Константин Бальмонт - Полное собрание стихотворений

Черная оправа

Свадьба настала для Света и Тьмы

Пляска атомов

Яйцевидные атомы мчатся. Пути их – орбитыспиральные.В нашем видимом явственном мире незримаямчится Вселенная,И спирали уходят в спирали, в незримости —солнца овальные,Непостижные в малости земли, планетность пылинокбессменная.

Сочетанья, сплетенья, круженье потокасокрыто-мальстрёмного,Да и нет этих атомов зыбких, в слияньис эфирным течением,Пляски дикого смерча, циклона,безмерно-бездонно-огромного,Изначальное празднество чисел, закрученныхсложным стремлением.

В чем их цель, в чем их смысл, этихплясок, зачем коловратность бессменная,Не дознались Индийцы, Китайцы, не ведала мудраяГреция,И о смысле их шабаша знает надменная мысльсовременнаяТак же мало, как старые песни, наивные песниЛукреция.

Но несчетности атомов мчатся. Вселенная дышитВселенными,Несосчитанность явностей наших с бездоннойНезримостью скована,И желанно ли нам, нежеланно ль быть вакхами,будучи пленными,Но кружиться должны мы, должны мы – зачем? —нам узнать не даровано.

Их двое

Довременно Доброе Начало,Довременно и Начало Злое.Что сильнее, – Мысль мне не сказала,Лишь одно известно мне: – Их двое.

Гений неразлучен с темным Зверем,Лик Огня – в эбеновой оправе,Веря в Бога – в Дьявола мы верим,Строим Замок – быть при нем канаве.

Ты дрожишь, облыжное Мечтанье,Как собака под хлыстом владыки?Маятника лживое болтанье,В Замке – песни, в подземельи – крики.

Маятник – прикованный и медный,Мечется и вправо он и влево,Эта сказка – кажется мне бледной,Я дрожу от бешеного гнева.

Я дрожу – и Мысли нет исхода,Раз я светлый – весь мой мрак откуда?Красота – в объятиях урода,Бог Христос – и рядом с ним Иуда.

Тут и Чудо – Мысли не поможет,Потому что разум мой – не чувство,Потому что Мысль играть не сможет,И не прячет доводов в Искусство.

Если Мир – как Мир – противоречье,Я не знаю, чем он разрешится.В Вавилоне – разные наречья,И всезрящей башне – ввысь не взвиться.

Умствователь нищий, я слабею,Предаюсь безумному Поэту,Боль зову я правдою своею,В темной Ночи песнь слагаю Свету.

Пронунсиамиэнто

Снова Тень, и снова Дьявол, снова Тень, и сновабоги,Снова тягость перекрестков, и несчетные дороги.Будет, будет. Надоело. Есть же мера наконец.Если жалкую повторность ты не видишь, ты – глупец.

Или нужно в самом деле нам вздыхать, бледнетьвсечасно?Даже глупая ищейка устает искать напрасно.И тогда ее хозяин прочь с собой ведет домой:И не скажет: «Псу – усталость!» И не скажет:«Отдых – мой!»

Нет, собаку холит, кормит – кто идет за краснойдичью.Это только справедливость, тут и места нетвеличью.Мы же, люди, кто мы? Что мы? – Кто не слеп,тот сам суди: —Мы – охотник, мы – собака, или – зверь с копьемв груди?

Выбирайте. Только, братья, раз хотите вы лохмотий,Я вам больше не товарищ, здесь, на этом повороте.Брама, Вишну, Сива, Эа, Мирри-Дугга, Один, Тор,Витцлипохтли, маски, маски, это все сплошной позор.

В лабиринтах ли Индийских, или в бешенойВалгалле,На уступах пирамидных Мексиканских теокалли,Всюду – Демону в угоду – истязание умов,Трепет вырванного сердца, темный праздник, темныйров.Жертва, жертва, нож вонзенный, ужас взора, кровьиз груди,Растоптанье, оскверненье, одураченные люди.Прочь, кошмары, Ночь провальна, прочь, Дракон,и прочь, Змея,Я люблю одну бездонность, это – Воля, это – Я.

Вера в Тени это только – мозговая паутина,Призрак Дьявола – попутчик Привиденья-Исполина.Против этих двух Бактерий прибегаю я к Лучу: —Нет их больше! Нет их больше! Больше Чудищне хочу!

Мировая тюрьма

Когда я думаю, как много есть Вселенных,Как много было их, и будет вновь и вновь, —Мне Небо кажется тюрьмой несчетных пленных,Где свет закатности есть жертвенная кровь.

Опять разрушатся все спайки, склейки, скрепы,Все связи рушатся, – и снова будет Тьма,Пляс жадных атомов, чудовищно-свирепый,Циклон незримостей, стихийная Чума.

И вновь сомкнет, скует водоворот спиральный,Звено упорное сложившихся планет,И странной музыкой, безгласной и печальной,В эфирных пропастях польется звездный свет.

И как в былые дни, чтоб прочным было зданье,Под основание бывал живой зарыт,В блестящих звездностях есть бешенствостраданья,Лучист Дворец Небес, но он из тяжких плит.

Безнадежность

Мучительная слитностьВолны с волной, волны с волной, в туманнойнеразрывности.Томленье, беззащитностьВсех наших дум, всем наших снов, во всейих страшной дивности.

Волна волной быть хочет,Но прочь уйти от прочих волн никак нельзяв Безбрежности.И сердцу ум пророчит,Что каждый миг, что каждый луч есть отблескБезнадежности.

Бог океан

Волны морей, безпредельно – пустынно – шумящие,Бог Океан, многогласно – печально – взывающий,Пенные ткани, бесцельно – воздушно – летящие,Брызги с воздушностью, призрачно – сказочно – тающей.

Горькие воды, туманно – холодно – безбрежные,Долгий напев, бесконечно – томительно – длительный.Волны морей, бесконца – бесконца – безнадежные,Бог Океан, неоглядно – темно – утомительный.

Горенье

Изначально горенье Желанья,А из пламени – волны повторные,И рождаются в Небе сиянья,И горят их сплетенья узорные.

Неоглядны просторы морские,Незнакомы с уютом и с жалостью,Каждый миг эти воды – другие,Полны тьмою, лазурностью, алостью.

Им лишь этим и можно упиться,Красотою оттенков различия,Загораться, носиться, кружиться,И взметаться, и жаждать величия.

Если ж волны предельны, усталы,В безднах Мира, стеной онемелою,Возникают высокие скалы,Чтоб разбиться им пеною белою.

Мудрецы говорят

Мудрецы говорят: описать нам Его невозможно,Трижды темная Тайна, хоть Он – ослепительныйСвет.Лишь скажи утвержденье, – оно уж наверное ложно,Все реченья о Нем начинаются с возгласа: «Нет».

Нет в Нем скорби, ни жизни, ни смерти,ни снов, ни движенья,Но, скорбя со скорбящим, с живущим живет Онкак брат.И повсюду, во всем, ты увидишь Его отраженья,Он в зрачках у тебя, Он твой первый, последнийтвой взгляд.

Не терзайся, душа, если речь рассказать неспособнаТо, что, будучи Словом, бежит от несчетности слов.

Капля каждая – видишь – играет и искрится дробно,И не капле явить Океан, без теснин берегов.

Мудрецы – говорят. Но не медли, душа, с мудрецами,Если хочешь побыть с тем, Кто в каждойпесчинке пустынь.

Видишь – горы горят снеговыми своими венцами?Их молчанье – с душой, их молчанье естьобласть святынь.

Лишь вступи в этот мир, или пенью внимайОкеана, —Ты вздохнешь и поймешь, что беседует Кто-тос тобой,

И закроется в сердце глубокая алая рана,И утонет душа в Белизне, в глубине голубой.

Как знать!

Далеко идут – идут пути.Ждут ли нас, в конце их, за горами?Есть ли Бог? Он сжалится ль над нами?Есть ли Бог, и как Его найти?

Затаив невыраженный вздох,Я прошел несчетные дороги.Мозг болит, болят глаза и ноги.Я не знаю, братья, есть ли Бог.

Все устали в тягостном пути.Вот, теперь последняя дорога.Если даже здесь не встретим Бога,Больше негде Бога нам найти.

Страшный путь. Уступы. Скудный мох.Западнями – всюду щели, срывы.Будем ли в конце концов счастливы?Как узнать! Как знать, какой Он, – Бог!

Не обвиняй

Не обвиняй, не обвиняй. Быть может он неправ.Но он в тюрьме твоей забыл пучок душистыхтрав.И он в тюрьме твоей забыл замуровать окно.И Мир Ночной, и Мир Дневной идут к тебе на дно.Ты потонул. Ты здесь уснул. И встать не можешьты.Но вот в тюрьме глядят, растут, и царствуютцветы.На месте том, где ты лежишь, как труп тыдолжен быть.Но сердце знает, что нельзя созвездья не любить.

Не обвиняй, не обвиняй – хотя бы потому,Что обвиненьем все равно не повредишь ему,А только сделаешь свой взор тяжелым и больным.И, если вправду он неправ, сравняешься ты с ним.

А если то не случай был, что он забыл цветы?А если то не случай был, что Небо видишь ты?Как взглянешь ты, когда он вдруг в тюрьмеоткроет дверь,Отворит дверь, что заперта, закована теперь?

Я знаю, больно ждать того, что только может быть.Но счастлив тот, кто даже боль сумеет полюбить.Я знаю все. Мне жаль тебя. Но чу! Цветы цветут.Мой брат, я – дух того, кто был – в твоейтюрьме – вот тут.

Отзвуки благовеста