Борис Пастернак - Лирика 30-х годов

Старик

   Памяти Амундсена

Весь дом пенькой проконопачен прочно,Как корабельное сухое дно,И в кабинете — круглое нарочно —На океан прорублено окно.

Тут все кругом привычное, морское,Такое, чтобы, вставши на причал,Свой переход к свирепому покоюХозяин дома реже замечал.Он стар. Под старость странствия опасны,Король ему назначил пенсион.И с королем на этот раз согласныЕго шофер, кухарка, почтальон.Следят, чтоб ночью угли не потухли,И сплетничают разным докторам,И по утрам подогревают туфли,И пива не дают по вечерам.Все подвиги его давно известны,К бессмертной славе он приговорен.И ни одной душе не интересно,Что этой славой недоволен он.Она не стоит одного ночлегаПод спальным, шерстью пахнущим мешком,Одной щепотки тающего снега,Одной затяжки крепким табаком.Ночь напролет камин ревет в столовой,И, кочергой помешивая в нем,Хозяин, как орел белоголовый,Нахохлившись, сидит перед огнем.По радио всю ночь бюро погодыПредупреждает, что кругом шторма, —Пускай в портах швартуют пароходыИ запирают накрепко дома.В разрядах молний слышимость все глуше,И вдруг из тыщеверстной темнотыПредсмертный крик: «Спасите наши души!» —И градусы примерной широты.В шкафу висят забытые одежды —Комбинезоны, спальные мешки…Он никогда бы не подумал прежде,Что могут так заржаветь все крючки…

Как трудно их застегивать с отвычки!Дождь бьет по стеклам мокрою листвой,В резиновый карман — табак и спички,Револьвер — в задний, компас — в боковой.Уже с огнем забегали по дому,Но, заревев и прыгнув из ворот,Машина по пути к аэродромуДавно ушла за первый поворот.В лесу дубы под молнией, как свечи,Над головой сгибаются, треща,И дождь, ломаясь на лету о плечи,Стекает в черный капюшон плаща.………….Под осень, накануне ледостава,Рыбачий бот, уйдя на промысла,Нашел кусок его бессмертной славы —Обломок обгоревшего крыла.

Дорожные стихи

Как много чемодан потертый можетСказать нам о хозяине своем,Где он бывал и как им век свой прожит,Тяжел он или легок на подъем!Мы в юности отправились в дорогу,Наш чемодан едва набит на треть,Но стоит нам немного постареть,Он начинает пухнуть понемногу.Его мы все нежнее бережем,Мы обрастаем и вторым и третьим,В окно давно уж некогда смотреть нам,Нам только б уследить за багажом.

Свистят столбы, летят года и даты.Чужие лица, с бляхой на груди,Кряхтя, за нами тащат позадиНаш скарб, три фунта весивший когда-то.

Всегда назад столбы летят в окне.Ты можешь уезжать и возвращаться,Они опять по той же сторонеК нам в прошлое обратно будут мчаться.Я в детстве мог часами напролетСмотреть, как телеграммы пролетают:Телеграфист их в трубочку скатает,На провод их наденет и пошлет.В холодный тамбур выйдя нараспашку,Я и теперь, смотря на провода,Слежу, как пролетает иногдаЗакрученная в трубочку бумажка.

— Какой вам номер дать? — Не все ль   равно,Мне нужно в этом зимнем городке —Чтоб спать — тюфяк, чтобы дышать — окно,И ключ, чтоб забывать его в замке.Я в комнате, где вот уж столько летВсе оставляют мелкие следы:Кто прошлогодний проездной билет,Кто горстку пепла, кто стакан воды.Я сам приехал, я сюда не зван.Здесь полотенце, скрученное в жгут.И зыбкий стол, и вытертый диванНаверняка меня переживут.Но все-таки, пока я здесь жилец,Я сдвину шкаф, поставлю стол угломИ даже дыма несколько колецДля красоты развешу над столом.

А если без особого трудаУдастся просьбу выполнить мою, —Пусть за окном натянут провода,На каждый посадив по воробью.

— Что ты затосковал?— Она ушла.— Кто?— Женщина.И не вернется,Не сядет рядом у стола,Не разольет нам чай, не улыбнется;Пока не отыщу ее следа —Ни есть, ни спать спокойно не смогу я…— Брось тосковать!Что за беда?Раз нас не любят —Мы найдем другую.………….— Что ты затосковал?— Она ушла!— Кто?— Муза.Все сидела рядом.И вдруг, ушла и даже не моглаПредупредить хоть словом или взглядом.Что ни пишу с тех пор — все бестолочь, вода.Чернильные расплывчатые пятна…— Брось тосковать!Что за беда?Догоним, приведем обратно.………….— Что ты затосковал?— Да так…Вот фотография прибита косо.Дождь на дворе,Забыл купить табак,Обшарил стол — нигде ни папиросы.Ни день, ни ночь, —Какой-то средний час.И скучно, — и не знаешь, что такое…— Ну что ж, тоскуй.На этот разТы пойман настоящею тоскою…

Есть у каждого вагонаСвой тоннаж и габарит,И таблица непреклонноНам об этом говорит.Но в какие габаритыВлезет этот груз людской,Если, заспаны, небриты,Люди едут день-деньской.Без усушки, без утрускиПроезжают города,Море чаю пьют по-русски,Стопку водки иногда.Много ездив по отчизне,Мы вагоном дорожим,Он в пути, подобно жизни,Бесконечно растяжим.Вот ты влез на третью полкуИ забился в уголок,Там, где ехал втихомолкуСлезший ночью старичок;Коренное населеньеПроявляет к тем, кто влез, —К молодому пополненью, —Свой законный интерес,А попутно с этим, еслиБыли люди хороши,Тех, что ехали и слезли,Вспоминают от души.Ты знакомишься случайно,Поделившись табаком,У соседа просишь чайникИ бежишь за кипятком.Ты чужих детей качаешь,Книжки почитать даешь,Ты и сам не замечаешь,Как в дороге устаешь.Люди сходят понемногу,Сходят каждый перегон,Но, меняясь всю дорогу,Не пустеет твой вагон.Ты давно уже не знаешь,Сколько лет в пути прожил,И соседей вспоминаешь,Как заправский старожил.День темнеет. Дело к ночи.Скоро — тот кусок пути,Где без лишних проволочекПредстоит тебе сойти.Что ж, возьми пожитки в руки,По возможности без слез,Слушай, высадившись, стукиУбегающих колес.И надейся, что в вагонеЦелых пять минут подрядНа дорожном лексиконеО тебе поговорят.Что, проездивший полвека,Непоседа и транжир,Все ж хорошим человекомБыл сошедший пассажир.

Я наконец приехал на Кавказ,И моему неопытному взоруВ далекой дымке в первый разВидны сто раз описанные горы.Но где я раньше видел эти двеПод самым небом сросшихся вершины,Седины льдов на старой голове,И тень лесов, и ледников плешины?Я твердо помню — та же крутизна,И те же льды, и так же снег не тает.И разве только черного пятнаПосередине где-то не хватает.Все те места, где я бывал, где рос,Я в памяти перебираю робко…И вдруг, соскучившись без папирос,Берусь за папиросную коробку,Так вот оно, пятно! На фоне синих гор,Пришпорив так, что не угнатьсяНа черном скакуне во весь опорЛетит джигит за три пятнадцатьКак жаль, что память в нас живетНе о дорогах, тропах, полустанках,А о наклейках минеральных вод,О марках вин и о консервных банках…

Однополчане