Игорь Бойков - Дворовое Евангелие
Игорь Бойков
Дворовое Евангелие
Жизнь
Что наша жизнь: театр, игра?Мы родились все не вчера,Но от утра и до утраИграем чьи-то роли —То на провал, то на ура,В той пьесе, что, как мир – стара.С пелен до смертного одраДругой не будет доли.
Из шкуры лезем, из телес,Сыграть свою вечерю,А режиссер глядит с небесИ говорит: «Не верю!».
Три Парки, не сочтя за труд,Любому нить судьбы спрядут.Кудели хватит на весь люд,Отмеренной подённо.Три Мойры вмиг срока соткут.Через верховный высший суд.В клубок свой минимум минутМотать нам, осуждённым.
Здесь каждый Господом храним,Все ходим под надзором.По гроб мы смертники пред нимС отсрочкой приговора.
Жизнь – это битва и борьба.Сипит без устали труба.По капле выдавив раба,Выходит в поле воин.Один на всех – все на тебя.Не прекращается стрельба.Из пушек бьём по воробьямИ цели нет достойней.
Пора б среди подводных скалНайти свою Итаку,Но каждый, сам себе капрал,Командует: «В атаку!»
Что наша жизнь: лицей, бордель?То счастья миг, то канитель,То лет улёт, то тишь недель,То глубина, то мели,То высший свет, а то панельТо рядовой, то колонель,То полон, а то пуст кошель,То сыт, то еле в теле.
Порой так пухнет голова —Ни денег, ни работы.А бандерша праматерь СваКричит: «Плати по счету!»
Жизнь – очень странный книжный том,Раскрытый наугад творцом,А также матерью с отцом, —Ее слова – как птицы,Не вырубить их топором.Ума питаем, но при том,Дозволим, вряд ли, каб не гром,Себе перекреститься.
Читая по слогам «тыр – пыр»,В ней видим только фигу,Но тянет дочитать до дырПрекраснейшую книгу.
Ирод
Ироду сообщили, что над Вифлеемом взошла звезда, родился младенец,
который может стать его конкурентом. Ирода это очень огорчило.
Ну вот, опять покоя нет,И маги не дают совет.Промедли – и кусать придется локти.Мужчин, годами до двух лет,Всех вытащить на божий светИ извести их – подчистую – к ногтю.
Из рук Израиля бразды,Из-за какой-то там звезды,Терять нет смысла, даже и условно.Удвоить в рубежах посты,На реках развести мостыИ извести тот час же поголовно.
Кто воспротивится – карать.Всё прочесать за пядью пядь.Хоть принимать грех на душу не просто.Я сам – отец, жива и мать,Но всё же надо принимать,Чтоб избежать в дальнейшем холокоста.
Иосиф
Волхвы пришли к Иосифу. Предупредили. И Иосиф решил бежать в Египет.
Чтоб первенца бедной Марии спасти,Чтоб не потерять его с детства,Готов я почётную ношу нести, —Я знаю все правила бегства.Даёт кров изгоям и беженцам всемЕгипет и нас тоже примет.Бежим, бросив Родину, свой Вифлеем,В Египет, в Египет, в Египет.
С исхода прошло уже много вековЗабылись былые обиды.Делились надысь на друзей и врагов,Всё минуло – мы нынче квитыПрофессия есть, проживём как-нибудь,Там род наш не будет повыбит.Бежим же скорей, есть один только путь:В Египет, в Египет, в Египет.
Песчаные бури, здесь в оба смотриПокрепче держись за верёвкиВоды есть на день до колодца – все триИдти надо без остановкиЗдесь только присядешь, как тут же самумПесками барханов засыплетЕсть лишь один путьИ бежать по немуВ Египет, в Египет, в Египет.
Варрава (при первой встрече с Христом до казни)
По пути следования на них хотели напасть разбойники, но юный Варрава
Уговорил сотоварищей этого не делать.
Я по будням праздную убого,В праздники пашу, как идиот.Хоть у Бога разного так много,Только он не каждому даёт.
Наплевать, позабыть, начхатьНе проси, не бойся, не верь!Счастье – мать,Счастье – мачеха,Счастье – бешеный зверь!
Я молчу о многом по омерте,Нагрешив до опупенья – всласть.Так боюсь, пусть даже лёгкой смерти,Но молю, чтоб всё же в рай попасть.
На концерты счастья брал я флаер,Но там побывать не довелось.Видно, Бог – давно уже не фраер,Видит всех и каждого насквозь.
Статью ли не вышел или рожейИли тем, что поднялся с коленБоже, всё возьми, что мне не гожеНичего не требую взамен
Будущим заманиваешь благомНо оно в том свете ни к чемуСам на этом здесь под чёрным флагомЧто сумею, всё своё возьму.
Беловодье
Навстречу беглецам из Египта шли толпами славяне в поисках Беловодья.
Не отдавая дани моде,Идем и босые и боди,И путь один по жизни годен,Чреватый нудной маетой.В сознании и в здравье вроде,Шагаем при любой погодеНа край земли за Беловодьем,За давней дедовской мечтой.
Там все умны, великолобы,Там носят нимбы, а не робы.Там нет недугов и хворобы.Покраше рая те края.Там нет ни подлости, ни злобы,Там ветви ломятся от сдобы,Там девки – самой лучшей пробы,Причем любая лишь твоя.
Лишь для тебя в любви ретива.Там все друг к другу терпеливы,Менты не требуют ни ксивы,Ни оправдательный билет.Там все божественно красивы,Там море водки, реки пива.На вынос вина и в разливе.Там поутру похмелья нет.
Господь там встретит у порога,Введёт в хрустальные чертоги,В прохладе шелковой пологаПрольёт бальзам своих речей.И мы, под Божьим взглядом строгим,Душой оттаем понемногу,И каждый станет равным Богу.Причем равней, чем иудей.
Легионер
Когда Ирод умер, на трон взошел его сын Архелай.
Иосиф со своим семейством решил вернуться на Родину.
Иудея на тот момент была колонией Римской Империи,
и под чутким наблюдением оккупационных войск в ней
творилось чёрт знает что.
Эх, улететь бы птицей с марш-броскаНа родину, к своей стервозе рыжей.Своя рубаха к телу так близка,А без рубахи тело к телу ближе.
Здесь нет тех, у кого тонка кишка,Но пред стрелой порой склонюсь пониже.Своя рубаха к телу так близка,А смерть, она, похоже, ещё ближе.
Свинцовый свист у самого виска —Не менестрель в каштановом Париже.Своя рубаха к телу так близка,А смерть, она, похоже, еще ближе.
Висит на нити тоньше волоскаЖизнь только ради злата – не престижа.Своя рубаха к телу так близка,А смерть, она, похоже, еще ближе.
Поставив всё, что есть на кон,Вброд переходим Рубикон.Здесь что ни день – Армагеддон,Здесь ночи все – смертельно пьяны.Мы льём бальзам, не сыплем соль на раны,Сметя очередной Иерихон.За регионом регионЛетят проклятия вдогон,Ведь имя всем нам – ЛегионПочетный – да, но иностранный.
Подсевшему на кровь и анашу,Мне не до пустословий, не до фальши.Я по-простому, смерть, тебя прошу:Побудь подольше от меня подальше.
Корабль дураков
По дорогам бродили пророки, калеки, пьяницы,
Разбойники, лесбиянки, – сплошной корабль дураков,
и все в поисках любви.
Корабль дураков под всеми парусамиСтремительно летит сквозь тьму веков,И мы все с вами выбираем самиСебе места на судне дураков:В команду, пассажиром иль до гробаГребцом, прикованным цепями за весло,И все мы страстно молим Бога, чтобыВсем нам во всём, как дуракам, везло.В игре, в любви и, впрочем, в этом роде.Среди житейских непогод и бурьРабы по капле, толк из нас выходит.Выходит толк и остаётся дурь.В дурные диспуты, в пари я не влезаюИ в спорах истин не ищу до драк.Я знаю то, что ничего не знаю,Но как понять: я – умный иль дурак?
Сто вёрст не круг псам бешеным и лисам,А голове с ногами по пути.Нам, дуракам, закон пока не писан,А тот, что есть, нетрудно обойти.Дурак находит щуку и Жар-птицу,Невесту с царством – что ему табу?А вот заставьте Господу молиться —И пол и лоб – всё расшибёт в щепу.Когда ж за борт летим, как спелый овощ,А море не стакан и не ушат.Отчаянно друзей зовём на помощь,Но дуракам на помощь не спешат.
В дурные диспуты, в пари я не влезаю,И в спорах истин не ищу до драк.Я знаю то, что ничего не знаю,Но как понять: я – умный иль дурак?
Не лезет умный в гору, слава Богу!Доволен сам собою и судьбой.И лишь дурак идет своей дорогойВ дурацкой шапке с писаной торбой.Прошёл и я своей дорогой зыбкойИ уровни, и круги, и слои.Так научился на чужих ошибках,Что я готов преподавать свои.Не надеваю на лицо личину,Чтоб показаться краше и мудрей.Я, в общем-то, обычный дурачина.Не царь шутов, но и не шут царей.
В дурные диспуты, в пари я не влезаю,И в спорах истин не ищу до драк.Я знаю то, что ничего не знаю,Но как понять: я – умный иль дурак?
Сыграй, Ванюша
