Владимир Высоцкий - Книга 2
Владимиру Высоцкому
«С меня при цифре 37 в момент слетает хмель,Вот и сейчас, как холодом подуло…Под эту цифру Пушкин подгадал себе дуэль,И Маяковский лег виском на дуло.»
«… Срок жизни увеличился,И, может быть, концыПоэтов отодвинулись на время.»
Всего пяток прибавил бог к этой цифре 37,Всего пять лет накинул к жизни плотской.И в 42 закончил и Рассел, и Джо Дассен,И в 42 закончил наш Высоцкий.Не нужен нынче револьвер, чтоб замолчал поэт,Он сердцем пел — и сердце разорвалось!Он знал — ему до смерти петь, не знал лишь сколько лет,А оставалось петь такая малость.Но на дворе двадцатый век, остался голос жить,Записан он на дисках и кассетах.А пленки столько на земле, что если разложить,То можно ею обернуть планету.И пусть по радио твердят, что умер Джо Дассен,И пусть молчат, что умер наш Высоцкий.Что нам Дассен, о чем он пел не знаем мы совсемВысоцкий пел о нашей жизни скотской.Он пел о том, о чем молчат, себя сжигая, пел,Свою большую совесть в мир обрушив.По лезвию ножа ходил, винил, кричал, хрипелИ резал в кровь свою и наши души.И этих ран не залечить и не перевязать,Вдруг замолчал-и холодом подуло…Хоть умер от инфаркта он, но можем мы сказать:За всех за нас он лег виском на дуло.
Валентин Гафт.28 Июля. Таганская площадь. Проводы
Люди просто не стоят, люди думают,И свистят, и кроют матом милицию,А за ней официальщину дубовую.Лучше в церковь бы пойти — поклониться.Люди просто не стоят люди требуют,Чтобы память не ушла с катафалками,Чтоб глядел он из окна добрым гением…Вот о чем кричат над Таганкою.Умер лучший человек в государстве.Душу болью не трави — может статься,Впереди еще и беды и мытарства…Умер главный человек государства.Смотрите, люди, на такси!Смотрите, проезжая мимо!Так чтут поэтов на РусиИ так порою ненавидят.Склонились у ног его боги и бесы,Ведь даже они не поверили смерти.Гитара под утро озябнет без песни.Согрейте ее — бога ради! Согрейте!
М. Копылова (Нач. Авг. 1980)* * *
Пророков нет в отечестве моем,А вот теперь ушла еще и совесть.Он больше не споет вам ни о чем,И можно жить совсем не беспокоясь.Лишь он умел сказатьИ спеть умел,Чтоб ваших дум в ответ звучали струны.Аккорд его срывался и звенел,Чтоб нас заставить мучаться и думать.Он не дожил, не досказал всего,Что билось пульсом и в душе звучало.И сердце отказало от того,Что слишком долго отдыха не знало.Он больше на эстраду не войдетТак просто, вместе с тем так достойно…Он умер?! Да!!! И все же он поет!И песни эти не дадут нам спать спокойно.Никита Высоцкий Июль-август 1980 г. МоскваПамяти Владимира Высоцкого
Вот уж сорок дней, как к могиле мы этой приходим…И в молчаньи стоим, скорбно головы вниз наклоня,Словно ждем еще песен, которые стонут в народе,Но в мозгу одна мысль: «Не услышать нам больше тебя!..»А на лицах вопрос: «Почему? Отчего так случилось?»Может мы виноваты и не сберегли?!Лишь в ответ-тишина… Тихий шепот стихов у могилы…И у каждого в сердце кусок своей личной и общей вины!«Как ты жил? Чем ты жил?» — Ты с экрана нам улыбался…Иногда доставался нам в театр на Таганку случайный билет,И у каждого диск напетый тобою остался… —Вот и все! А теперь у нас даже и этого нет!Мы приходим сюда, засыпая могилу цветами,И часами стоим здесь, обиду и боль затая…Мысли в сердце рифмуются только одними стихами…— Что еще рассказать всем? — Что забыли сказать про тебя???Не обидно ли разве, когда молодыми уходят?!…В 40 лет человек полон жизни и творческих сил,И талант-через край! Эх, Володя, Володя!!! Ведь ты правду любил — значит жизнь ты подавно любил!Тишина… Тихо падает лист на промокшую землю…Скорбь природы выплакивается проливным, моросящим дождем…Почернела гитара от дождя иль от слез, словно дремля,Как подруга тоскует о нем! Все о нем и о нем!Беспощадно время летит… И часы и минуты сметает…Сыновья подрастут, обновится с весною земля!А дороги к могилам травою, как всегда, зарастают!…Лишь останется в памяти дней недопетая песня твоя!
2 сент. 1980 г. г. МоскваНа смерть Владимира Высоцкого
Кони,Кони,Кони,Кони.Привередливые кони.Путь окончен.Путь окончен.Путь окончен.Ветер захлебнулся пеной.Кто там высказаться хочет?Кто там хочет что-то вспомнить?Поздно.Поздно.Путь окончен.Помолчим же, как сумеем.Лучше б громче и смелее.Отчего же,Отчего же Мы не смели?И не смеем? Всем понятно,Все понятно,Все, что можно:Честен, дерзок, незапятнан.Остальное — промолчали!А душа — она кричала!А сарказм — бросал перчатку!Может лучше для началаПросто взять и напечатать?Все до самой горькой боли,Все до самой главной строчки,До последней,И, тем более,Разве кто-нибудь не хочет?Он хрипел, глаза не прятал,Ну, а мы, а мы посмеем?Что, кишка тонка? А значит,Не чета нам рыцарь смеха.Нам в детсадик бы с досадойНашей тихой и пристойной.Потоптались, рассосались,Погрустили и за столик…
Ю. Верзилов. Редактор. (26.07.80)«Врубите Высоцкого!»
О певце ни стихов, ни заметкиНе отыщешь в газетном столбце.Мой редактор глотает таблеткиИ вздыхает, мрачнея в лице.Не податься куда ль на вакантное?Понимает, не глуп, старина,Почему у могилы в ВаганьковоСорок суток дежурит страна.Стыдно старому думать, что скороКаждый и без печати поймет,Что не просто певца и актераТак чистейше оплакал народ(Мало ль их, что играют, играючи,Что поют и живут припеваючи).Нет, ушел надорвавшийся гений,Раскаливший наши сердца,Поднимающий трусов с коленейИ бросающий в дрожь подлеца.Как Шукшин, усмехнувшись с экрана,Круто взмыл он в последний полет.Может, кто-нибудь лучше сыграет,Но никто уже так не споет.Уникальнейший голос в РоссииОборвался басовой струной.Плачет лето дождями косыми,Плачет осень багряной листвой.На могиле стихи и букетыО народной любви кричат!А газеты? Молчат газеты,Телевизоры тоже молчат…Брызни, солнышко, светом ярким!Душу выстудил крик совы.Вознесенский прекрасно рявкнул!Женя, умница, где же вы?Подлость в кресле сидит, улыбается,Славу, мужество — все поправ!Неужели народ ошибается,А дурак политический прав?…Мы стоим под чужим окном,Жадно слушаем, рты разинув,Как охрипшая совесть России,Не сдаваясь, кричит о своем.
А. В.Владимиру Высоцкому — самому высокому из нас
Хоть о камень башкою,Хоть кричи — не кричи,Я услышал такоеВ июльской ночиЧто в больничном вагоне,Не допев лучший стих,После долгих агонийВысоцкий затих.Смолкли хриплые трели,Хоть кричи — не кричи,Что же мы проглядели?И друзья, и врачи.Я в бреду, как в тумане,Вместо компаса злость.Отчего, россияне,Так у нас повелось.Только явится пареньНеуемной душиИ сгорит, как Гагарин,И замрет, как Шукшин,Как Есенин повиснет,Как Вампилов нырнет,Словно, кто поразмыслив,Стреляет их в лет.До свидания, тезка!Я пропитан тобойТвоей рифмою хлесткойИ хлесткой судьбой.Что там я, миллионы,Точнее народ,Твои песни — знаменаПо жизни несет.Ты был совесть и смелость,И личность и злость,Чтобы там тебе пелосьИ, конечно, пилось.В звоне струн, в ритме клавишТы навеки речист,До свидания, товарищ,Народный артист!
Владимир Солоухин. (Нач. Сент. 1980)Голоса и молчание
