Демьян Бедный - Том 5. Стихотворения 1941-1945. Статьи
1942
В борьбе извечной тьма и свет.Где – тьма, там гаснет мысль, там ужас озверенья.Где – свет, там разума и красоты расцвет,Там гениальные рождаются творенья. От века не было и нет У тьмы и света примиренья.
Две силы спор ведут о мировой судьбе.Культура с варварством столкнулися в борьбе Досель невиданной, смертельной:Враг человечества напомнил о себеФашистской дикостью и злобой беспредельной.
Он не скрывает, нет, остервенелый враг,Своих чудовищных, звериных аппетитов:Он превратил бы мир в казарменный барак!Свирепая мечта взбесившихся бандитов –Не дымный, ладанный средневековый мрак,А тьма пещерная эпохи троглодитов.
Кровавым заревом пылает небосвод.Необозримое сверкает лоно водЕго зловещим отраженьем.Весь мир – культурный мир! – встречает новый годС суровым мужеством, с железным напряженьем.
Родная сторона, ты с варварством в бою.Жестокий дав отпор фашистскому зверью,Ты расчищаешь путь культуре, счастью, благу.Пред миром всем, громя разбойную ватагу,Раскрыла ты всю мощь народную свою,Всю беззаветную отвагу!
С какою яростью фашистская змеяОсуществляла план, созревший в людоеде! Но крепко спаяна советская семья:Ни на единый миг не дрогнула твояНесокрушимая уверенность в победе!
С великим Сталиным, великий мой народ,Приветом боевым ты встретишь новый год,Уверенный, что он, свершив свой оборот, Овеян славою крылатой,Войдет в историю твою – из рода в род –Всемирной, праздничной, победоносной датой!
1942
Наше слово*
К ноте Народного Комиссара Иностранных Дел товарища В. М. Молотова о повсеместных грабежах, разорении населения и чудовищных зверствах германских властей на захваченных ими советских территориях.
Мир слова ждал в ответ на вой безумья злого.На вопли извергов, грязнящие эфир.Советская страна сказала это слово,Сказала властно и сурово,И, услыхав его, культурный вздрогнул мир.
Пред ним разбойная открылася картина:Телами детскими покрытая земля,Опустошенная пожарами равнина, –Злодейств неслыханных обрушилась лавинаНа села мирные, на мирные поля.
Дымится кровь, мороз каленыйНе может остудить ее, она – свежа.Ни мудрой старости, годами убеленной,Ни резвой юности, в жизнь, в красоту влюбленной,Не пощадил разгул бандитского ножа.
Так вот оформилось в какое окаянствоФашистских подлецов безграмотное чванство,Рожденное в бреду лжемудрецом больным:«Немецкой расе – власть над миром, все пространство! Нет места – расам остальным».
«Сверхчеловек»! Его дыханьем ядовитымОтравлен выродков немецких пьяный сброд.Взрывать советские святыни динамитом,В приюте гения всемирно-знаменитомСжигать рабочий стол и взламывать комод,Все, все дозволено немецким сверхбандитам: Они – «сверхлюди», «сверхнарод»!
Культ человечности свиным засыпан соромПод злое хрюканье тупых расистских рыл.Повальным грабежом, разнузданным разоромПуть отмечая свой, поистине позоромСверхчеловеческим фашизм себя покрыл.
В коробке черепной фашизма пустозвоннойТакая мысль была – она пошла ко дну:Напав на нас врасплох ордой многомильонной,Топча копытами живую целину,Дым едкий распластав над порослью зеленой,В молниеносный срок пустынной сделать зонойНеобозримую Советскую страну.
Но просчиталися фашистские пророки,Пришлось им удлинять назначенные сроки,Покамест мстительный не встал пред ними Рок.Их, напоровшихся на тяжкие уроки, Ждет заключительный урок.
На исторический они пошли экзамен,Они, матрикул чей так бескультурно гол!Но, мейне геррен, мейне дамен,Вам всем оценку даст – судебный протокол.Рука истории под ним напишет «амен»!И в ваш могильный холм вонзит железный кол.
Военный урожай*
(Весенняя повесть)«Товарищи колхозники и колхозницы! На вас ляжет вся работа по проведению весеннего сева… Я твердо уверен, что колхозники и колхозницы, беззаветно любящие свою родину, нашу Красную Армию, приложат все силы и добьются такого урожая, какого еще не видели наши поля».
(Из статьи товарища М. И. Калинина, «Правда», воскресенье, 1 марта 1942 г.)В большом приволжском городе,На улице окраинной,Рукой подать откудоваНа тракторный завод,В опрятной, теплой комнаткеРабочего КормиловаТерентия ПарфенычаВоскресным первомартовскимПогожим, ясным утречкомПоднабрался народ.
Тут был сержант Бурёнышев,Боец, на фронте раненныйИ в местный старый госпитальНаправленный в «ремонт».Теперь, отремонтирован,Сержант усы покусывал,Горя одним желанием –Скорей, без промедленияВернуться вновь на фронт.
Василия Ячменного,Из эм-те-эс механика,К приятелю прибывшегоИз ближнего села,Хозяин обходительныйУстроил рядом с воиномУ кончика стола.
У двери, – грузный, кряжистый, –Опершися на трость,Жевал мундштук прокуренныйПоэт, московский гость.
Хозяйская племянница,Колхозница-ударница,Сказать ей в похвалу,Вихрастенька, глазастенька,Комочком пестрым НастенькаПрижалася к углу.
Сидели молча, думоюВолнующей охваченыО фронте, о войне,И напряженно слушалиВолшебного оратора,Трибуною избравшегоПрилаженную к проводуПодставку на стене.Чеканя слово каждое,Он говорил им голосом«Эфирным», проникающимВо всем родном краюВ места любые – в город ли,В колхоз ли отдаленнейший,На все фронты военные,Морские, сухопутные,На все заводы, фабрики,И в шумное собрание,И в тихую семью.
Оратор вышеназванныйПередавал горячую,Волнующе-призывнуюСтатью, Михал ИванычаКалинина статью.В ней просто, вразумительноНароду разъяснялося,С какою богатырскоюЗарядкой волевой,С каким, еще не виданным,Жестоким напряжениемВсей мощи тыловойНемедленно – природоюНам сроки предуказаны! –Заняться мы обязаныСейчас первостепенною– На уровне с военного! –Совхозного, колхозногоРаботой неотменною,Весенне-полевой.
Боец, сержант Бурёнышев,За смелость беззаветнуюНаграды удостоенный,На фронте был танкист, –Теперь – при общем слушаньеСтатьи, насквозь пронизаннойВесенними мотивамиСтрады сельскохозяйственной, –Лицо его украсилосьБлаженною улыбкою:Проснулся в красном воинеИскусный, тренированныйИ дважды премированныйКолхозный тракторист.В живых словах калининскихТак много было близкого,Приятного, понятногоИ сердцу и уму.Сержант, глаза прижмуривши,Их слушал, точно музыку,И чудилось ему:Все выше всходит солнышко,Взяв направленье летнее,Все ярче светит солнышкоИ греет все приметнее;Рыхлеет снег под настовой,Под ломкою корой, –Простившися с дорогоюУхабистой, петлистою,Размоченной, землистою,Не санною порой,Копытами истоптанной,Полозьями источенной,Зима пошла нетронутой,Заснеженной обочиной.Весна не за горой!На оголенных выступах,Буграх, на косогорочкахУже дымками синимиДымится в час полуденныйОттаявшая прель.Любуясь дружной озимьюВесенними просонками,Дыша парами тонкими,Под жаворонка трельРучьями скоро звонкимиЗаговорит апрель.А там!..
ВоображениеСержанта разыгралося.«Весенняя страда…А что в ней, право, страдного?..»Сержанту ясно слышалсяЗнакомый гул колхозного,Желанного, отрадногоВесеннего труда.Вид поля неоглядногоКружил сержанту голову,Туманом обволакивал,Нет сил глаза отвесть.«Да, да, – словам калининскимОн мысленно поддакивал, –Все это так и есть.Весна решает многое,Посев решает главное.Не надо забыватьСуждения народного,Что сытый бьет голодного,Что сытому сподручнееПобедно воевать.
Весна решает многое,Посев решает главное.Уместно слово строгое,Боеприказу равное,Там, где слабей звено,Где срывы и неровностиГде сельские работникиНе в боевой готовности.Зерно – понять нам следует,Понять не мудрено! –Хотя на нем исконноеВсе то же облачениеИ та же все начиночка,Мучная серединочка,Но с боевым оружиемСравнялося оно:Военно-оборонноеПриобрели значениеИ каждая крупиночка,И каждое зерно!
Чтоб выявился полностьюВо всем своем величии,Во всей своей безмерности,Везде, на всех фронтах,Как океан бушующий,Победный, торжествующий,Народных сил размах.На этот раз поистинеСтрадой самоотверженной,Работой по-военномуДобиться мы обязаны,Чтоб стены прогибалисяОт урожая новогоВ советских государственныхБольших зернохранилищах,В колхозных закромах!
Горит душа желаниемНа фронте снова встретитьсяЛицом к лицу с врагом!Но – если бы неволеюПо явной непригодностиК почетной службе воинскойЯ б не был красным воином,А был сейчас колхозником –Я б ни о чем другом,Лишь о посеве думал бы,Ему все силы отдал быДля укрепленья родиныИ Красной нашей Армии,Ведущей непрерывныеБои с лихим врагом, –Больной, не мог бы тракторомЯ управлять попрежнему?»– Руками землю рыл бы я! –Вслух у сержанта вырвалось.Очнувшися, конфузливоОн посмотрел кругом.
Взглянул он на Ячменного,Тот – сам не свой: расстроился,Лицо покрылось краскоюСмущенья и стыда, –Сейчас он с болью чувствовал,Что у него на станцииРабота, ой, худа!Не зря все председателиКолхозов на директораВ последнем заседанииНасели так – беда!Тут и ему досталося,Механику Ячменному:«Дела у вас одни.К весне вы как готовитесь?А до весны осталисяВедь считанные дни!»Срам! Трактористка бойкая,Выносливая, стойкая,Девчонка эта самая,Что так теперь скромнехонькоЗабилась в уголок,Она все это видела,Она все это слышала,Она ему укорливоСказала: «Что, милок?С ремонтом неуправочка?А ведь зима кончается.Неладно получается».«Девчоночка права.Неладно. С этим кончено!Всех подтянуть немедленно!Себя взять в руки первого!»От мыслей у ЯчменногоЛомилась голова.
Речь явственно кончаласяОратора настенного:С подъемом он дочитывалБольшой статьи калининскойПоследние снова:«В колхозной стройке женщиныВсегда, с начала самого,Играли роль громадную, –Звучало со стены, –В колхозной жизни сделаласьРоль женщины решающейВ условиях войны,В борьбе за исключительный,У нас в полях невиданный,Могучий урожай!»
Сержант, взглянув на Настеньку,Сказал ей: «Слушай, девушка,Слова такие попустуНа ветер не бросаются.Слова тебя касаются,Смотри, не подкачай!»Тряхнув кудрями, НастенькаРешительно, уверенно,С веселою задоринкойЕму дала ответ,Похожий на торжественный,На клятвенный обет:«Не подкачаю, нет!»
«Ну, вот, – хозяин с гордостьюСказал гостям, – ну, вот!Не я ль минувшей осеньюШумел на весь завод:Завесть заводу надобно– И место есть свободное! –Хозяйство огородное.Так вот! Вы сами слышалиТеперь слова Калинина,Как важно – и особенноВ тягчайший этот год –Любому учреждению,Любому предприятиюИ каждому рабочемуВ отдельности свой собственныйВозделать огород!В любом бы учреждении,В любом бы предприятииНа каждое бы здание– Начальству в назидание! –Такой плакат приладил я:«Налаживай подсобноеРабочее питание,Поменьше иждивенчествуй,Без толку в государственныйКарман не заезжай!»Хозяин взбудораженныйСвоей любимой темою,Речь вел с такой горячностью,Что позабыл про стынущий,Гостям давно предложенный,Осиротелый чай.
Писатель этим временем,Вооружась тетрадкою,Вносил в нее украдкоюНачало новой повестиВоенный урожай:«В большом приволжском городе,На улице окраинной,Рукой подать откудоваНа тракторный завод,В опрятной, теплой комнаткеРабочего КормиловаТерентия ПарфенычаВоскресным первомартовскимПогожим, ясным утречкомПоднабрался народ».
Первомайский привет*
