Андрей Вознесенский - Ямбы и блямбы

Русские европейцы

Русская немощьмчится к коллапсу.Русская немочкакатит коляску.

Лузгаем семечки.Как ты устала,русская немочкаиз Казахстана.

Вся эта хевряоплачена в евро –эти убожества сентиментальные –прачки, уборщики,подметальщицы.

Марик из Марфино,Принц из Стамбула,русская мафиянемцев обула.Ваши луддиты – все голубые.Наши бандиты женщин любили.Как на Владимирскомлесоповалеводкой блондиночку запивали!..На фотографии лик её страшен,русская мафия, мафия рашн.

Послала всех на фигиз тёплых кальсонрусская мафияс человечным лицом.

Узкие валютные воткнитезапонки,русской революцииберегитесь, западники.

Научные товарищи, налитьпо рюмке!Научим разговариватьвсех по-русски.

Десятиклассницына Пикадилли…«Класс! Мы в школевас проходили».

Годы проходят, лучшие годы,лучшие кодлы нашей свободы.

Ах, наша юность! Ах, Голден Палас!Что-то аукнулось, что-то осталось.Ах, Голден Парус, ах, Голден Палас!Как нетопырь оттопыренный палец.

Золото Голден, молодо Голден,кто не угоден, значит, не Голден.Годен не Голден, годен? –не Голден.Мы в Новый годпросыпаемся в полдень.

Пусть продолжаетсяпраздник Господень.Сильных – на подиум!Ты ж не бездарный певецподворотен,ты – всенароденен,как греческий ордер.Хватит.Лежи, неприлично свободен,как к голой попепривинченный орден.

Самые

Мы были самыми крайнимии в молодости, и в старости.Светились разными гранями.Это осталось в статусе.

Цигарки самосадные…Мечтавши о «Тойоте»,мы были самые-самые –и это в нас остаётся.

Мы божьи эксперименты.Сам Бог – занят.У него саммит.Пусть наши бабы-легендырасскажут про нашу самость.

«Красит, извините, мрак…»

Красит, извините, мрак,давши стольких суперстаров,сам звезда в зените – МаркАнатольевич Захаров.

Друг – нужней, чем контрамарка,жизнь – зависит от кармана,но в Евангелии от Марка –его карма, карма, карма.

Чайке

Три телеграммы в город Николаев

Любо, братцы, любо!Люди главного хотят –с Чайкой выпить бычайку бы,отмечая 60!

Мир устал от «черезвычаек»!Стало мало честных чаек.Без утайки сдвинем чаркиза успех полёта Чайки!

В Николаеве есть святые,оснащенные Божьей чакрой.Николаевскую Россиюпойму снова через Чайку!

Люблю подарки

Я брожу в твоей рубашке,из меня растут цветы.Отовсюду улыбаешьсянедосказанная Ты.

Лунная дорожка

Мы пьяные после дожора.Уложена лунной плитой,бежит вдоль забора дорожка,проложенная Тобой.

Роса, как китайские ложки,цветы нагибает, светясь.Останутся ножки да рожкиот тех, кто гуляет сейчас.Неведомый автор дорожки,ты думала ли о нас?

Уж выскользнет осторожно,как зеркальце для бритья,бежит вдоль забора дорожкабытия и небытия.

Ученики

Умер Вегин. Теперь – Ткаченко.Эх, тачанка моя ростовчанка!Кукурузина без початка.Смертью брошена мне перчатка.Жизнь – роскошная опечатка.

«Нынче комплекс Эдипа…»

Нынче комплекс Эдипадругих пострашней.Мы живём посредипараллельных людей.Параллельные судьисидят в париках,параллельные судьбысминают в руках.Параллельный Вертинскомуидиотв непроветренном дискечего-то поёт.Параллельные бандыжгут машины, дымясь.Параллельные бабыложатся под нас.

Скажу про парашют,неизвестный досель,явился к нам шуточныйпараселинг.Как привязанныйкрепкой нитьюкусок мяса вытаскиваютхитроумные пацаныиз пасти собаки,проглотившей его, –так тащит парашют привязанногопленника.Надоел затасканный партикуляр.Жизнь поэта – этоперпендикуляр.

Саша – США

Прозаическая поэма

США Ткаченко, Шуринда, Сашка –в море брошенный вверх тормашками,ты хватаешь звезду, что плавала,и рычишь, как собака Павлова…

Ну зачем ты ночами снишься?Надоела новая ниша?Что мастыришь руками прогнившими?И зачем тебе греческий профиль?Как невинна слеза чеченки?Над Москвою плывёшь зачем-то?Зачем свою жизнь ты прожил?Зачем мы живём, Ткаченко?

Это было беспрецедентно –он явился ко мне студентом.Караим. Футболист. Защитник.Симферопольских смут зачинщик.«Мне плевать на ваши исканья!Я же не монумент из камня!»Но стихи его излучаликараимскую карму печали.

Скоро стал он моим дружбаном.Прилипал ко мне листом банным.Сколько девок кадрили мы в Ялте!В век безденежья жили ярко.Сколько утречком мы протопалик твоей матери в Симферополе!Мы искали дорогу к храму.Все дороги ведут непрямо.Нету храма. Одни химеры.Караимская карма веры.

Коренастый, почти квадратный,ненавидел подплечики ватные.Когда в галстуке – был мужланист,но в халате хорош, поганец!Гений секса, он постепенностал генсеком русского ПЕНа,эпицентром культурной пены,вместе с Битовым, президентом,отсудил нам апартаменты –нынче это непредставимо.

Есть в маразме своя харизма.Веры разные – разные ризы.Не заимствовать – вы обещали! –караимскую карму печали.Жизнь без кармы – банк без бухгалтера,салат без перца или без краба.Зубоскальная, без ласкания,жизнь – Кармен иль Грета Гарбо.

Что такое смысл караизма?Он двоякий, как коромысло.Караим – это крик «Горим!»с утверждением: «Караим!».Корни Крыма кричат из тьмы:«Караимы мы, караимы мы!»Караимы жили богато,как буржуй на красном плакате.Пробавлялись все кораблями.Население прибавлялось.И, достигши своих высот,опустилось до 800.

…Я видал их во рву в Симферополе,там, где немцы евреев гробили.Попадались и караимы.Сашка, бледный, стоял над ними.Русский парень жалел о целости,сняв с костей золотые челюсти.И величественная, немыслимая,словно связка «любовь – морковь»,украинская и караимскаяв США Ткаченко взметнулась кровь!Облака проплывали мимо –караимы мы, караимы.

Я ему был дружбаном и «богом»,разговаривали с ним о многом –он сидел до конца в ПЕН-центре,чай заваривался погуще,двумя пальцами мял он цедру,как пинцетом берут лягушку.Говорили о воле и чести,как в купе провезти винчестер,и о бунинских «Снах Чанга»,и как трахнул он англичанкув баре, говоря без акцента,о гостях на конгресс в Виченце,и как прятал больного чеченца,о караимах, о карме…Слов нет – верхний слой.Будто кто-то элементарноздесь подслушивал нас с тобой.

У Ткаченки был крут характер:сам восставший и сам каратель.Предавал, страдал и закладывал –только всё это ради адовыхсумасшедших своих идей:из плейбоя глядел плебей.Это знали мы и прощализа караимскую карму печали.

Погрустневший и погрузневший,он, дожёвывая землянику,мне сказал: «Я три дня не евши –караимам закончил книгу.Эта рукопись математична,я хочу, чтобы знал народ,как бывает – из тыщи тысячполучается восемьсот.В непочатый край мы попали…И в кармане нет ни рубля…Непечатная карма печалиохватывает меня.Вот вам рукопись. Всё шикарно,если звукопись помнит карма».

Облака проплывали мимо –караимы мы, караимы.Из Пармы на Минусинск?Формула кармы: 800 – х

Нашли его в запертой даче –остывшее тело нашли,принюхиваясь по-собачьи,в ветхозаветной пыли.Сашка лежал у стула,с оттопыренной губой –наверно, душа рванула,забыв рот закрыть за собой.

Давай помолчим. Давай посидим.Формула караимства осталась: 800 – 1

Ну куда же ты, Сашка?Задержись!Кто разбил недопитую чашку,называемую – наша жизнь?Может, так вот снимает стружкуродительская любовь?Нельзя с украинской юшкоймешать караимскую кровь.А может быть, это быдло,кому ты ответил: «Ша!»?Может, душа забыла,как я обозвал тебя «США»?..

Наверное, сдали нервы.Возраст. Но возраста – нет.Поэт – это только первый.Не первый же – не поэт.Все женщины-недотрогиготовы тебя убить,протягивая через дорогимашине стальную нить.А может быть, парикмахервчера тебя обкарнал?Решил ты: «Ну вас всех на хер!Имел я ваш карнавал!»

А мы и не ожидали,что ты сорвал тормоза…Караимская муза печали,стыдясь, отвела глаза.

Живём летально,живём расхристанные –сверкая кармой,летает Истина.Летает, голая,над нашими креслами,задевая головысвоими чреслами.Скорость – крейсерская.Летят мысли –свободные,крейцеровские,караимские!

Поздравляю гостей ПЕН-центрас чистым экспериментом:на вас смотрит портрет со стенкикисти нашего Кватроченто.Непонятно, но не бездарно.Это – первый генсек ПЕН-центраАлександр Петрович Ткаченко.Но без кармы.

Сизирк