Чёрный снег: война и дети - Коллектив авторов
Попадались и такие, сравнительно давние игрушки, вразнос. Торговали ими, как правило, вконец обнищавшие старухи, но изредка – и старики. Это уже – не для коллекций и моды, а ради хлеба насущного. Редко, но всё же порой возникали на таких импровизированных ёлочно-игрушечных рынках разговоры с возможными покупателями. Старушки показывали игрушки бьющиеся (нынешние, китайского производства, сделаны из пластмассы) и из цветного картона. У меня порою загорались глаза – узнавал игрушки своего детства! «А вы посмотрите, посмотрите, это же лётчики и танкисты, а также пушечки и самолётики военных лет! Да, сделано не ахти как, но блокадные ребята, особенно мальчишки, приходили в восторг! А для девочек были картонные балерины, зверятки разные и, конечно же, персонажи сказок…»
Так мы в начале 50-х годов и обходились – своими самоделками, пока вдруг не навестила нас наша очень дальняя, с довоенных ещё времён вхожая в наш дом (сперва на Охте, на Конторской улице, а затем на Лесном проспекте) тётя Киса. Это мне так её представили. Я при ней, конечно, ничего не сказал, но когда она ушла, как начинающий сатирик (а начинал я не как публицист и лирик, а именно как сатирик!) я так о ней отозвался: «Да это же не тётя Киса, а тётя Тигра: большая, внушительная, платье у неё в крупную полосочку, глазки большие и зеленоватые…» Взрослые засмеялись и объяснили мне, что эту тётю с детских лет величают Кисой, хотя она – Ксения. Так и прижилось это прозвище. Оказалось, что она – личность героическая, внесла свой вклад в работу МПВО, одна из первых была награждена медалью «За оборону Ленинграда».
Ёлочный базар. 1942 год
Всё это я, разумеется, запомнил и принял к сведению. Второй раз отыскавшая нас через справочное бюро тётя Киса пришла с мешочком из плотной ткани, положила себе его на колени, усевшись на чудом спасённое дедовской работы кресло, и торжественно сказала мне: «Вот мы с тобой и познакомились! Мне-то наши общие приятели говорили, что у тёти Лёли внучок подрастает, любит ёлочные украшения, а у нас с сестрой (как это ни странно!) в блокаду наша коллекция сбереглась. А в дальнейшие годы даже и пополнилась: игрушки тогда дешёвые были. Представь себе, даже в блокаду в конце декабря работали ёлочные лотки!
Ну, куда можно игрушки эти высыпать? Мы решили их тебе подарить. Каких-то очень нарядных и дорогих тут нет и быть не может, но даже самые простые, картонные, мне, к примеру, дороги по-своему. Давай-ка вместе посмотрим, что тут есть!.. Вот, гляди – солдаты, танки, пистолеты, собаки-санитары. Но самой популярной игрушкой (каждый мальчишка о таком мечтал) был парашютист. Его на ниточках подвешивали, повыше, и он очень нашу блокадную ребятню увлекал».
В военную годину многие бытовые вещи переделывались в игрушки ёлочные. К примеру сказать, химическая колба могла неожиданно превратиться в своеобразное сооружение, венчающее самую эффектную прямую веточку. А электрические лампочки без цоколя, да ещё покрашенные цветными красками, заменяли нарядные традиционные шары. Разумеется, такие переделки осуществляли взрослые, так как ребята могли порезаться стёклами!
Как-никак, а всё же даже такие украшения возвращали ребят и даже взрослых в мирные дни и вселяли в них надежду на то, что придёт вместе с Победой (не иначе!) мирное время, и найдётся ёлкам достойное украшение!
А в годы моего школьного детства ёлки продавались по очень даже доступным ценам: самая маленькая, но непременно пушистая, а не ёлка-палка могла стоить даже 50 копеек, а для детских садов и школ ёлка метра в три и даже больше отнюдь не была редкостью!
Работая после окончания школы пионервожатым, я по заданию директрисы приобретал для нашей школы № 21 на Васильевском острове такие громадные ёлищи. С доставкой проблем не было: старшеклассники-мальчишки в очередь ко мне стояли, чтобы я взял их, как они шутили, «ёлочке в провожатые!»
Л. Н. Пугач
Дворец пионеров, блокады третий год
Этюд
На календаре – октябрь 1943-го. Самое страшное позади. Выстояли. На собственном опыте поняли, что в годину испытаний нельзя стремиться к передышке и надо ценой любых усилий выполнять задачи, казалось бы, неосуществимые.
Чем больше размышляю я над приказом, соединившим нашу роту – наш ансамбль – с Дворцом пионеров территориально и творчески, тем яснее я вижу глубокую целенаправленность этого шага.
Знакомое здание с колоннадой на углу Фонтанки и Невского, на первый взгляд, стояло по-прежнему, но внутри похозяйничала зловещая рука войны. Повылетали стёкла. Осколки снарядов изрешетили роспись стен, не пощадили ни художественную лепку, ни парадные двери, ни зеркальный паркет. Разбиты радиаторы парового отопления, испорчены водопровод и канализация дворца. Запустение воцарилось в зале, где довоенной зимой ленинградская детвора весело и шумно кружилась вокруг красавицы-ёлки…
Кто смог бы в условиях блокады восстанавливать, воссоздавать разрушенное, исподволь, терпеливо и тщательно заделывать каждую пробоину, чинить каждую поломку? Тогда это было по плечу только нашим бойцам-энтузиастам, для которых, как и для всех ленинградцев, Дворец пионеров был не просто домом на Невском проспекте, а подарком С. М. Кирова пионерам.
Вселиться во Дворец пионеров и ремонтировать его – это ещё не всё! Надо было немедленно включиться в противопожарную охрану дворца, нести караульную службу, убирать снег, обилие которого в эти годы поражало даже старожилов, скалывать лёд – обеспечивать бесперебойное движение трамвая по Невскому от Аничкова моста до памятника Екатерине Второй.
Своим чередом шли политзанятия, изучение военных и специальных дисциплин: строевые, уставы, химслужба, медико-санитарное дело.
Каждый день возникала сложная задача – распределить бойцов таким образом, чтобы поддержать строжайший порядок на всей территории Дворца пионеров, проводить репетиции хора, балета, оркестра и солистов, иногда выезжать днём в пригороды по нарядам штаба МПВО города, а по вечерам выступать в госпиталях и воинских частях. В такой сложной ситуации больше всего доставалось старшине роты Зое Груздевой.
Когда через две недели начальник МПВО города Е. С. Л агуткин приехал посмотреть, успешно ли поработали наши бойцы над восстановлением служебного корпуса Дворца пионеров, который был отведён нам, он остался очень доволен – печи исправлены, водопровод приведён в порядок, окна застеклены, стены и потолок покрашены, картины, занавеси и портьеры повешены; два длинных коридора устланы ковровыми дорожками. Заместитель начальника МПВО майор Н. М. Чистов выделил нам аккуратные кровати, тумбочки, одеяла, так что наше жильё стало выглядеть не как временное пристанище, а как общежитие, располагающее к труду
