Федор Сологуб - Полное собрание стихотворений
3 июня 1918 Петроград – Кострома. Вагон
«И это небо голубое...»
И это небо голубое,И эта выспренняя тишь!И кажется, дитя ночное,К земле стремительно летишь,
И радостные взоры клонишьНа безнадежную юдоль,Где так мучительно застонешь,Паденья ощутивши боль.
А всё-таки стремиться надоИ в нетерпении дрожать.Не могут струи водопадаСвой бег над бездной задержать.
Не может солнце стать незрячим,Не расточать своих лучей,Чтобы, рожденное горячим,Всё становиться горячей.
Порыв,стремленье, лихорадка —Закон рожденных солнцем сил.Пролей же в землю без остаткаВсё, что от неба получил.
6 – 7 июня 1918 Княжнино
Астероид
В путях надмарсовых стремлюсь вкруг солнца я,Земле неведомый и темный астероид.Расплавленный металл – живая кровь моя,И плоть моя – трепещущий коллоид.
Приникнуть не могу к тебе, земной двойник,Отвеян в пустоту дыханием Дракона.Лишь издали гляжу на солнцев светлый лик,И недоступно мне земное лоно.
Завидую тебе: ты волен, слабый друг,Менять свои пути, хотя и в малом круге,А мой удел – чертить все тот же вечный кругВсё в той же бесконечно-скучной вьюге.
7 июня 1918 Княжнино – Кострома. Дорога
«Милая мать, ты – Мадонна...»
Милая мать, ты – Мадонна,А твой сын – младенец Христос.Учи его умирать без стона,Учи его страдать без слез.
Больше ничего от тебя не надо.Его судьбы ты никогда не поймешь.Завидишь сени Гефсиманского сада —Сама вонзи себе в сердце нож.
8 августа 1918 Княжнино
«Дорога от дождя размокла...»
Дорога от дождя размокла.Я подвернул мои штаны.Босые ноги, точно свекла,Совсем от холода красны.
Иду с трудом по липкой грязи.Из-за пролившихся дождейНе стану порывать я связиС землею милою моей.
Пусть грязь, тесняся через пальцы,Марает ноги, – ну так что ж!Бредут к святым местам скитальцы,И ты до дома добредешь.
26 сентября 1918
«Алый мак на желтом стебле...»
Алый мак на желтом стебле,Папиросный огонек,Синей змейкою колеблясь,Поднимается дымок.
Холодея, серый пепелОсыпается легко.Мой приют мгновенно-тепел,И ничто не глубоко.
Жизнь, свивайся легким дымом!Ничего уже не жаль.Даль в тумане еле зрима, —Что надежды! Что печаль!
Всё приходит, всё отходит,Развевается, как дым;И в мечтаньях о свободе,Улыбаясь, отгорим.
20 марта 1919
«Благодарю тебя, перуанское зелие...»
Благодарю тебя, перуанское зелие!Что из того, что прошло ты фабричное ущелие
Всё же мне дарит твое курениеЛегкое томное головокружение.
Слежу за голубками дыма и думаю:Если б я был царем Монтезумою,
Сгорая, воображал бы я себя сигарою,Благоуханною, крепкою, старою.
Огненной пыткой вконец истомленному,Улыбнулась бы эта мечта полусожженному.
Но я не царь, безумно сожженный жестокими,Твои пытки мне стали такими далекими.
Жизнь мне готовит иное сожжение,А пока утешай меня, легкое тление,
Отгоняй от меня, дыхание папиросное,Наваждение здешнее, сердцу несносное,
Подари мне мгновенное, зыбкое веселие.Благословляю тебя, перуанское зелие!
25 марта 1919
«Я испытал превратности судеб...»
Я испытал превратности судебИ видел много на земном просторе.Трудом я добывал свой хлеб,И весел был, и мыкал горе.
На милой, мной изведанной землеУже ничто теперь меня не держит,И пусть таящийся во мглеМеня стремительно поверяет.
Но есть одно, чему всегда я радИ с чем всегда бываю светло-молод, —Мой труд. Иных земных наградНе жду за здешний дикий холод,
Когда меня у входа в ПарадизСуровый Петр, гремя ключами, спросит:»Что сделал ты?» – меня он внизЖелезным посохом не сбросит.
Скажу: «Слагал романы и стихи,И утешал, но и вводил в соблазны,И вообще мои грехи,Апостол Петр, многообразны.
Но я – поэт». И улыбнется он,И разорвет грехов рукописанье,И смело в рай войду, прощен,Внимать святое ликованье.
Нe затеряется и голос мойВ хваленьях ангельских, горящих ясно.Земля была моей тюрьмой,Но здесь я прожил не напрасно.
Горячий дух земных моих отрав,Неведомых чистейшим серафимам,В благоуханье райских травВольется благовонным дымом.
8 апреля 1919
«Для тебя, ликующего Феба...»
Для тебя, ликующего Феба,Ясны начертанья звездных рун,Светлый бог! ты знаешь тайны неба,Движешь солнцы солнц и луны лун.
Что тебе вся жизнь и все томленьеНа одной из зыблемых земель!Но и мне ты даришь вдохновенье,Завиваешь Вакхов буйный хмель.
И мечтой нетленной озлатилоПыльный прах на медленных путяхСолнце, лучезарное светило,Искра ясная в твоих кудрях.
От тебя, стремительного бога,Убегают, тая, силы зла,И твоя горит во мне тревога.Я – твоя пернатая стрела.
Мне ты, Феб, какую цель наметил,Как мне знать и как мне разгадать!Но тобою быстрый лет мой светел,И не мне от страха трепетать.
Пронесусь над косными путями,Прозвучу, как горняя свирель,Просияю зоркими лучамиИ вонжусь в намеченную цель.
11 мая 1919
«Мне паутину не плести...»
Мне паутину не плести,Хочу идти все к той же цели.Свивайтесь, косные пути!Качайтесь, томные качели!
И утешенье, и печаль,И озарения, и тениВ неведомую манят даль,Под неизведанные сени.
Так, я судьбу мою постиг,И пусть судьба мне вяжет сети,Иду вперед, и каждый мигТенета разрываю эти.
17 мая 1919
«Ты дал мне душу зыбкую...»
Ты дал мне душу зыбкую,Как папиросный дым,Ты наделил меня улыбкою,С которою следимМы, вещие, кружениеМедлительных вековИ легкое сожжениеЗаморских табаков.
Прими мое курениеКак сладкий фимиам.С ним шлю тебе моление,И душу с ним отдамВ тот час, когда курносаяС улыбкой ледянойПримчится, длиннокосая,За мной.
17 aвгуста 1919
«Бесконечно длинный...»
Бесконечно длинный,ровный, тонкий, звонкий,весь из светлой стали,Льется под колесаскучный путь рекоюв дальние края,И, качаясь томноот надежды беглойдо святой печали,Уношусь безвольно,странник самовольный,и мечтаю я.Поле зеленеет,ландыш дышит нежно,солнце светит ясно...По лесным тропинкамв тишину и в тенихорошо б идти...Тяжкие колесягромыхают мерно,но душа бесстрастна,Мудрости покорнойна земле жестокойвсе равны пути.
22 мая 1920 Химки – Москва. Вагон
«Поэт, ты должен быть бесстрастным...»
Поэт, ты должен быть бесстрастным,Как вечно справедливый бог,Чтобы не стать рабом напраснымОжесточающих тревог.
Bоспой какую хочешь долю,Но будь ко всем равно суров.Одну любовь тебе позволю,Любовь к сплетенью верных слов.
Одною этой страстью занят,Работай, зная наперед,Что жала слов больнее ранят,Чем жала пчел,дающих мед.
И муки и услады слова, —В них вся безмерность бытия.Не надо счастия иного.Вот круг, и в нем вся жизнь твоя.
Что стоны плачущих безмерноОсиротелых матерей?Чтоб слово прозвучало верно,И гнев и скорбь в себе убей.
Любить, надеяться и верить?Сквозь дым страстей смотреть на свет?Иными мерами измеритьBcё в жизни должен ты, поэт.
Заставь заплакать, засмеяться.Но сам не смейся и не плачь,Суда бессмертного боятсяДолжны и жертва и палач.
Всё ясно только в мире слова,Вся в слове истина дана.Всё остальное – бред земногоБесследно тающего сна.
22 – 23 мая 1920 Москва
«В стихийном буйстве жизни дикой...»
В стихийном буйстве жизни дикойБесцельно, суетно спеша,Томясь усталостью великой,Хладеет бедная душа.
Замкнись, же в тесные пределы,В труде упорном отдохни,И думы заостри, как стрелы,И разожги свои огни.
23 мая 1920 Москва
«Не свергнуть нам земного бремени...»
Не свергнуть нам земного бремени.Изнемогаем на земле,Томясь в сетях пространств и времени,Во лжи, уродстве и во зле.
Весь мир для нас – тюрьма железная,Мы – пленники, но выход есть.О родине мечта мятежнаяОтрадную приносит весть.
Поднимешь ли глаза усталыеОт подневольного труда —Вдруг покачнутся зори алыеПрольется время, как вода.
Качается, легко свиваетсяПространств тяжелых пелена,И, ласковая, улыбаетсяДуше безгрешная весна.
24 мая 1920 Москва
