Александр Пушкин - Евгений Онегин
XXXVII.
Своим пенатам возвращенный,Владимир Ленский посетилСоседа памятник смиренный,И вздох он пеплу посвятил;И долго сердцу грустно было.«Poor Yorick![41] — молвил он уныло, —Он на руках меня держал.Как часто в детстве я игралЕго Очаковской медалью!Он Ольгу прочил за меня,Он говорил: дождусь ли дня?..»И, полный искренней печалью,Владимир тут же начерталЕму надгробный мадригал.
XXXVIII.
И там же надписью печальнойОтца и матери, в слезах,Почтил он прах патриархальный…Увы! на жизненных браздахМгновенной жатвой поколенья,По тайной воле провиденья,Восходят, зреют и падут;Другие им вослед идут…Так наше ветреное племяРастет, волнуется, кипитИ к гробу прадедов теснит.Придет, придет и наше время,И наши внуки в добрый часИз мира вытеснят и нас!
XXXIX.
Покамест упивайтесь ею,Сей легкой жизнию, друзья!Ее ничтожность разумеюИ мало к ней привязан я;Для призраков закрыл я вежды;Но отдаленные надеждыТревожат сердце иногда:Без неприметного следаМне было б грустно мир оставить.Живу, пишу не для похвал;Но я бы, кажется, желалПечальный жребий свой прославить,Чтоб обо мне, как верный друг,Напомнил хоть единый звук.
XL.
И чье-нибудь он сердце тронет;И, сохраненная судьбой,Быть может, в Лете не потонетСтрофа, слагаемая мной;Быть может (лестная надежда!),Укажет будущий невеждаНа мой прославленный портретИ молвит: то-то был поэт!Прими ж мои благодаренья,Поклонник мирных аонид,О ты, чья память сохранитМои летучие творенья,Чья благосклонная рукаПотреплет лавры старика!
Глава третья
Elle était fille, élle etait amoureuse.
Malfilâtre.[42]I.
«Куда? Уж эти мне поэты!»— Прощай, Онегин, мне пора.«Я не держу тебя; но где тыСвои проводишь вечера?»— У Лариных. — «Вот это чудно.Помилуй! и тебе не трудноТам каждый вечер убивать?»— Нимало. — «Не могу понять.Отселе вижу, что такое:Во-первых (слушай, прав ли я?),Простая, русская семья,К гостям усердие большое,Варенье, вечный разговорПро дождь, про лён, про скотный двор…»[43]
II.
— Я тут еще беды не вижу.«Да скука, вот беда, мой друг».— Я модный свет ваш ненавижу;Милее мне домашний круг,Где я могу… — «Опять эклога![44]Да полно, милый, ради Бога.Ну что ж? ты едешь: очень жаль.Ах, слушай, Ленский; да нельзя льУвидеть мне Филлиду эту,Предмет и мыслей, и пера,И слез, и рифм et cetera?..Представь меня». — «Ты шутишь». — «Нету».— Я рад. — «Когда же?» — Хоть сейчасОни с охотой примут нас.
III.
Поедем. —Поскакали други,Явились; им расточеныПорой тяжелые услугиГостеприимной старины.Обряд известный угощенья:Несут на блюдечках варенья,На столик ставят вощанойКувшин с брусничною водой.……………………………………[45]
IV.
Они дорогой самой краткойДомой летят во весь опор[46].Теперь послушаем украдкойГероев наших разговор:— Ну что ж, Онегин? ты зеваешь. —«Привычка, Ленский». — Но скучаешьТы как-то больше. — «Нет, равно.Однако в поле уж темно;Скорей! пошел, пошел, Андрюшка!Какие глупые места!А кстати: Ларина проста,Но очень милая старушка;Боюсь: брусничная водаМне не наделала б вреда.
V.
Скажи: которая Татьяна?» —«Да та, которая грустнаИ молчалива, как Светлана,Вошла и села у окна». —«Неужто ты влюблен в меньшую?» —«А что?» — «Я выбрал бы другую,Когда б я был, как ты, поэт.В чертах у Ольги жизни нет,Точь-в-точь в Вандиковой Мадонне:Кругла, красна лицом она,Как эта глупая лунаНа этом глупом небосклоне».Владимир сухо отвечалИ после во весь путь молчал.
VI.
Меж тем Онегина явленьеУ Лариных произвелоНа всех большое впечатленьеИ всех соседей развлекло.Пошла догадка за догадкой.Все стали толковать украдкой,Шутить, судить не без греха,Татьяне прочить жениха;Иные даже утверждали,Что свадьба слажена совсем,Но остановлена затем,Что модных колец не достали.О свадьбе Ленского давноУ них уж было решено.
VII.
Татьяна слушала с досадойТакие сплетни; но тайкомС неизъяснимою отрадойНевольно думала о том;И в сердце дума заронилась;Пора пришла, она влюбилась.Так в землю падшее зерноВесны огнем оживлено.Давно ее воображенье,Сгорая негой и тоской,Алкало пищи роковой;Давно сердечное томленьеТеснило ей младую грудь;Душа ждала… кого-нибудь,
VIII.
И дождалась… Открылись очи;Она сказала: это он!Увы! теперь и дни, и ночи,И жаркий одинокий сон,Всё полно им; всё деве милойБез умолку волшебной силойТвердит о нем. Докучны ейИ звуки ласковых речей,И взор заботливой прислуги.В уныние погружена,Гостей не слушает онаИ проклинает их досуги,Их неожиданный приездИ продолжительный присест.
IX.
Теперь с каким она вниманьемЧитает сладостный роман,С каким живым очарованьемПьет обольстительный обман!Счастливой силою мечтаньяОдушевленные созданья,Любовник Юлии Вольмар,Малек-Адель и де Линар,И Вертер, мученик мятежный,И бесподобный Грандисон[47],Который нам наводит сон, —Все для мечтательницы нежнойВ единый образ облеклись,В одном Онегине слились.
X.
Воображаясь героинейСвоих возлюбленных творцов,Кларисой, Юлией, Дельфиной,Татьяна в тишине лесовОдна с опасной книгой бродит,Она в ней ищет и находитСвой тайный жар, свои мечты,Плоды сердечной полноты,Вздыхает и, себе присвояЧужой восторг, чужую грусть,В забвенье шепчет наизустьПисьмо для милого героя…Но наш герой, кто б ни был он,Уж верно был не Грандисон.
XI.
Свой слог на важный лад настроя,Бывало, пламенный творецЯвлял нам своего герояКак совершенства образец.Он одарял предмет любимый,Всегда неправедно гонимый,Душой чувствительной, умомИ привлекательным лицом.Питая жар чистейшей страсти,Всегда восторженный геройГотов был жертвовать собой,И при конце последней частиВсегда наказан был порок,Добру достойный был венок.
XII.
А нынче все умы в тумане,Мораль на нас наводит сон,Порок любезен и в романе,И там уж торжествует он.Британской музы небылицыТревожат сон отроковицы,И стал теперь ее кумирИли задумчивый Вампир,Или Мельмот, бродяга мрачный,Иль Вечный жид, или Корсар,Или таинственный Сбогар[48].Лорд Байрон прихотью удачнойОблек в унылый романтизмИ безнадежный эгоизм.
XIII.
Друзья мои, что ж толку в этом?Быть может, волею небес,Я перестану быть поэтом,В меня вселится новый бес,И, Фебовы презрев угрозы,Унижусь до смиренной прозы;Тогда роман на старый ладЗаймет веселый мой закат.Не муки тайные злодействаЯ грозно в нем изображу,Но просто вам перескажуПреданья русского семейства,Любви пленительные сныДа нравы нашей старины.
XIV.
