Чёрный снег: война и дети - Коллектив авторов
что даже не болело,
вспомнила свою
былую выучку,
память призвала свою
на выручку,
авиазавод,
посты ночные
и стволы охраны
вороные,
вспомнились приёмы рукопашные,
и она рванулась в бой
бесстрашно!..
Да слегла!
Не помогли уколы.
Но Вишняк зашёлся так от боли,
что в квартире[29] всей
в конце концов
вдвое меньше
сделалось жильцов.
…Дом второй родной свой навещаю,
кланяюсь ему и обещаю
встретить смертный час
никак не рабски,
а вот так же смело,
по-солдатски
и врагу народа
в миг последний
садануть прицельно
прямо в сердце,
выкрикнув:
«Ах, вот где полицай!
Получай!»
Подпольщик и связной
Светлой памяти последнего молодогвардейца, капитана I ранга Василия Ивановича Левашова
Мы с Василием Левашовым
выступаем
в Петродворце.
У него теперь что ни слово —
буря грозная на лице!
Он бывает взрывным не часто —
тих и скромен всегда на вид.
Краснодонская юность яростно
в каждом слове его горит!
Это жизни его вершина.
Остальное – равнинный путь.
Это – главный поступок в жизни.
Это прожитой жизни суть.
Я – редактор переизданья.
В свет выходит опять роман.
Так крылато его названье —
и девиз, и пароль всем нам!
Он для нас предисловье пишет
о друзьях своих боевых,
никого и ничто не забывший,
думу думает всё про них.
Память жжёт, а порой лютует.
Всё – с начала и до конца
он читателям растолкует
в самом центре
Петродворца!
Просят выступить нас подольше…
Околдован зал
тишиной.
Он себя величает подпольщиком,
про меня говорит:
«Мой связной!»
…Сколько лет с тех пор миновало.
Опорочено всё кругом.
Никого из тех не осталось,
кто прославил на мир Краснодон.
Минул век с дня рожденья Фадеева.
Гибнут книг его тиражи.
«Молодая гвардия» где его?
Отыщи мне
и покажи!
Покорив нас отважной скромностью,
навсегда незаметно ушёл
делегат в наши дни краснодонцев,
член
РКРП[30]
Левашов.
Мне осталось
навечно гордиться
этим верным знакомством
с ним.
К тем,
кто с нами,
я должен явиться
в час назначенный
словом своим.
Подворный опрос 1946–1947 годов
Об этой акции известно очень мало. И в ходе Великой Отечественной войны, и особенно после неё возник большой разнобой в так называемых похоронках; некоторые из них шли исключительно через военкоматы, другие – прямо от командиров и штабных работников непосредственно семьям погибших; сперва в работе помогали медальоны (как пластмассовые, так и самодельные – из гильз), затем их отменили; в редких случаях по домашним адресам писали сами однополчане, друзья погибшего… В послевоенные годы внезапно были ликвидированы призывные документы в райвоенкоматах. Этот момент, пожалуй, самый засекреченный и спорный. Всё остальное так или иначе нашло свое отражение в прозе, поэзии, кинодраматургии, реже – в драматургии театральной. Не перестаёт волновать такой эпизод в повести Владимира Богомолова «Зося»: молодой офицер вовсе не готов к обязанностям командира батальона, а командир бригады требует от него всё бросить и писать письма родным погибших. Пожалуй, в нашей литературе это самый драматичный пример такого заочного прощания.
Лично я видел пластмассовый медальон, найденный в середине 70-х годов на берегу Невы и написал о нём стихотворение, которое вошло в мою первую книгу «Месяц май» и в коллективный сборник стихов «Этот день Победы…». А недавно я по возможности углубился в проблему подворного опроса 1946–1947 годов…
Мне ещё только годик.
Я ни на что не годен,
Вот подрасту – узнáю,
что принесла война нам.
Сколько солдат не вернулось!
Вот как всё обернулось.
Будто бы канули в воду.
И вот по второму году
медленно и всерьёз
подворный идёт опрос.
В городе это немыслимо:
дом – как пчелиный рой!
А на селе – единственный
дом, уцелевший порой.
– Где Никифоров Степан?
– Лишь угнали, запропал!
– Не угнали, a призвали!
– Всё равно!.. В такие дали!..
Ни единой весточки
мне или невесточке.
Всё стои́т перед глазами.
Смою я его слезами —
он опять мне улыбается.
Невозможно с горем справиться!
А ведь он-то у меня – не силач.
Не играл е ровесниками в мяч.
Как его вот так забрала вдруг?
Был к тому же он левша и сухорук.
– Каждый был, мамаша, на счету.
Подо многих подвела война черту.
Поприкинул я сейчас… А небось
взять могли сыночка вашего в обоз:
как-никак, а парень сельский.
Руки-ноги – всё на месте.
Навыки имеет всякие
и под тяжестью не ахнет.
– Так-то так, но в тот же час
сильно он болел у нас…
– А война – такая сила:
очень многих закалила!
– Может, и пришла закалка.
Всё равно сыночка жалко!
Ведь нигде не значится.
Где, в какой могиле
Прячется?..
Без атак Победы не бывает
Я не люблю парадный шаг —
предпочитаю
шаг
атак,
который переходит в бег
и в ярости
объединяет всех.
Равнина это или склон,
что так похожи на ладонь,
но всё равно
в душе взята
в бою крутая высота!
Походный шаг
не так хорош,
но без него не проживёшь,
когда такие дали
таит страна родная!
А что касается парада,
то это зрителей отрада,
и тех отъявленных
