Сергей Есенин - Том 4. Стихотворения, не вошедшие в Собрание сочинений

‹1914–1916›

"На лазоревые ткани…"

На лазоревые ткани*Пролил пальцы багрянец.В темной роще, по поляне,Плачет смехом бубенец.

Затуманились лощины,Серебром покрылся мох.Через прясла и овиныКажет месяц белый рог.

По дороге лихо, бойко,Развевая пенный пот,Скачет бешеная тройкаНа поселок в хоровод.

Смотрят девушки лукавоНа красавца сквозь плетень.Парень бравый, кучерявыйЛомит шапку набекрень.

Ярче розовой рубахиЗори вешние горят.Позолоченные бляхиС бубенцами говорят.

‹1915›

"На небесном синем блюде…"

На небесном синем блюде*Желтых туч медовый дым.Грезит ночь. Уснули люди.Только я тоской томим.

Облаками перекрещен,Сладкий дым вдыхает бор.За кольцо небесных трещинТянет пальцы косогор.

На болоте крячет цапля,Четко хлюпает вода,А из туч глядит, как капля,Одинокая звезда.

Я хотел бы в мутном дымеТой звездой поджечь лесаИ погинуть вместе с ними,Как зарница — в небеса.

‹1915›

Греция*

Могучий Ахиллес* громил твердыни Трои.Блистательный Патрокл* сраженный умирал.А Гектор* меч о траву вытиралИ сыпал на врага цветущие левкои.

Над прахом горестно слетались с плачем сои*,И лунный серп сеть туник прорывал.Усталый Ахиллес на землю припадал,Он нес убитого в родимые покои.

Ах, Греция! мечта души моей!Ты сказка нежная, но я к тебе нежней,Нежней, чем к Гектору, герою, Андромаха*.

Возьми свой меч. Будь Сербии сестрою*.Напомни миру сгибнувшую Трою,И для вандалов пусть чернеют меч и плаха.

‹1915›

Польша*

Над Польшей облако кровавое повисло,И капли красные сжигают города.Но светит в зареве былых веков звезда.Под розовой волной, вздымаясь, плачет Висла.

В кольце времен с одним оттенком смыслаК весам войны подходят все года.И победителю за стяг его трудаСам враг кладет цветы на чашки коромысла.

О Польша, светлый сон в сырой тюрьме Костюшки*,Невольница в осколках ореола.Я вижу: твой Мицкевич заряжает пушки.

Ты мощною рукой сеть плена распорола.Пускай горят родных краев опушки,Но слышен звон побед к молебствию костела.

‹1915›

Черемуха*

Черемуха душистаяС весною расцвелаИ ветки золотистые,Что кудри, завила.Кругом роса медвянаяСползает по коре,Под нею зелень прянаяСияет в серебре.А рядом, у проталинки,В траве, между корней,Бежит, струится маленькийСеребряный ручей.Черемуха душистая,Развесившись, стоит,А зелень золотистаяНа солнышке горит.Ручей волной гремучеюВсе ветки обдаетИ вкрадчиво под кручеюЕй песенки поет.

‹1915›

"Я одену тебя побирушкой…"

Рюрику Ивневу*

Я одену тебя побирушкой*,Подпояшу оструганным лыком.Упираяся толстою клюшкой,Уходи ты к лесным повиликам.

У стогов из сухой боровиныШьет русалка из листьев обновы.У ней губы краснее малины,Брови черные круче подковы.

Ты скажи ей: «Я странник усталый,Равнодушный к житейским потерям».Скинь-покинь свой армяк полинялый,Проходи с нею к зарослям в терем.

Соберутся русалки с цветами,Заведут под гармони гулянкуИ тебя по заре с петухамиПоведут провожать на полянку.

Побредешь ты, воспрянутый духом,Будешь зыкать прибаски* на цевне*И навстречу горбатым старухамСкинешь шапку с поклоном деревне.

29 марта 1915 г.

"О дитя, я долго плакал над судьбой твоей…"

О дитя, я долго плакал над судьбой твоей*,С каждой ночью я тоскую все сильней, сильней…

Знаю, знаю, скоро, скоро, на закате дня,Понесут с могильным пеньем хоронить меня…

Ты увидишь из окошка белый саван мой,И сожмется твое сердце от тоски немой…

О дитя, я долго плакал с тайной теплых слов,И застыли мои слезы в бисер жемчугов…

И связал я ожерелье для тебя из них,Ты надень его на шею в память дней моих!

‹1915›

Побирушка*

Плачет девочка-малютка у окна больших хором,А в хоромах смех веселый так и льется серебром.Плачет девочка и стынет на ветру осенних гроз,И ручонкою иззябшей вытирает капли слез.

Со слезами она просит хлеба черствого кусок,От обиды и волненья замирает голосок.Но в хоромах этот голос заглушает шум утех,И стоит малютка, плачет под веселый, резвый смех.

‹1915›

Девичник*

Я надену красное монисто,Сарафан запетлю синей рюшкой*.Позовите, девки, гармониста,Попрощайтесь с ласковой подружкой.

Мой жених, угрюмый и ревнивый,Не велит заглядывать на парней.Буду петь я птахой сиротливой,Вы ж пляшите дробней и угарней.

Как печальны девичьи потери,Грустно жить оплаканной невесте.Уведет жених меня за двери,Будет спрашивать о девической чести.

Ах, подружки, стыдно и неловко:Сердце робкое охватывает стужа.Тяжело беседовать с золовкой,Лучше жить несчастной, да без мужа.

‹1915›

Город*

Храня завет родных поверий —Питать к греху стыдливый страх,Бродил я в каменной пещере,Как искушаемый монах.Как муравьи кишели людиИз щелей выдолбленных глыб,И, схилясь, двигались их груди,Что чешуя скорузлых рыб.В моей душе так было гулкоВ пеленках камня и кремней.На каждой ленте переулкаСтонал коровий рев теней.Дризжали дроги, словно стекла,В лицо кнутом грозила даль,А небо хмурилось и блекло,Как бабья сношенная шаль.С улыбкой змейного грешеньяДевичий смех меня манул,Но я хранил завет крещенья —Плевать с молитвой в сатану.Как об ножи стальной дорогойРвались на камнях сапоги,И я услышал зык от Бога:«Забудь, что видел, и беги!»

‹1915›

"У крыльца в худой логушке деготь…"

У крыльца в худой логушке деготь*.Струи черные расхлябились, как змейки.Ходят куры черных змей потрогатьИ в навозе чистят клюв свой клейкий.В колымаге колкая засорень,Без колес, как лапы, смотрят оси.Старый дед прямит на втулке шкворень*,Словно косу долбит на покосе.У погребки с маткой поросята,Рядом с замесью тухлявая лоханка.Под крылом на быльнице измятойЛовит вшей расхохленная канка*.Под горой на пойло скачет стадо.Плачут овцы с хлебистою жовкой.Голосят пастушки над оградой:«Гыть кыря!» — и щелкают веревкой.

‹1915›

Старухи*

Под окном балякают старухи.Вязлый хрип их крошит тишину.С чурбака, как скатный бисер, мухиУлетают к лесу-шушуну.Смотрят бабки в черные дубровы,Где сверкают гашники* зарниц,Подтыкают пестрые поневыИ таращат веки без ресниц.«Быть дождю, — решают в пересуде, —Небо в куреве, как хмаровая близь.Ведь недаром нонче на посудеПоявилась квасливая слизь,Не зазря прокисло по махоткамВ погребах парное молокоИ не так гагачится молодкам,Видно, дыхать бедным нелегко».Говорят старухи о пророке,Что на небе гонит лошадей,А кругом в дымнистой заволокеВеет сырью звонистых дождей.

‹1915›