Владимир Высоцкий - Стихи и песни
Песня про снайпера, который через 15 лет после войны спился и сидит в ресторане
А ну-ка пей-ка,Кому не лень!Вам жизнь — копейка,А мне — мишень.Который в фетрах,Давай на спор:Я — на сто метров,А ты — в упор.
Не та раскладка,Но я не трус.Итак, десятка —Бубновый туз…Ведь ты же на спорСтрелял в упор, —Но я ведь — снайпер,А ты — тапер.
Куда вам деться!Мой выстрел — хлоп!Девятка в сердце,Десятка — в лоб…И черной точкойНа белый лист —Легла та ночкаНа мою жисть!
1965День рождения лейтенанта милиции в ресторане «Берлин»
Побудьте день вы в милицейской шкуре —Вам жизнь покажется наоборот.Давайте выпьем за тех, кто в МУРе, —За тех, кто в МУРе никто не пьет.
А за соседним столом — компания,А за соседним столом — веселие, —А она на меня — ноль внимания,Ей сосед ее шпарит Есенина.
Побудьте день вы в милицейской шкуре —Вам жизнь покажется наоборот.Давайте выпьем за тех, кто в МУРе, —За тех, кто в МУРе никто не пьет.
Понимаю я, что в Тамаре — ум,Что у ей — диплом и стремления, —И я вылил водку в аквариум:Пейте, рыбы, за мой день рождения!
Побудьте день вы в милицейской шкуре —Вам жизнь покажется наоборот.Давайте ж выпьем за тех, кто в МУРе, —За тех, кто в МУРе никто не пьет…
1965«Перед выездом в загранку…»
Перед выездом в загранкуЗаполняешь кучу бланков —Это еще не беда,Но в составе делегацийС вами едет личность в штатском —Просто завсегда.
А за месяц до вояжаИнструктаж проходишь даже —Как там проводить все дни:Чтоб поменьше безобразий,А потусторонних связейЧтобы — ни-ни-ни!
…Личность в штатском — парень рыжий —Мне представился в Париже:«Будем с вами жить, я — Никодим.Вел нагрузки, жил в Бобруйске,Папа — русский, сам я — русский,Даже не судим».
Исполнительный на редкость,Соблюдал свою секретностьИ во всем старался мне помочь:Он теперь по роду службыДорожил моею дружбойПросто день и ночь.
На экскурсию по РимуЯ решил — без Никодиму:Он всю ночь писал — и вот уснул, —Но личность в штатском, оказалось,Раньше боксом увлекалась —Так что — не рискнул.
Со мной он завтракал, обедал,И везде — за мною следом, —Будто у него нет дел.Я однажды для порядкуЗаглянул в его тетрадку —Просто обалдел!
Он писал — такая стерьва! —Что в Париже я на мэраС кулаками нападал,Что я к женщинам несдержанИ влияниям подверженБудто Запада…
Значит, личность может дажеЗаподозрить в шпионаже!..Вы прикиньте — что тогда?Это значит — не увижуЯ ни Риму, ни ПарижуБольше никогда!..
1965«Есть на земле предостаточно рас…»
Есть на земле предостаточно рас —Просто цветная палитра, —Воздуха каждый вдыхает за разДва с половиною литра!
Если так дальше, так — полный привет —Скоро конец нашей эры:Эти китайцы за несколько летЗемлю лишат атмосферы!
Сон мне тут снился неделю подряд —Сон с пробужденьем кошмарным:Будто — я в дом, а на кухне сидятМао Цзедун с Ли Сын Маном!
И что — разделился наш маленький шарНа три огромные части,Нас — миллиард, их — миллиард,А остальное — китайцы.
И что — подают мне какой-то листок:На, мол, подписывай — ну же, —Очень нам нужен ваш Дальний Восток —Ах, как ужасно нам нужен!..
Только об этом я сне вспоминал,Только о нем я и думал, —Я сослуживца недавно назвалМао — простите — Цзедуном!
Но вскорости мы на Луну полетим, —И что нам с Америкой драться:Левую — нам, правую — им,А остальное — китайцам.
1965Песня о сумасшедшем доме
Сказал себе я: брось писать, —но руки сами просятся.Ох, мама моя родная, друзья любимые!Лежу в палате — косятся,не сплю: боюсь — набросятся, —Ведь рядом — психи тихие, неизлечимые.
Бывают психи разные —не буйные, но грязные, —Их лечат, морят голодом, их санитары бьют.И вот что удивительно:все ходят без смирительныхИ то, что мне приносится, все психи эти жрут.
Куда там Достоевскомус «Записками» известными, —Увидел бы, покойничек, как бьют об двери лбы!И рассказать бы Гоголюпро нашу жизнь убогую, —Ей-богу, этот Гоголь бы нам не поверил бы.
Вот это мука, — плюй на них! —они же ведь, суки, буйные:Все норовят меня лизнуть, — ей-богу, нету сил!Вчера в палате номер семьодин свихнулся насовсем —Кричал: «Даешь Америку!» — и санитаров бил.
Я не желаю славы, ипока я в полном здравии —Рассудок не померк еще, но это впереди, —Вот главврачиха — женщина —пусть тихо, но помешана, —Я говорю: «Сойду с ума!» — она мне: «Подожди!»
Я жду, но чувствую — ужехожу по лезвию ноже:Забыл алфавит, падежей припомнил только два…И я прошу моих друзья,чтоб кто бы их бы ни был я,Забрать его, ему, меня отсюдова!
1965Про черта
У меня запой от одиночества —По ночам я слышу голоса…Слышу — вдруг зовут меня по отчеству, —Глянул — черт, — вот это чудеса!Черт мне корчил рожи и моргал,А я ему тихонечко сказал:
«Я, брат, коньяком напился вот уж как!Ну, ты, наверно, пьешь денатурат…Слушай, черт-чертяка-чертик-чертушка,Сядь со мной — я очень буду рад…Да неужели, черт возьми, ты трус?!Слезь с плеча, а то перекрещусь!»
Черт сказал, что он знаком с Борисовым —Это наш запойный управдом, —Черт за обе щеки хлеб уписывал,Брезговать не стал и коньяком.Кончился коньяк — не пропадем, —Съездим к трем вокзалам и возьмем.
Я устал, к вокзалам черт мой съездил сам…Просыпаюсь — снова черт, — боюсь:Или он по новой мне пригрезился,Или это я ему кажусь.Черт ругнулся матом, а потомЦеловаться лез, вилял хвостом.
Насмеялся я над ним до коликовИ спросил: «Как там у вас в адуОтношение к нашим алкоголикам —Говорят, их жарят на спирту?!»Черт опять ругнулся и сказал:«И там не тот товарищ правит бал!»
…Все кончилось, светлее стало в комнате, —Черта я хотел опохмелять,Но растворился черт как будто в омуте…Я все жду — когда придет опять…Я не то чтоб чокнутый какой,Но лучше — с чертом, чем с самим собой.
1965Песня о сентиментальном боксере
Удар, удар… Еще удар…Опять удар — и вотБорис Буткеев (Краснодар)Проводит апперкот.
Вот он прижал меня в углу,Вот я едва ушел…Вот апперкот — я на полуИ мне нехорошо!
И думал Буткеев, мне челюсть кроша:И жить хорошо, и жизнь хороша!
При счете семь я все лежу —Рыдают землячки.Встаю, ныряю, ухожу —И мне идут очки.
Неправда, будто бы к концуЯ силы берегу, —Бить человека по лицуЯ с детства не могу.
Но думал Буткеев, мне ребра круша:И жить хорошо, и жизнь хороша!
В трибунах свист, в трибунах вой:«Ату его, он трус!»Буткеев лезет в ближний бой —А я к канатам жмусь.
Но он пролез — он сибиряк,Настырные они, —И я сказал ему: «Чудак!Устал ведь — отдохни!»
Но он не услышал — он думал, дыша:Что жить хорошо, и жизнь хороша
А он все бьет — здоровый, черт! —Я вижу — быть беде.Ведь бокс не драка — это спортОтважных и т. д.
Вот он ударил — раз, два, три —И… сам лишился сил, —Мне руку поднял рефери,Которой я не бил.
Лежал он и думал, что жизнь хороша,Кому хороша, а кому — ни шиша!
1966Песня космических негодяев
