Андон Чаюпи - Поэзия социалистических стран Европы

Поэзия

Перевод Г. Плисецкого

Тот, кто не чувствует потерянным себя,потерян для всего, что происходит в душахдругих людей и в собственной душе.Он твердым почерком выводит на конверте:«Вскрыть только после смерти!»

Нет, быть потерянным — и выдержать, всю ночьнад лоном книги вечность зачиная.Не знать своих пределов. И не быть,в бескрайности теряясь, одиноким.Так из взаимной боли двух сердецродится третье сердце…

Мост через речку Л

Перевод Ю. Левитанского

Леса — как письменность, а здесь —здесь край изустный.Не умолкает звук водыи наших слов печальных.

Скрещенье рук твоих — хоть плачь,и солнце в тучах,задохшееся, как дитяв своих тугих пеленках.

И очень просит извинить егосей миг серьезный!Так что ж сильнее: рок, судьба?Твоя незаменимость?

Ты без оглядки смел любить —не хочет быть хранимокак раз нежнейшее из чувств,что так ранимо.

Пусть все меняет суть свою,свое значенье,но плодотворнее всего —любви мученье…

Пещера слов

Перевод О. Малевича

Держа над головой свечу, не безнаказанно входит юношав пещеру слов… Дерзкий, едва ль подозревает,где очутился… Он молод и, даже мучаясь,не ведает, что такое боль… До времени созревший мастербежит, еще и не войдя,чтобы потом сослаться на несовершеннолетие века.

Пещера слов!Только настоящий поэт на собственный страх и рисквойдет в нее, безумием омочит крыльяи вернет их земному притяжению,не посягнув на силу, притягивающую землю…

Пещера слов!Только настоящий поэт, возвращаясь из ее молчания,уже под старость заметит плачущего ребенка,оставленного миром на ее пороге…

Голос

Перевод А. Кушнера

Ты шел однажды этаким лесочком,леском убогим, чахлым перелеском,отчаявшийся, мрачный, сокрушенный,и внятный голос вдруг заговорил:«У тайн раскрытых нет иных желаний,как снова тайной стать,во тьму вернутьсяи ни о чем не знать… И ты, влюбленный,не хочешь знать,любим ли ты… Все этои составляет трудности пути…»

У матери, много лет спустя

Перевод Ю. Левитанского

Это время, когда не погасший огонь в очагенадо пеплом присыпать… И сделают эторуки матери старой твоей,ее руки дрожащие, руки, чья дрожь между темостается мерилом покоя… И ты засыпаешь,убаюканный ими… Тепло, и привычный покой,и доверчивость нежно-звериная в этом дыханье,в равной мере умеющем и одаряемым быть и дарящим,когда вдруг потеряешь себя:и не дашь тебе больше, чем сорок.И действительно, если ты вдругзарыдаешь под утро, так это всего оттого лишь,что ребенок во сне никогда не смеется,а всегда только плачет… Ребенок!

Вилем Завада

{96}

Поэты

Перевод О. Малевича

Из дымящихся развалин,из сожженных городовдавно эвакуирована жизнь.

Только растерзанные дома,растерзанные чувства,растерзанные души,

только скелеты из железобетона,только обнаженные траверсы нервовеще дрожатпосле землетрясения.

Все сгорело в бомбежку,и мы ссохлисьв живые мумии,

И земля сметенав одну кучу сораогненным циклоном,и никто не знает,где…

Через полуразрушенныеворота в новый мирвступает поэт с глазами беженца из Помпеи,с глазами, полными засыпанного пепломвеликолепия,и бросает гранаты,начиненные взрывчаткой свежести,и освобождаетиз засыпанных подвалов совесть.

Рыдают раненые камни.Взывают о помощи изуродованные деревья.Боль заживо погребенных пробуждается от забытья.

Поэт выносит из глуби времен,из глубин сердцачудесный бальзам,целебные травы…

Огненным дыханьем согреваетоледеневшие конечности людей,скорчившихся в себе,как в смерти,и снимает песней наше бремя,облегчает песней наше горе,утоляет песней нашу жажду,изливает песней наши слезыв благодарственном хорале.

Чувство, оторванное от любвии заброшенное куда-то,вновь срастается с сердцем.Вьющиеся на ветру отрывки куплетови насвистываемые мелодиивновь сливаются в страстную кантилену.

То, что было для нас невидимым,то, что было для нас неслышимым,

его глаза видели,уши его слышали,увиденное покажет нам,услышанное расскажет нам

словами такими доверчивыми,как прикосновенье ладоней,словами такими глубокими,что кажутся бездны бездонней.

Куда ни взглянет — зажигаются звезды,куда ни пойдет — за ним плывут облакаи небо светлеет.

Соки клокочут в корнях,цветы и воды пылаютот его взгляда.

И мы,на него опираясь,боль превозмогаеми бредем по руинам храмов и городов,

постепеннов самих себе начинаявзлетать над самими собоюи взмывать ввысь.

И, радуясь тому,поэт посылает в небо свою песню,простую и возвышенную.

Трубочист

Перевод Ю. Левитанского

Ты хотела б меня выстирать,вымыть в своих слезахи выжать, как следует,до блеска, до белизны.

А я трубочист,я испачкан грязью.

Как солнцерасталкивает плечами тучи,и прыгает вниз,и погружается с головойв черный бездонный омутили в черный бездонный лес —так поэтбросается в улицы,к людям,и прочищает им души,

чтобы тяга была хорошей,чтобы пламя было высоким.

Шахтеры

Перевод Ю. Левитанского

Словно охотники в каменном лесу,они прислушиваются там, внизу,

к шороху каменных глыб над собойи к тому, как поскрипывает забой,отгороженные сплошною стенойэтих глыб, придавленных тишиной.

Они слышат отчетливо самые разные звуки,и пульсацию угольных жил ощущают их руки,эти камни отстреливаяотбойными молотками.

А потом эти камнипревращаются в пламяи сияют, как радуга над лугами.

Это ночные костры зимой,чтобы землю мороз не сковал,завалив ее тьмой…

Мы тоженачали добывать наконец

в глубоких шахтахи в скрытых карьерахнаших души наших сердец.

Как засветитсяи засверкаетнаша земля,

когда приоткроются залежи наших сердеци вырвутся лавой!

Тогда засияетсамая темная ночь,как небо над Кладнои над Остравой.

Остравское небо