Книга Песен - Борис Борисович Гребенщиков
Окно выходит вверх,
Но сумрак морочит мой дом.
Утро еще далеко;
Ничего, мы подождем.
Селфи
Я ходячее лихо;
Плохая примета, дурной знак;
Не трать дыханья на мое имя —
Я обойдусь и так.
Те, кому я протягивал руку,
Спотыкались и сбивались с пути;
Я хозяин этого прекрасного мира,
Но мне некуда в нем идти.
Я иду с тяжелым сердцем;
Моя тропа не выводит к крыльцу;
Передайте в Министерство
Путей Сообщения —
Этот рейс подходит к концу.
Stella Maris
Непредставимая тяжесть звездного свода
И время так долго, что боль больше не боль;
Раньше у нас были крылья, но мы ушли в воду
И наше дыхание стало прибой.
Только ночью, когда небо становится выше
И неосторожному сердцу
Хочется вверх —
Напомни о нас Той, что слышит:
Etoile de la Mer.
Ave, Maris Stella,
Dei Mater alma,
atque semper virgo,
felix coeli porta.
Sumens illud "Ave"
Gabrielis ore,
funda nos in pace,
mutans Evae nomen.
Solve vincla reis,
profer lumen caecis,
mala nostra pelle,
bona cuncta posce.
Monstra te esse Matrem,
sumat per te precem
qui pro nobis natus
tulit esse tuus.
ВРЕМЯ N, 2018
Время N
Позвольте мне прервать ваши вечные споры
Позвольте расшатать скрепы и опоры
Время беспощадно, оно как волчица
Вот мы сидим здесь, а оно мчится
Ох бы жить моей душе на горе с богами
А ею играют в футбол сапогами
Лезут как хотят, куда же она денется?
А душа, как шахид, возьмет и наебенится
Как мы здесь живем — великая тайна
Все кричат "вира", а выходит "майна"
Бился лбом в бетон, думал все изменится
Бог с ним — время наебениться
Время умирать и время рождаться
Время обнимать и время уклоняться
Время бить челом и время ерепениться
А сейчас — время наебениться
Я просил у ангела за меня вступиться
Я смотрел в небо и видел в нем лица
Я пришел к реке, высохший от жажды
И вот я стою, но не могу войти дважды
Ох, лучше б жить в кустах, с бородой по пояс
Не трогать огня, жить успокоясь
Тело моё — клеть, душа — пленница
Поджигай, время наебениться
Тёмный как ночь
Дорога в будущее вымощена яхонтом.
И мы шагаем крестным ходом — все в белом.
Всё было светло, но нас сорвало с якоря.
И нет гарантии, что кто-то уйдёт целым.
Под каменным небом — железная земля.
С весёлой песней легче сгинуть средь метели.
В книгах написано, что всё было зря.
Но нет ни слова про то, что на самом деле.
Тёмный, как ночь. Тёмный, как ночь.
Мы шли к тому, кто светлей всех на свете.
А он — тёмный, как ночь!
Налитые кровью глаза.
Тяжёлая свинцовая муть.
Они разбудили зверя.
Он кричит, он не может уснуть.
Душа навынос, святое нараспашку.
На полной скорости не так больно.
Уговори меня, что всё не так страшно,
Угомони меня, я не могу кричать больше.
Тёмный, как ночь. Тёмный, как ночь.
Мы шли к тому, кто светлей всех на свете.
А он — тёмный, как ночь!
Тёмный, как ночь. Тёмный, как ночь.
Мы шли к тому, кто светлей всех на свете.
А он — тёмный, как ночь!
Сякухачи
Да что ж он воет:
Безнадёжно, беспрестанно,
Надрываясь, рвёт на части
И никак не замолчит?
Заткнули уши; а все равно,
Заткнули сердце, хоть бы хрена,
Это небо в камуфляже,
И не видно — кто кричит.
Не видно, кто кричит.
А что ж так пусто?
Налетели, растащили, сбили скобы,
Тем, кто жив, не починить.
Да что ж так мерзко?
А что же делать, выпить чарку,
Взять заточку, брат на брата;
Оборвали эту нить.
Оборвали эту нить.
Когда б я знал, как жить иначе,
Я б вышел сам в дверной проем;
Сыграй нам, Сёгун,
На сякухачи,
А мы с братками подпоём.
А горизонт?
А горизонта здесь не видно,
Что стояло, то сгорело,
Что ушло, того уж нет;
А что ж нам делать?
А тем, кто в центре, им до лампы,
Нас списали, как отходы,
Позывные "чёрный ворон",
До свиданья, белый свет…
До свиданья, белый свет.
Хотелось в рай, да чтоб без сдачи,
А вышло мордой в окоём;
Сыграй нам, Сёгун,
На сякухачи,
А мы с братками подпоём.
На ржавом ветру
На Мадагаскаре распутица и бездорожье
В пустыне Гоби дождь 4й год подряд
Не хочется верить, но как можно
Не верить, когда говорят;
Они говорят, что нас загнали в яму,
И милости просим к нашему шатру,
Где мы стоим торжественно и прямо
И поем с мертвыми на Ржавом ветру.
Мы рвались в
