Сергей Есенин - Озорной Есенин
4 декабря 1925
«Может, поздно, может, слишком рано…»
Может, поздно, может, слишком рано,И о чем не думал много лет,Походить я стал на Дон Жуана,Как заправский ветреный поэт.
Что случилось? Что со мною сталось?Каждый день я у других колен.Каждый день к себе теряю жалость,Не смиряясь с горечью измен.
Я всегда хотел, чтоб сердце меньшеБилось в чувствах нежных и простых,Что ж ищу в очах я этих женщин —Легкодумных, лживых и пустых?
Удержи меня, мое презренье,Я всегда отмечен был тобой.На душе холодное кипеньеИ сирени шелест голубой.
На душе – лимонный свет заката,И все то же слышно сквозь туман, —За свободу в чувствах есть расплата,Принимай же вызов, Дон Жуан!
И, спокойно вызов принимая,Вижу я, что мне одно и то ж —Чтить метель за синий цветень мая,Звать любовью чувственную дрожь.
Так случилось, так со мною сталось,И с того у многих я колен,Чтобы вечно счастье улыбалось,Не смиряясь с горечью измен.
13 декабря 1925
Стихотворения, не включенные С. А. Есениным в основное собрание
Отойди от окна
Не ходи ты ко мне под окноИ зеленой травы не топчи,Я тебя разлюбила давно,Но не плачь, а спокойно молчи.
Я жалею тебя всей душою,Что тебе до моей красоты?Почему не даешь мне покоюИ зачем так терзаешься ты?
Все равно я не буду твоею,Я теперь не люблю никого,Не люблю, но тебя я жалею,Отойди от окна моего!
Позабудь, что была я твоею,Что безумно любила тебя,Я теперь не люблю, а жалею —Отойди и не мучай себя!
<1911–1912>
«Ты плакала в вечерней тишине…»
Ты плакала в вечерней тишине,И слезы горькие на землю упадали,И было тяжело и так печально мне,И все же мы друг друга не поняли.Умчалась ты в далекие края,И все мечты мои увянули без цвета,И вновь опять один остался яСтрадать душой без ласки и привета.И часто я вечернею поройХожу к местам заветного свиданья,И вижу я в мечтах мне милый образ твой,И слышу в тишине тоскливые рыданья.
<1912–1913>
«Ты ушла и ко мне не вернешься…»
Ты ушла и ко мне не вернешься,Позабыла ты мой уголок,И теперь ты другому смеешься,Укрываяся в белый платок.
Мне тоскливо, и скучно, и жалко,Неуютно камин мой горит,Но измятая в книжке фиалкаВсе о счастье былом говорит.
<1914–1915>
Удалец
Ой, мне дома не сидится,Размахнуться б на войне.Полечу я быстрой птицейНа саврасом скакуне.
Не ревите, мать и тетка,Слезы сушат удальца.Подарила мне красоткаДва серебряных кольца.
Эх, достану я ей пикойДушегрейку на меху,Пусть от радости великойХодит ночью к жениху.
Ты гори, моя зарница,Не страшён мне вражий стан.Зацелует баловница,Как куплю ей сарафан.
Отчего вам хныкать, бабы,Домекнуться не могу.Али руки эти слабы,Что пешню согнут в дугу.
Буду весел я до гроба,Удалая голова.Провожай меня, зазноба,Да держи свои слова.
<1915>
Девичник
Я надену красное монисто,Сарафан запетлю синей рюшкой.Позовите, девки, гармониста,Попрощайтесь с ласковой подружкой.
Мой жених, угрюмый и ревнивый,Не велит заглядывать на парней.Буду петь я птахой сиротливой,Вы ж пляшите дробней и угарней.
Как печальны девичьи потери,Грустно жить оплаканной невесте.Уведет жених меня за двери,Будет спрашивать о девической чести.
Ах, подружки, стыдно и неловко:Сердце робкое охватывает стужа.Тяжело беседовать с золовкой,Лучше жить несчастной, да без мужа.
<1915>
«На лазоревые ткани…»
На лазоревые тканиПролил пальцы багрянец.В темной роще, по поляне,Плачет смехом бубенец.
Затуманились лощины,Серебром покрылся мох.Через прясла и овиныКажет месяц белый рог.
По дороге лихо, бойко,Развевая пенный пот,Скачет бешеная тройкаНа поселок в хоровод.
Смотрят девушки лукавоНа красавца сквозь плетень.Парень бравый, кучерявыйЛомит шапку набекрень.
Ярче розовой рубахиЗори вешние горят.Позолоченные бляхиС бубенцами говорят.
<1915>
Русалка под Новый год
Ты не любишь меня, милый голубь,Не со мной ты воркуешь, с другою,Ах, пойду я к реке под горою,Кинусь с берега в черную прорубь.
Не отыщет никто мои кости,Я русалкой вернуся весною.Приведешь ты коня к водопою,И коня напою я из горсти.
Запою я тебе втихомолку,Как живу я царевной, тоскую,Заману я тебя, заколдую,Уведу коня в струи за холку!
Ой, как терем стоит под водою —Там играют русалочки в жмурки,—Изо льда он, а окна-конуркиВ сизых рамах горят под слюдою.
На постель я травы натаскаю,Положу я тебя с собой рядом.Буду тешить тебя своим взглядом,Зацелую тебя, заласкаю!
<1915>
«Белая свитка и алый кушак…»
Белая свитка и алый кушак,Рву я по грядкам зардевшийся мак.Громко звенит за селом хоровод,Там она, там она песни поет.
Помню, как крикнула, шигая в сруб:«Что же, красив ты, да сердцу не люб.Кольца кудрей твоих ветрами жжет,Гребень мой вострый другой бережет».
Знаю, чем чужд ей и чем я не мил:Меньше плясал я и меньше всех пил.Кротко я с грустью стоял у стены,Все они пели и были пьяны.
Счастье его, что в нем меньше стыда,В шею ей лезла его борода.Свившись с ним в жгучее пляски кольцо,Брызнула смехом она мне в лицо.
Белая свитка и алый кушак,Рву я по грядкам зардевшийся мак.Маком влюбленное сердце цветет,Только не мне она песни поет.
<1915>
Королева
Пряный вечер. Гаснут зори.По траве ползет туман.У плетня на косогореЗабелел твой сарафан.
В чарах звездного напеваОбомлели тополя.Знаю, ждешь ты, королева,Молодого короля.
Коромыслом серп двурогийПлавно по небу скользит.Там, за рощей, по дорогеРаздается звон копыт.
Скачет всадник загорелый,Крепко держит повода.Увезет тебя он смелоВ чужедальни города.
Пряный вечер. Гаснут зори.Слышен четкий храп коня.Ах, постой на косогореКоролевой у плетня.
<1918>
«Цветы на подоконнике…»
Цветы на подоконнике,Цветы, цветы.Играют на гармонике,Ведь слышишь ты?Играют на гармонике,Ну что же в том?Мне нравятся две родинкиНа лбу крутом.Ведь ты такая нежная,А я так груб.Целую так небрежноКалину губ.Куда ты рвешься, шалая?Побудь, побудь…Постой, душа усталая,Забудь, забудь.Она такая дурочка,Как те и та…Вот потому СнегурочкаВсегда мечта.
<1924>
«Не криви улыбку, руки теребя…»
Не криви улыбку, руки теребя,Я люблю другую, только не тебя.Ты сама ведь знаешь, знаешь хорошо —Не тебя я вижу, не к тебе пришел.Проходил я мимо, сердцу все равно —Просто захотелось заглянуть в окно.
4—5 октября 1925
Примечания
1
Лимон – образ солнца. (Прим. С. Есенина.)
