Всеволод Рождественский - Стихотворения
Эдуард Гренье
450. ГЛИЦИНИЯ
Люблю я цветенье глициний,Чьи пряди, качаясь, висят,Созвездий люблю светло-синихВлекущий пчелу аромат.
Глициния сердцу знакома,Всегда обвивает онаКрыльцо деревенского домаИ тайного смысла полна.
В ней прелесть старинной эмблемыТого, что мы счастьем зовем.Она ведь достойней, чем все мы,На зло отвечает добром.
Когда ты сломаешь небрежноДушистую ветку — в ответНа месте излома свой нежныйОпять она выбросит цвет.
Двойной в ней завет для поэта:Как эти простые цветы,Обиды жестокого светаВстречай равнодушно и ты.
Бедой поразит ли нежданноТебя человек или рок —Пускай из мучительной раныРаспустится песни цветок!
Анри Мюрже
451. РЕКВИЕМ ЛЮБВИ
Так были счастливы мы в комнате чердачной,Когда стучал к нам дождь и ветра длился вой,А в кресле у окна декабрьской ночью мрачнойВ сиянье глаз твоих я уходил мечтой!
Легко трещал фитиль. На угольях вскипая,Мурлыкал песенку ворчливый котелок,И легких саламандр крутящаяся стаяПлясала в очаге под колдовской смычок.
Не дочитав роман, упавший на колени,Ресницы опустив, дремала ты. А я —Рука в твоей руке — мечтал о днях весенних,И возле ног твоих была душа моя.
К нам приходящий друг уже с порога слышалДыхание любви и счастья без конца…Здесь, в этой комнате, почти под самой крышей,Гостеприимный кров нашли себе сердца.
Потом зима прошла. И, распахнувши окна,Весенний ветерок нас разбудил с зарей,И в поле, где туман клубит свои волокна,Где дышат тополя, бежали мы с тобой.
То было в пятницу. На праздничной неделеПогода, помнится, прекрасною была.Среди крутых холмов, где вербы зеленели,Мы пили океан сиянья и тепла.
И, утомленные весенним солнцем, скороВ траве, уже густой, присели отдохнуть,Вдыхая синеву свободного простора,Следя, как облака плывут в далекий путь,
И вот, плечо к плечу, не проронив ни слова,Когда лазурная сияла солнцем высь,Уж я не знаю как, в порыве жизни новойМы губы сблизили и крепко обнялись.
Лиловый гиацинт, с фиалкою сплетенный,Всей свежестью весны дышал нам в этот час,И видели мы с ней: с лазурного балконаС улыбкой сам господь глядел тогда на нас.
«Любите! — он шептал. — Чтоб сделать вам приятнойТропу, где вы вдвоем идете средь полей,Я рядом с ней постлал ковер травы и мяты.Целуйтесь же еще! Я отвернусь… Скорей!
Любите! Ветерок, качающий пшеницу,Шумящий над водой в каштанах молодых,И звезды, и цветы, и пенье птиц родныхДля вас я в дни весны заставил возродиться.
Любите всей душой, пока пылает кровь,И если по сердцу вам этих дней цветенье,В знак благодарности ко мне, про восхваленьяИ про псалмы забыв, — целуйтесь вновь и вновь!»
Леконт де Лиль
452. НЕИСТРЕБИМЫЙ АРОМАТ
Когда душой цветка, чья родина Восток,Пропитан был хрусталь иль черепок из глины,Ты можешь расплескать на жаждущий песокБожественный отстой, разбить сосуд старинный.
Волной, бегущею в потоках и морях,Попробуй смыть его — напрасное старанье!Простые черепки и даже самый прахНавеки сохранят свое благоуханье.
Вот так же из груди истерзанной моейУшло в сухой песок безрадостных степейВсё лучшее, что ты зажгла в душе когда-то…
Я не кляну тебя, благословен мой рок!Бессильны и Судьба, и времени потокНад сердцем, где живет хоть капля аромата!
453. СЕРДЦЕ ГИАЛЬМАРА
Ночь. Ветер ледяной. Снег, обагренный кровью.Не выпустив мечи, почили без могилЗдесь сотни храбрецов. Кружась, к их изголовьюСлетелись вороны со злобным плеском крыл.
Холодная луна всплывает из потемок.Над грудой мертвых тел поднялся Гиальмар,Оперся тяжело он на меча обломок,И кровь его течет, струя горячий пар.
«Хо-ля! Ужель живым никто здесь не осталсяИз этих полных сил, веселых молодцов,Кто на заре еще пел песни и смеялся,Горланил, словно дрозд среди густых кустов?
Все, все они мертвы… Мой шлем пробит. КольчугаРазрублена, и смят топор мой боевой…Глаза мои в крови. А там, в тумане луга,Подобный шуму волн мы слышим волчий вой.
О ворон-людоед! Прошу тебя по чести,Вспори мне клювом грудь и сердце вырви прочь!Ты завтра нас найдешь на том же самом месте —Неси его туда, где ждет Ульмера дочь.
Там ярлы в Упсале сошлись на пир, и влагаИх сдвинутых ковшей стекает через край.Они поют и пьют. Спеши, ночной бродяга,Любовь мою найди и сердце ей отдай!
У башенных зубцов, в холодном лунном блеске,Она стоит, бледна, с распущенной косой,И в сумерках горят ее венца подвески,А очи светятся, как звезды пред зарей.
О сумрачный посол, скажи ей, что люблю я,Что я ей сердце шлю, что, тяжкое, в крови,Оно не дрогнуло, конец свой близкий чуя, —И пусть она вздохнет, услышав зов любви!
А я… я мертв уже. Кровь на песок холодный Стекает…В тишине всё ближе вой волков…Но, полный юных сил, отважный и свободный,Я к солнцу восхожу, на пиршество богов!»
454. АНТИЧНЫЕ МЕДАЛИ
1Во славу Музы время победив,Художник режет камень вдохновенно,И под его резцом живет залив, Вскипает пена.
И, юною пленяя красотой,Где берега теряются из вида,Богиней волн и синевы морской Встает Киприда.
Она плывет в сиянье наготыПо зыбкому лазурному безлюдью,Встречая моря пенные хребты Бессмертной грудью.
Нет лент в ее рассыпанных кудрях,И гибкий стан ей не теснят покровы,Сияет тело лилией в волнах Темно-лиловых.
Смеясь, она всплывает на простор,Где в ярких брызгах чередою длиннойНыряют, очаровывая взор, Пред ней дельфины.
2Средь серых скал в ущелье горномНа неприступной высоте,В глухой пещерной теснотеГефест вздувает пламя горна.
Кузнец прославленный, он бьетПо гулко-звонкой наковальнеИ там, в норе высокой, дальнейЖелезо гибкое кует.
И множатся, пройдя сквозь пламя,Изделия его руки:Трезубцы, дротики, клинкиИ стрелы с острыми концами.
Киприда смотрит. Ей смешныОрудия уничтоженья,—Сильнее их любви волненьяИ ею вызванные сны!
Луи Буйе
455. МОРСКОЙ КАМЕШЕК
Я поднял камешек, и круглый, и блестящий,Обитый наискось пурпурною каймой,Обточенный волной, что с пеною кипящейИз ларчика глубин ты мне швырнул, Прибой.
Столетия его катал ты по раздолью,Столетия бросал сердито по камням,Быть может, лишь затем, чтобы с морскою солью,Как твой заветный дар, он лег к моим ногам.
Склонясь, я взял его, обрызганного пеной,Дрожащею рукой, движением скупца, —Сокровищниц твоих подарок драгоценный,Залог твоей любви и дружбы до конца.
Теперь, когда в тоске порою сердце тонет,Гляжу на камень я, что мне волною дан,И кажется в тот миг, что на моей ладониГрохочет, блещет весь огромный Океан.
456. ГНЕЗДО И ЧАСЫ
