Расул Гамзатов - Берегите матерей!
5
Злая боль берет меня в тиски.Ни на миг мне не дает отсрочки.Трудно! Совладать ли одиночкеС этим тяжким приступом тоски?!
Средь чужих, от родины далечеЯ молчу, от горести чуть жив…Кто же руки положил на плечи,Душу мне участьем облегчив?..
С ласковым упреком шепчет кто-то:— Разве ты — один?.. Кругом взгляни!Хиросимы горькие сиротыГоворят: «Нам боль твоя сродни!»
Смотрит добрым материнским взглядомТа, что белый шар дала тебе.И больные, в госпитале рядом,Все сочувствуют твоей судьбе.
Вот к тебе подходит огорченный,Что-то торопясь тебе сказать,Незнакомец… Он — из Барселоны.На глазах его убили мать…
— Пусть далеко друг от друга страны.Но сегодня вас поймет любой. —Рядом встал поэт из Пакистана:— Не печалься, брат мой. Я — с тобой!
— Я — афганистанец. В вашем краеПобывать пока что я не мог.Но сегодня глаз не осушаю:Мама — наших радостей исток!
— Дагестана я не знаю тоже.Я — из Конго. Я — лицом черна.Но, каков бы ни был цвет у кожи,Мать как жизнь. Она для всех одна.
— Я — ирландец. Зелено все лето.Как в стране у вас, у нас вокруг,Но сегодня в черное одетаИ моя Ирландия, мой друг!..
Разные по языку и вере,Все мы — чьи-то дочери, сыны…Всем понятна боль такой потери,Отовсюду голоса слышны.
Вижу: в каждом сердце состраданьеПорождает горестная весть.Польские ко мне подходят пани,Мсье французы… Всех не перечесть!
Греки, чехи, негры, итальянцы…Все, однако, отступить должны:Приближаются ко мне посланцыИз России, из моей страны.
Женщины подходят пожилые,Маму не видавшие мою.И сегодня в их чертах впервыеМамины черты я узнаю.
Точно всеми ты была любима,Каждый горем искренне убит…И сдается мне: вся ХиросимаО горянке-матери скорбит!
Колокол рокочет. Голос медныйРаз по разу гуще и грустней.Словно бы над прахом мамы беднойОн звонит… Да, он звонит по ней!
Ты, живя, мне придавала силы,Мама! А теперь, уйдя навек,Ты с людьми меня соединилаУзами, прочнейшими из всех.
В горе, в состраданье — все мы братья,Нынче между нами нет чужих…Братья!Что вам всем могу сказать я?!Берегите матерей живых!
Если же судьба вас разлучилаИ ушла родная, не простясь, —Поспешите к маме на могилу,Поспешите так, как я сейчас!..
* * *Прощай, Хиросима! Склоняюсь в почтеньеУ всех претерпевших развалин твоих!Твоих мертвецов не стираются тени,Как боль не уходит из глаз у живых!..
Прощай, о японочка! Ты с пьедесталаВслед за журавликом рвешься в полет.Здесь, в городе скорби, понятно мне стало:Есть общий, единый язык у сирот.
И нынче — я чувствую это заране —Страдания голос пойму я везде:Детеныш ли вскрикнет подстреленной лани,Птенцы ли без мамы заплачут в гнезде.
Ты это познанье мне в душу вдохнула,Моя Хиросима!.. Вхожу в самолет.С ущельем, ведущим к родному аулу,Сегодня до странности схож этот вход.
И вот заблестела внизу Фудзияма,Синея, клокочет Индийский внизу.И мне почему-то все кажется, мама,Что прах твой я здесь, в самолете, везу…
Как будто бы шерсти свалявшейся клочья,За круглым оконцем плывут облака,В прорывах меж ними — я вижу воочью —Простерлась ко мне океана рука.
О чем, океан, ты шумишь и рокочешь?Печалью ты нынче, как я, обуян?Наверно, ты боль остудить мою хочешь?..Спасибо, спасибо тебе, океан!
Громады лесов мне видны сквозь просветы,Манит меня издали сумрак лесной…Должно быть, деревья — мне верится в это! —Стенают и плачут о маме со мной.
Летим… Показались внизу ФиллипиныИ тотчас исчезли за тенью крыла,И знойная Индия нежно, как сына,Немедля в объятья меня приняла…
Что значат теперь для людей расстоянья?!Лишь лайнер английский сменили на «ТУ»,Как тут же Москва замерцала огнями,Снижает воздушный корабль высоту…
Москва! О, с каким ликованьем, бывало,Я к ней приближался — к Москве дорогой!А нынче?.. В отъезде я пробыл так мало,Но все по-другому. И сам я другой.
Друзья меня встретили. Рад и не рад я.Как будто я сам от себя в стороне.Как вышло, скажите, друзья мои, братья,Что так бесприютно, так холодно мне?!
…И вновь я в полете. Нагорье, отрогиВнизу показались. И я не пойму,Что в них изменилось за краткие сроки?Уменьшились в росте они почему?
Сдавило их что-то… Нет, это не снится!Неделю назад были так высоки!Мне душно!.. Ну, как одолеть мне границуМучительной этой, гнетущей тоски?!
Бормочут чуть слышно каспийские волны:— Ушла, не дождавшись сынка своего… —Родные встречают печально, безмолвно…Меж ними кого-то ищу я… Кого?..
Я дома. Но выглядит все по-иному, —И здесь, и в родной моей Махачкале…— Родные, ведите к могиле, не к дому!К последнему месту ее на земле!
Сейчас лишь она и нужна, и близка мне!Там камень стоит, выражая мольбу!..
…И я приникаю к промерзшему камню,Как будто к родному холодному лбу.
* * *Так я окончил свой далекий путь.А мама… больше не вернуться к маме!Со стаей журавлей когда-нибудь —Я верю — пролетит она над нами.
Мать отдала земле и плоть и кровь.Все приняла у ней земля родная,Но мамина нетленная любовьГорит в высоком небе, не сгорая.
И в день февральский, на закате дня,Где б ни был я, в родной аул приеду.Приду домой и сяду у огня,Чтоб тихую с тобой вести беседу.
Все мелкое отбрасывая прочь,Душа моя очистится от сора.И будут слушать нас дожди и ночь,Деревья влажные и наши горы.
И побледнеет ложь и суета,Как будто в мире прекратились войны.И жизнь мудра, прекрасна и чистаИ нас, людей, поистине достойна.
Да, в этот день — единственный в году! —Я в чудеса любые верить вправе,Когда с тобой беседу я веду,Грядущий мир я осязаю въяве.
Он радостен и светел, как дитя,Мир, измененный стотысячелетьем,И в нем,Нетленной красотой светя,Вернутся матери обратно к детям.
Отринув тяжесть каменной плиты,Из-под земли они предстанут снова,Как снова появляются цветыВесной из-под покрова снегового.
Как речки воскресают, сбросив лед.Как корабли к земле стремятся милой…Походкой легкой к сыну мать придет,Забыв о мрачном холоде могилы.
Придет, к плечу притронется, любя.Как будто снимет сразу всю усталость…«Ты слышишь, сын?.. Я здесь. Я у тебя.И никогда с тобой не расставалась».
И речь ее горячею волнойПрихлынет к сердцу, радуя, колдуя…Я слышу, мама, как рукой роднойТы гладишь голову мою седую.
И я тебе чуть слышно говорю:— Теперь, когда ты не живешь на свете,Кому, скажи, отдам любовь свою?..И слышу голос: — У тебя есть дети.
— В родных ущельях и в чужой странеГордился я твоей душевной силой.А кем, скажи, теперь гордиться мне?..— Гордись детьми. Детьми гордись, мой милый!
— Ты мне всю жизнь, всю душу отдала.А я что дам тебе? Ведь ты — не с нами! —И мамин голос отвечает: — Память.И песни все. И добрые дела.
Да, песни я все о тебе пою,Слова сплетая… Как их лучше сплесть мне,Чтоб на могилу тихую твоюОни легли венком печальной песни?!
Песни о матерях
