Данута Сидерос - Шутки кончились. Стихотворения

«Бывает, просыпаешься поутру...»

Бывает, просыпаешься поутру:пафосный, хмурый, смотришь с тоской в окно.Что бы сказал сейчас твой ушедший друг?Не всё ли равно?Ты заметил? Они давно сжимают кольцо.Скоро, должно быть, уйдёшь к ним сам.У меня в плеере полно мертвецов:их музыка, их голоса.

Это не страшно, выдохни, оглянись.Даже забавно, эдакая игра:мёртвые говорят из книжных страниц,из старых телепрограмм.Мёртвые в каждом доме, в любой толпе,На улицах, в пожелтевших газетах.Я, например, не знаю, где я теперь,Когда ты читаешь это.

«Много курю опять, это в сентябре-то...»

Много курю опять, это в сентябре-то,внутренне сжавшись, пью свои двести грамм.Врач прописал мне водку.И сигареты.И задушевные разговоры по вечерам.То есть, врачей было много.Собрали кворум,спорили,слушали что-то в моей груди...

Мне непонятно, где добыть разговоры,даже один.

УЛОВКА

В тишине, в полуснея пишу про снег,блики луны на дне,немоту камней,про объятья корней,пять лихих коней,пляс луговых огней,рокот горных недр,прелесть дурных манер,усмирённый гнев,оголённый нерв.Я пишу о весне,о большой войне,о лесах в огне...

Только бы нео том,как ты дорог мне.

«А знаешь, здесь мило: весна, цветочки...»

А знаешь, здесь мило: весна, цветочки.Асфальт шершав и устойчив.Девицы жужжат в ожидании лета.Пичужки, сверчки, стрекозки.Бежим к горизонту, к условной точке,с упорством и прытью гончихи втайне надеемся, что планетаокажется всё же плоской.

Здесь очень неплохо: чаёк, малина,и звёзды ясней и ближе.Мы копим на пони (внесли задаток):с ним проще бежать от снега.Ты там, где забвение дышит в спину.Там, где не успел — не выжил.Дыхание сбивчиво. Отдых краток.И бег — содержание бега.

Здесь солнце играет столбиком ртутным,искрит, трещит, как шутиха.Не смейся: тут, правда, ужасно... мило.Ну, знаешь — стрекозки, лето.Бежим. И каждый своим маршрутом.Ты смерть обгоняешь лихо.А я где-то здесь. Меня не хватилоперехватить эстафету.

«Однажды тебе намекнут, что ты здесь всего лишь гость...»

Однажды тебе намекнут, что ты здесь всего лишь гость,Ты резво отчалишь в свой светлый небесный город,А я вдруг проснусь с осознанием: всё закончилось.Не верится, что так скоро.

Я буду на радостях пить и плясать шесть дней,Работать, как кроткий и очень способный пони.Ты, в общем, порядком достал приходить во снеИ врать, что простил и понял.

Когда ты уйдёшь, я в момент задушу всех выдуманныхЧудовищ, сменяющихся с частотой в два герца,И липкая благодать переполнит выбоиныИ полости в сердце.

Я буду слюнявый дебил, брат напольных ваз,Нелепейший и счастливейший Бобби Браун,Довольненький, как молоденькая вдова,Степенный и мудрый, как лиса с виноградом.

Осталось ещё отучиться с тобой беседовать,Когда никого нет рядом.

«Давай, ты придумаешь лекарство от всех болезней...»

Давай, ты придумаешь лекарство от всех болезней,А я буду придумывать новые болезни,Которые не лечатся этим лекарством.Давай ты изведёшь всё-всё оружие,А я буду тайно делать новое.

Tы отменишь все землетрясения                    и наводнения,А я буду метать в Землю кометы.

Ты найди и расстреляй всех террористов,А я воспитаю им замену.Ты прекрати все войны,И я пойду на кого-нибудь войной.Давай, ты попробуешь накормить всех досыта,А я буду выжигать твои посевы.

Давай?Людям нужно что-нибудь эдакое.

«Когда в дощатую крышку входит последний гвоздь...»

Когда в дощатую крышку входит последний гвоздь,Внутри, вопреки ожиданиям, не смещается ось,В гриве не добавляется серебристых волос,Просто думаешь: «Всё, началось».

Тебе достался отличный социальный пакет:Волшебнейший Неверленд, опаснейший Нантакет.Видишь высокую даму там, вдалеке,С лезвием на древке?

Она окружит тебя вихрем ласк своих и забот,Считай её нянькой, участливой фрёкен Бок.Пока тебя не поманят за море труба и гобой,Она будет присматривать за тобой.

Поблажек не жди, надеждой себя не тешь.Она не даст тебе медлить и заниматься не тем,Ты будешь крепко пришит десятком её нитейК немоте, к темноте.

Смотри, она уже становится за плечомИ начинает отсчёт.

ЛЕЙКЕМИЯ

считалочка

Пятнадцать. Шестнадцать.How do you?Возраст такой — всё, как со всеми.Просто белые опять бунтуют.Но это не страшно,Это на время.

Просто белые взрывают небо.И душит жар,И сон так манит,И ноют суставы.Семнадцать.Мне быНебесной манной —Немного money.

И мы собираем какие-то деньги,Беспомощно меряя площадь плаца.Тебе идёт этот шарф,Надень-ка!И что, что белый?Восемнадцать.

А счёт идёт. Надо что-то делать.Уже на минуты.Девятнадцать.Когда красные побьют белых,Всё станет, как было.Не смей сдаваться.

Сколько циферокРазномастных.Двадцать.И тело пошлоВразнос.Когда белыеБьют красных,Это не империя —Это лейкоз.

Пора на крыло. Из скучного телаВ цветное небоВоздушным змеем.Мы твой двадцать первый отметим белым.А может быть, красным —Оно вкуснее.

«Задача криков в эфире...»

Задача криков в эфире —слегка оживить народ,а то ведь ползут,как заспанные улитки.«Вдохни огонь нашей ночи!»«Узнай, что значит полёт!»«Взглянина наши в натуре взрывные скидки!»

Ну что же, эфир кричит.Вверху, в густой темноте,тревожные СМС сбиваются в стаи.А ночью город не спит,считает своих детей,никак не может понять,кого не хватает.

НЕСТИХИ

Почитаешь с утра про бомбёжки и про налёты,Мыслишь: нет, чёрт возьми,          я не ведусь на это,Я сижу, починяю примус,               решаю ребусИ мечтаю купить когда-нибудь               новый глобус.Всю вторую войну нас спасали Туве МарикаИ её хвостатые крохотные зверюшки,Но она устала от нас,          перешла реку,               растворилась.И теперь нам, возможно, крышка.

Мне плевать,          я пью чай,               ковыряю свои идеи,Я читаю статьи про детей, дожди и удоиВ регионе,          удалённом от места действий.Например, на Луне.Или в Северной Каролине.У меня здесь фонарики, эльфы и кока-кола,У меня здесь сонеты, лимерики и скеллы,Орхидеевые сады,          ледяные скалы,Изумрудные травыШира и Муми-дола.

Крепко сжатые зубы крошатся.Сводит скулы.

«Куплю тебе бусы из слёз исполинских сосен...»