Флаги - Борис Юлианович Поплавский
Светлый дракон их о Боге учил на горе.
В городе ж снежном и сонном был понедельник —
Нужно в гимназию было идти на заре.
Кто-то из воздуха детям шептал над мостами.
Дети молчали, они от огней отвернулись.
Странный кондуктор им роздал билеты с крестами.
Радостно лаял будильник на тех, кто вернулись.
1929
«Девочка возвратилась, ангел запел наугад…»
Михаилу Осиповичу Цетлину
Девочка возвратилась, ангел запел наугад.
На деревянных инструментах дождик забарабанил.
Девочка возвратилась в снова зацветший ад,
Розы ей улыбались розовыми губами.
Папочка, видишь, там киска, милая киска.
Нет, дорогая, это сфинкс заснул на лугу.
Папочка, ты видишь белого трубочиста?
Девочка, я не вижу, девочка, я не могу.
Тихо проходят над городом синие звезды.
Желтые дымные братья внизу – фонари.
Звезды зовут их на небо; там игры и отдых,
Только они не хотят уходить до зари.
Кротко в лесу спят под корнями белые зайцы,
Елка звенит в тишине золотыми лучами.
Сонно вдали отвечают друзья эдельвейсы,
Тихо ей лапками машут над ледниками.
Ночь оплывает, и горы слегка розовеют.
Ангелы молча стоят на рассветном снегу.
Ангел, спаси её елку. – Я не умею,
Пусть догорит, я помочь ей погибнуть могу.
Белое небо в снегу распустилось, как время,
Пепельный день заменил бледно-алый рассвет.
Мертвая елка упала в лесу на колени,
Снежную душу срубил молодой дровосек.
Мертвая елка уехала. Сани скрипели,
Гладя дорогу зелеными космами рук.
В небе был праздник, там яркое дерево пело,
Ангелы, за руки взявшись, смеялись вокруг.
1928–1929
Черный заяц
Николаю Оцупу
Гаснет пламя елки, тихо в зале.
В темной детской спит герой, умаясь.
А с карниза красными глазами
Неподвижно смотрит снежный заяц.
Снег летит с небес сплошной стеною,
Фонари гуляют в белых шапках.
В поле, с керосиновой луною,
Паровоз бежит на красных лапках.
Горы-волны ходят в океане.
С островов гудят сирены грозно.
И большой корабль, затертый льдами,
Накренясь, лежит под флагом звездным.
Там в каюте граммофон играет.
И друзья танцуют в полумраке.
Путаясь в ногах собаки лают.
К кораблю летит скелет во фраке.
У него в руке луна и роза,
А в другой письмо, где желтый локон,
Сквозь узоры звездного мороза
Ангелы за ним следят из окон.
Никому, войдя, мешать не станет.
Вежливо рукой танцоров тронет.
А когда ночное солнце встанет,
Лед растает и корабль утонет.
Только звездный флаг на белой льдине
В южном море с палубы узнают.
И фуражки офицеры снимут.
Краткий выстрел в море отпылает.
Страшный заяц с красными глазами
За двойным стеклом, за слоем ваты,
Хитро смотрит: гаснет елка в зале.
Мертвый лысый мальчик спит в кровати.
1929
Hommage à Pablo Picasso
Приведенье зари появилось над островом черным.
Одинокий в тумане шептал голубые слова,
Пел гудок у мостов с фиолетовой барки моторной,
А в садах умирала рассветных часов синева.
На огромных канатах в бассейне заржавленный крейсер
Умолял: «Отпустите меня умереть в океане».
Но речной пароходик, в дыму и пару, точно гейзер,
Насмехался над ним и шаланды тащил на аркане.
А у серой палатки, в вагоне на желтых колесах
Акробат и танцовщица спали, обнявшись на сене.
Их отец-великан в полосатой фуфайке матроса
Мылся прямо на площади чистой, пустой и весенней.
Утром в городе новом гуляли красивые дети,
Одинокий за ними следил, улыбаясь в тумане.
Будет цирк наш во флагах, и самый огромный на свете,
Будет ездить, качаясь, в зеленом вагон-ресторане.
И еще говорили, а звезды за ними следили,
Так хотелось им с ними играть в акробатов в пыли.
И грядущие годы к порогу зари подходили,
И во сне улыбались грядущие зори земли.
Только вечер пришел. Одинокий заснул от печали,
А огромный закат был предчувствием вечности полон.
На бульваре красивые трубы в огнях зазвучали.
И у серой палатки запел размалеванный клоун.
Высоко над ареной на тонкой стальной бечеве
Шла танцовщица-девочка с нежным своим акробатом.
Вдруг народ приподнялся, и звук оборвался в трубе.
Акробат и танцовщица в зори ушли без возврата.
Высоко над домами летел дирижабль зари,
Угасал и хладел синевеющий вечера воздух.
В лучезарном трико облака, голубые цари,
Безмятежно качались на тонких трапециях звездных.
Одинокий шептал: «Завтра снова весна на земле,
Будет снова мгновенно легко засыпать на рассвете».
Завтра вечность поет: «Не забудь умереть на заре,
Из рассвета в закат перейти как небесные дети».
1929
Снежный час
Отблеск рая спал на снежном поле,
А кругом зима уж длилась годы.
Иногда лишь, как пугливый кролик,
Пробегала в нем мечта свободы.
Было много снегу в этом мире,
Золотых дерев под пеленою.
Глубоко в таинственном эфире
Проплывало лето стороною.
Высоко в ночи закат пылал,
Там на лыжах ангел пробегал.
Он увидел сонный призрак рая
И заснул, в его лучах играя.
Бедный ангел, от любви очнись,
Ты на долгий белый путь вернись.
Сон тебя
