Бах Ахмедов - Стихи

не вселяйся в мои глаза

не вселяйся в мои глазаполные страха и нежного безумияне прикасайся к моим рукам, разрушающим твое прошлоене отдавай мне своих слов, которыерастворяются во мне как в кислоте

не оставляй меня наедине с вечностью,потому что я могу дать ей твой адрес

Не стройте себе многоуровневые лабиринты

Не стройте себе многоуровневые лабиринты.Не расставляйте зеркал по системе Стендаля.Никогда не говорите: "Теперь мы квиты",потому что это случится едва ли.Не включайте время на полную мощность,иначе пропустите звоночек вечности.И если вы идете по жизни на ощупь,то возможно, вы на пути к бесконечности.Дурна ли она, или спасительна —зачем вам гадать на звездной гуще?А все остальное — просто действительность,И опыт, с горечью ему присущей.

мертвая петля

мертвая петлянуляпустые карты сумасшедшего короляя отыграл все нотыот "до" до "ля"потом я сбросил грусти шкуркуи солнце положил в мензуркузалил водою ледянойа время билось за спинойкак пойманный в ладонь кузнечики тень любви легла на плечия обернулся — пустотаИ только с белого листаслетела бабочка ночнаяя больше ничего не знаюи ставлю полуночный джазпляши, пляши, луна нагая,предавшая когда-то нас

Смотреть в окно, курить, не думать

Смотреть в окно, курить, не думать.Пить кофе, слушать тишину.Уйти от всех, уйти от шума,повесить на окно луну.

И, не включая свет ненужный,сливаться молча с темнотой.Покуда мир дрожит наружнийнад опустевшею душой.

Соседи

А выше этажом живет старик…К нему уже давно никто не ходит.Он одинок. В квартире много книг,И он их все читал когда-то вроде.

Но все смешалось в нем уже давно:Названия, стихи, воспоминанья.И по утрам дешевое виноЕму дает иллюзиию познанья.

Он каждый день стирает с книжек пыль —Стремление к порядку выше смерти.Он верит, что всего важнее стиль,Как адрес на давно пустом конверте.

Вот так он и живет. Приходит к нам,И говорит о Рембрандте и Прусте.И вновь судьбу читает по глазам,В которых иногда так много грусти

стрелки часов опять в стадии развода

стрелки часов опять в стадии разводаветер срывает объявление о продаже диванамысли прячутся между страницами книгина кухне готовится старое средство для продления жизнибелые цветы на деревьях как брызги молока

остывший кофемузыка виолончели в треугольных колонкахожидание письма хотя бы от кого-нибудь

еще немного, и кажется растворишься в пространствено нет, никогда… никогда…ибо каждый миф живет по своим законами лицо меняется медленнее, чем душа

Сезон дождей. Блестит щебенка

Сезон дождей. Блестит щебенка.Зонты по улице плывут.День проявляется как пленка,где выхвачен слепой маршрут.Сезон дождей. Блестят машины.В пустой кофейне спит старик.Я перепутал все причиныи позабыл названья книг.Здесь все иное: жесты, речи,улыбки, шутки, имена.Сезон дождей. Июньский вечерСтарик, уснувший у окна.Здесь звук другой, другие тени.Другие краски и язык…И спят втроем в пустой кофейнеНадежда, время и старик.

Уйти навсегда и вернуться

Уйти навсегда и вернуться.На голос идти как свет.В плечо, словно в пристань, укнуться,Забыть нищету своих лет.

И нежное нежным измерить,И светлому свет подарить.И снова в родное поверить.И вновь после смерти ожить.

Тишина. Ожиданье свободы

Тишина. Ожиданье свободы.Ожидание снега и сна.Чем прозрачнее образ природы,Тем прекрасней ее тишина.

И в холодном присутствии ночи,На краю опустевших миров,Ты до боли увидеть захочешьКак снимается с тайны покров.

Как привычка потерянно бродит,на стекло ледяное дыша.И, готовясь к последней свободе,замирает в испуге душа.

То, что было послезавтра

То, что было послезавтрак нам вернется во вчера.И опишет новый Кафканаши дни и вечера.

Наши страхи и кошмары,И блуждания во тьме.Был и я когда-то старым,жил у времени в тюрьме.

А потом оковы скинулИ проснулся молодым.И безумный мир покинулсветлым, мудрым и пустым.

То, что казалось изысканным постижением мироздания

То, что казалось изысканным постижением мироздания,съежилось вдруг до нескольких избитых фраз.То, что завораживало таинственным обещанием,оказалось всего лишь отражением прошлого в нас.

Пустые тарелки блестели на весеннем холодном солнце,как слепые белки пространства, а деньмедленно понимал, что уже не нужно бороться,и превращал любое усилие в тень.

Так завершался еще один поворот планетыкак будто без связи с другими, сам по себе.И светофоры устроили праздник желтого света,и грустный ангел сидел на высоком фонарном столбе.

Холодный язык полнолунья

Холодный язык полнолуньяосенние звезды слизал.А маленький призрак безумьяна черную башню влезал.Цеплялся, скользил по карнизу,упрямо карабкался вверх.Послушный слепому капризу,он сделал убежищем смех.Он видел как в окнах неспящихуходит грядущее вспять.Как вечное падает в ящик,и учит себя забывать.Как зыбки причины ответа,что прячется снова в слова.И в дыме пустом сигаретыодна лишь надежда права.……….Над городом призрачным эхомлетали прозрачные сны.И карлик вдруг прыгнул со смехомв холодное пламя луны.

Холодным зеркалом привычка

Холодным зеркалом привычкатвой нежный образ отразит,как время отражает спичка,когда в руке твоей горит.

Как отражает снег, летящийс ночных невидимых небес,наш день, простой и настоящий,и серебристый зимний лес.

Тепло домашнего уютатак мягко усыпляет грусть.И, продолжая верить в чудо,я вновь во сне к тебе прижмусь.

А вечер спичкой догоревшейкрошится в пальцах декабря.И я, на сон свой постаревший,Увижу дальние моря.

Увижу образ пониманьяИ лунный свет души твоей.И между нами расстояньеКороче станет и страшней.

Ты от предательства становишься сильнее

Ты от предательства становишься сильнее…Но тем быстрее уменьшается душа.Так фотография от времени темнеет,И время замирает, не дыша,Чтоб удержать тот облик уходящий,Тот первозданный образ чистоты,Когда ты был собой и настоящий,Когда еще себя не предал ты.Когда, любя сильнее всех на свете,Ты был дыханием и взглядом каждым жив.И в нежной неуверенности — светел,И в робком ожидании — стыдлив.

Тянулись щупальцами всеми

Тянулись щупальцами всемиКо мне холодные часы.Беременное бредом времяБросало солнце на весы.

И скальпель ледяной, сверкая,Воспоминанье отсекал.Так исцелялась боль пустаяИ четкость мир приобретал.

И день прошел, как наважденье.А после был лишь трезвый взгляд.И смутный опыт постиженья,И августовский звездопад.

Давай с тобой писать про дождь