Дмитрий Воденников - Обещание
СОКРАЩЕННОЕ ИНТЕРВЬЮ
(или первые ростки нового имперского сознания)
– Как вы написали в одном эссе, «всякий любимец, всякий социальный феномен прекрасно понимает, что любая любовь и любая феноменальность держится на живом мясе». Возникает ощущение, что любовь – это самое яркое ваше жизненное впечатление? Так ли это?
– Нет. Самое мое яркое жизненное впечатление – это унижение. Унижение, которое я испытываю при столкновении с жизнью, ежедневной и ежечасной. Может быть, я и стал делать то, что стал делать, когда понял, что этот мир настроен против меня. Причем в данном случае у меня нет особого сострадания только к себе. Просто я очень хорошо знаю, в чем именно заключается мое унижение.
– Но это унижение, наверное, должны чувствовать и ваши читатели, зрители, только уже получая его от вас?
– А они его и чувствуют. Даже если я говорю только о себе. Правда, есть и приятные исключенья. Так, в свое время меня очень удивило, что один припухшего вида человек, слушая мое выступление, заметил: «Вот мужик дает. Молоток». (Это обо мне-то.) А однажды еще подошел то ли мальчик, то ли девочка, то ли собачка со словами: «Это вы все про меня написали». Вообще-то я писал про другое. Но мне было тоже приятно.
– Можно ли сказать о вас, что вы принадлежите к тому типу поэта или писателя, для которого вопрос о собственной жизни, ее успехе или неуспехе становится сутью и смыслом поэтического высказывания?
– Можно. Я принципиально иначе, чем многие (которые, кстати, во всех смыслах достойней и лучше меня), отношусь к своим книгам. Если угодно, как к сериалу, где каждое новое стихотворение перестает быть просто стихотвореньем, а становится исполненным (либо неисполненным) обещаньем. Как будто ты проживаешь свою жизнь, фиксируешь ее, а потом говоришь «вот так жить нельзя», «а вот так у меня не получилось», «а вот так можно попробовать». Но в любом случае ты всегда ощущаешь себя добровольной подопытной крысой. Не могу сказать, что это такое уж большое наслаждение.
– А что же тогда для вас наслаждение?
– Знать, что твой голос, прорезая пространство и время, способен вызывать столько любви и вражды, столько раздражения и участья, столько неприятия и желанья. И обратите вниманье – при этом всем уже абсолютно неважно, о чем, собственно, ты говоришь. Это похоже на чудо, от которого уже нельзя отказаться.
– И последний вопрос. Если следовать вашей образной логике, кем бы вы хотели стать в конце сериала: победителем, жертвой? Ну, хотя бы гипотетически?
– Национальной святыней. Только – почему гипотетически?
REMAKE – REMIX
(или все-таки не последний)
Опять сентябрь, как будто лошадь дышит,и там – в саду – солдатики стоят,и яблоко летит – и это слышно,и стуки, как лопаты, говорят.Ни с кем не смогни свыкнуться, ни сжиться —уйдут, умрут, уедут, отгорят —а то, что там, в твоем мозгу, стучится,так это просто яблоки стучат.И то, что здесьсейчас так много солнца,и то, что ты в своей земле лежишь,надеюсь, что кого-нибудь коснется.Надеюсь, вас. Но всех не поразишь.А раз неважно всем,что мне еще придется,а мне действительно еще придется бытьсначала яблоком, потом уже травою —так мне неважно знать: ни то, что будет мною,ни то, что мной уже не сможет – быть.А что уж там во мне рвалось и пело,и то, что я теперь пою и рвусь,так это все мое (сугубо) дело,и я уж как-нибудь с собою разберусь.Смирюсь ли я, сорвусь ли, оскудеюили попробую другим путем устать,я все равно всегда прожить сумею,я все равно всегда посмею стать.Но – что касается других:всех тех, которых нет,которых не было,которых много было –то если больно имглядеть на этот свети если это важно вам – спасибо.
REMAKE – REMIX 2
(заключение)
ВОТ Я СТОЮ ПЕРЕД ВАМИ,ПРОСТОЙ РУССКИЙ МУЖИК,ЖИЗНЬЮ БИТЫЙ,СОБОЮ, КАК ВОДИТСЯ, ЛОМАННЫЙ –ВОТ СТОЮ Я И ДУМАЮ:а ведь нету претензий нету обидвсе что могло – все стряслосьа что не сложиласькак-то иначе моя ненаглядная жизнь –ну не сложиласьЗАТО –КТО-ТО ЗАВИДУЕТ МНЕ,КТО-ТО БОИТСЯ,А МНОГИЕ ДАЖЕ МЕНЯ УВАЖАЮТ.Как это мне удается –мне неизвестно.май – ноябрь 2000
ЧЕТВЕРТОЕ ДЫХАНИЕ
ЦВЕТУЩИЙ ЦИКЛ
Ну так здравствуй,
моя дорогая тупая черешня!
Я ведь раньше не думал,
что мой возмутительный прах –
это родины прах.
(...этот яростный, сливочный, нежный...)
Он, как ветер, весной –
Застревает в цветных волосах.
* * *
Землею пахла, воздухом пылила,а выпила меня и отпустила(ну, вот и пусть сама в земле лежит).У молодости безобразный вид,когда она уже остыла.Да и без нас уже напичкана по горлоземля, как курица, но вот приснилось мне,что мой отец (точнее, папа) умери на прощанье – озверел во мне.Как колобок, вертящийся, паскудный,все прыг да скок по венам и рукам,а мне вдруг кажется, что я его забуду,а мне вдруг кажется, что я его отдам.И как ни гадок мне его затылок,но я хочу его схватить – и не могу,и он летит, как розовый обмылок,выскальзывая с криком в темноту.Вот так и я уйду (и на здоровье),и ты уйдешь – провалишься к цветам,но все равно всей невозможной кожейуслышу я (и ты услышишь тоже):Я тебя никогда не забуду, о боже, боже.Я тебя все равно никогда никому не отдам.Я ведь знаю, что вроде любил, любил меня кто-то из вас,но вот что интересно – о, Боже мой, Боже, – отвсюду:из всех, из цветных, из цветочных, распахнутых каш —я-то тебя никогда-никогда не забуду,ты же меня – никогда никому не отдашь.Я говорю –из такой очевидной пурги,из черешен таких, из такого расцветшего чуда:госпидя, боже ты мой, я тебе никогда не забудуни поганую мякоть мою, ни шершавые руки – твои.Но зато – по молочной реке,по кисельным твоим берегам,убираясь в зеленый подвалпод цветную весеннюю груду —так, как я под тобою, никто никогда не лежал.Я тебя все равно, все равно никогда не забуду.
* * *
полстолетья спустя без посвященья
1.
И ЧТОБЫ ЖИЗНЬ ТВОЯ ВСЮ ЖИЗНЬ СТОЙМЯ СТОЯЛАОДНИМ УПРУГИМ И ЦВЕТУЩИМ КУБОМИ ЧТОБЫ ВСЕ ЭТО ТВОЕЙ МОГИЛОЙ СТАЛО,НО ТОЛЬКО Я ТВОЕЙ МОГИЛОЙ БУДУ.
2.
Это я —в середине весны, в твердой памяти, в трезвом уме,через головы всех,из сухого бумажного ада —это я – так свободно —к тебе обращаюсь,к тебе,от которого мне – ничего, кроме жажды, не надо.
3.
Потому что сейчас —через почки и глыбы идя,из-под почек и глыб – я сейчас так отчетливо знаю,что из всех претендентовты – все ж таки выбрал – меня,потому что я старше тебя и себя защищать не желаю.
4.
Это ты полстолетья спустя —ты с меня соскребешь эту ложьи возьмешь,как тюльпан, как подростка, за мою лебединую шею.Только что ж ты так долго,так долго навстречу идешь,только что ж это я –так безропотно – ждать не умею.
5.
О, как тужатся почки в своем воспаленном гробу,как бесстыже они напряглись, как набухли в мохнатыхмогилах —чтобы сделать все то, чего я – не хочу, не могу,не желаю, не буду,не стану, не должен,не в силах.
6.
Но зато я способен бесплатно тебе показать(все равно ведь уженикуда не сдрыснуть и не деться),как действительно надо – навстречу любви прорастать,как действительно надо – всей жизнью – цвестии вертеться....За одну только ночь, в преждевременном взрыве листвы,все так жадно рванулось – с цепи,все так жарко – в цвету – пламенеет.Вот и я –отпускаю тебя – из прохладной своей пустоты,потому что никто (даже я) на тебя этих прав —не имеет.
7.
И неважно, что, может быть, явсе, что есть у меня, – отпускаю.Эта жизнь и могила – твоя.Золотая она, золотая.
ТАК ВОТ ВО ЧТО СТВОРОЖИЛАСЬ ЛЮБОВЬ
