они, без речи и без глаз,Оцепенелые, валяются сейчас.И столько ран на них и рваных сухожилий,Как будто лошади их рысью волочили.Переползают их червяк и муравей.Тела в земную твердь врастают — вглубь морейТак погружается корабль, терпя крушенье.Над бледными костьми и сумрак и гниенье,Как Иезекииль изрек о мертвецах.Они лежат везде — то в сабельных рубцах,То в ранах ядерных, то в штыковых, багряных.Над крошевом их тел в увечиях и ранах —И моросящий дождь и ветер ледяной.
Завидую тому, кто пал за край родной!
1-е ЯНВАРЯ
О внуки, скажут вам, что дедушка когда-тоВас обожал, что он был долгу верен свято,Знал мало радостей и много горьких бед,Что были вы детьми, когда был стар ваш дед;Что он, добряк, не знал слов гнева и угрозы,Что он покинул вас, лишь распустились розы,И умер в дни весны беззлобным стариком,Что в трудный, черный год, под вражеским огнем,Через ночной Париж, где громыхали пушки,Он пробирался к вам и нес с собой игрушки —Паяцев, куколок, в корзинку уложив.Вздохните же о нем в тени могильных ив…
ПИСЬМО К ЖЕНЩИНЕ
