Борис Пастернак - Стихотворения и поэмы

Осень

Ты распугал моих товарок,Октябрь, ты страху задал им,Не стало астр на тротуарах,И страшно ставней мостовым.

Со снегом в кулачке, чахоткаРукой хватается за грудь.Ей надо, видишь ли, находкуВ обрывок легких завернуть.

А ты глядишь? Беги, преследуй,Держи ее - и не добром,Так силой - отыми браслеты,Завещанные сентябрем.

Перелет

А над обрывом, стих, твоя опешитЗарвавшаяся страстность муравья,Когда поймешь, чем море отмель крешет,Поскальзываясь, шаркая, ревя.

Обязанность одна на урагане:Перебивать за поворотом грустьИ сразу перехватывать дыханье,И кажется, ее нетрудно блюсть.

Беги же вниз, как этот спуск ни скользокГде дачницыно щелкает белье,И ты поймешь, как мало было пользыВ преследованьи рифмой форм ее.Не осмотрясь и времени не выбравИ поглощенный полностью собой,Нечаянно, но с фырканьем всех фибровЛетит в объятья женщины прибой.Где грудь, где руки брызгавшейся рыбки?До лодок доплеснулся жидкий лед.Прибой и землю обдал по ошибке...Такому счастью имя - перелет.

Стихи для детей

Карусель

Листья кленов шелестели,Был чудесный летний день.Летним утром из постелиНикому вставать не лень.Бутербродов насовали,Яблок, хлеба каравай.Только станцию назвали,Сразу тронулся трамвай.У заставы переселиВсей ватагой на другой.В отдаленьи каруселиЗабелели за рекой.И душистой повиликой,Выше пояса в коврах,Все от мала до великаСыпем кубарем в овраг.За оврагом на площадкеФлаги, игры для ребят,Деревянные лошадкиСкачут, пыли не клубят.Черногривых, длиннохвостыхЧелки, гривы и хвостыС полу подняло на воздух,Опускает с высоты.С каждым кругом тише, тише,Тише, тише, тише, стоп.Эти вихри скрыты в крыше,Посредине крыши - столб.

Круг из прутьев растопыря,Гнется карусель от гирь.Карусели в тягость гири,Парусину тянет вширь.

Точно вышли из токарни,Под пинками детворыКони щелкают шикарней,Чем крокетные шары.

За машиной на полянкеЛущит семечки толпа.На мужчине при шарманкеКолокольчатый колпак.

Он трясет, как дождик банный,Побрякушек бахромой,Колотушкой барабанной,Ручкой, ножкою хромой.

Как пойдет колодкой дергать,Щиколоткою греметь,Лопается от восторга,Со смеху трясется медь.

Он, как лошадь на пристяжке,Изогнувшись в три дуги,Бьет в ладоши и костяшки,Мнется на ногу с ноги.

Погружая в день бездонныйКудри, гривы, кружева,Тонут кони, и фестоны,И колясок кузова.

И навстречу каруселямМчатся, на руки берутЗараженные весельемСлева роща, справа пруд.

С перепутья к этим прутьямПоворот довольно крут,Детям радость, встретим - крутим,Слева - роща, справа - пруд.

Пропадут - и снова целы,Пронесутся - снова тут,То и дело, то и делоСлева роща, справа пруд.

Эти вихри скрыты в крыше,Посредине крыши - столб.С каждым кругом тише, тише,Тише, тише, тише, стоп!

1924

Зверинец

Зверинец расположен в парке.Протягиваем контрамарки.Входную арку окружа,Стоят у кассы сторожа.Но вот ворота в форме грота.Показываясь с поворотаИз-за известняковых груд,Под ветром серебрится пруд.Он пробран весь насквозь особымНеосязаемым ознобом.Далекое рычанье пумСливается в нестройный шум.Рычанье катится по парку,И небу делается жарко,Но нет ни облачка в видуВ зоологическом саду.Как добродушные соседи,С детьми беседуют медведи,И плиты гулкие глушатБосые пятки медвежат.Бегом по изразцовым сходнямСпускаются в одном исподнемМедведи белые втроемВ один семейный водоем.Они ревут, плещась и моясь.Штанов в воде не держит пояс,Но в стирке никакой отварНеймет косматых шаровар.Пред тем как гадить, покоситсяИ пол обнюхает лисица.На лязг и щелканье замковПохоже лясканье волков.Они от алчности поджары,Глаза полны сухого жара, -Волчицу злит, когда трунятНад внешностью ее щенят.Не останавливаясь, львицаВымеривает половицу,За поворотом поворот,Взад и вперед, взад и вперед.Прикосновенье прутьев к мордеЕе гоняет, как на корде;За ней плывет взад и впередСтержней железных переплет.

И той же проволки мельканьеГоняет барса на аркане,И тот же брусяной барьерПриводит в бешенство пантер.Благовоспитаннее дамыПодходит, приседая, лама,Плюет в глаза и сгорячаДает нежданно стрекача.На этот взрыв тупой гордыниГрустя глядит корабль пустыни, -"на старших сдуру не плюют",Резонно думает верблюд.Под ним, как гребни, ходят люди.Он высится крутою грудью,Вздымаясь лодкою гребнойНад человеческой волной.

Как бабьи сарафаны, ярокСадок фазанов и цесарок.Здесь осыпается сусальИ блещут серебро и сталь.Здесь, в переливах жаркой сажи,В платке из черно-синей пряжи,Павлин, загадочный, как ночь,Подходит и отходит прочь.Вот он погас за голубятней,Вот вышел он, и необьятнейНочного неба темный хвостС фонтаном падающих звезд!

Корытце прочь отодвигая,Закусывают попугаиИ с отвращеньем чистят клюв,Едва скорлупку колупнув.Недаром от острот отборныхИ язычки, как кофе в зернах,Обуглены у какадуВ зоологическом саду.Они с персидскою сиреньюСоперничают в опереньи.Чем в птичнике, иным скорейЦвести среди оранжерей.

Но вот любимец краснозадыйЗоологического сада,Безумьем тихим обуян,Осклабившийся павиан.То он канючит подаянья,Как подобает обезьяне,То утруждает кулачокПочесываньем скул и щек,То бегает кругом, как пудель,То на него находит удаль,И он, взлетев на всем скаку,Гимнастом виснет на суку.

В лоханке с толстыми бокамиГниет рассольник с потрохами.Нам говорят, что это - ил,А в иле - нильский крокодил.Не будь он совершенной крошкой,Он был бы пострашней немножко.Такой судьбе и сам не радНесовершеннолетний гад.Кого-то по пути минуя,К кому-то подходя вплотную,Идем, встречая по стенамДощечки с надписью: "К слонам".Как воз среди сенного склада,Стоит дремучая громада.Клыки ушли под потолок.На блоке вьется сена клок.Взметнувши с полу вихрь мякины,Повертывается махинаИ подает чуть-чуть назадСтропила, сено, блок и склад.Подошву сжал тяжелый обод,Грохочет цепь и ходит хобот,Таскаясь с шарком по плите,И пишет петли в высоте.И что-то тешется средь суши:Не то обшарпанные уши,Как два каретных кожуха,Не то соломы вороха.Пора домой. Какая жалость!А сколько див еще осталось!Мы осмотрели разве треть.Всего зараз не осмотреть.В последний раз в орлиный клекотВливается трамвайный рокот,В последний раз трамваиный шумСливается с рычаньем пум.

1924

Асееву

(надпись на книге "Сестра моя-жизнь")

Записки завсегдатаяТрех четвертей четвертого,Когда не к людям - к статуямРассвет сады повертывает,Когда ко всякой всячинеПути - куда туманнее,Чем к сердцу миг, охваченныеРосою и вниманием.

На памяти недавнегоРассвета свеж тот миг,Когда с зарей я сравнивалБессилье наших книг.

Когда живей запомнившись,Чем лесть, чем ложь, чем лед,Меня всех рифм беспомощностьВзяла в свое щемло.

Но странно, теми ж щемламиБыл сжат до синяковСок яблони, надломленнойЯрмом особняков.

1924