Дмитрий Мережковский - Полное собрание стихотворений

3 июля 1894, Ольгино

Лев

Как хищный лев, пророк блуждаетИ, вечным голодом томим,Пустыню мира пробуждаетРыканьем царственным своим.

Не робкий девственный мечтатель,Он – разрушитель и творец,Он – ненасытный пожирательВсех человеческих сердец.

Бегут шакалы и пантеры,Когда услышат львиный рев,Когда он выйдет из пещеры,Могуч и свят, как Божий гнев.

И благодатный, и суровый,Среди безжизненных песков,Встречает солнце жизни новойОн на костях своих врагов.

1894

Признание

Не утешай, оставь мою печальНетронутой, великой и безгласной,Обоим нам порой свободы жаль,Но цепь любви порвать хотим напрасно.

Я чувствую, что так любить нельзя,Как я люблю, что так любить безумно,И страшно мне, как будто смерть, грозя,Над нами веет близко и бесшумно...

Но я еще сильней тебя люблю,И бесконечно я тебя жалею, —До ужаса сливаю жизнь мою,Сливаю душу я с душой твоею.

И без тебя я не умею жить.Мы отдали друг другу слишком много,И я прошу, как милости у Бога,Чтоб научил Он сердце не любить.

Но как порой любовь ни проклинаю —И жизнь, и смерть с тобой я разделю.Не знаешь ты, как я тебя люблю,Быть может, я и сам еще не знаю.

Но слов не надо: сердце так полно,Что можем только тихими слезамиМы выплакать, что людям не даноНи рассказать, ни облегчить словами.

6 июля 1894, Ольгино

Титаны

К мраморам Пергамского жертвенника

Обида! Обида!Мы – первые боги,Мы – древние детиПраматери Геи, —Великой Земли!Изменою братьев,Богов Олимпийцев,Низринуты в Тартар,Отвыкли от солнца,Оглохли, ослеплиВо мраке подземном,Но все еще помнимИ любим лазурь.Обуглены крылья,И ног змеевидныхРаздавлены кольца,Тройными цепямиОбвиты тела, —Но все еще дышим,И наше дыханьеКолеблет громадуДымящейся Этны,И землю, и небо,И храмы богов.А боги смеются,Высоко над нами,И люди страдают,И время летит.

Но здесь мы не дремлем:Мы мщенье готовим,И землю копаем,И гложем, и роемКогтями, зубами,И нет нам покоя,И смерти нам нет.

Источим, пророемГлубокие корниХребтов неподвижныхИ вырвемся к солнцу, —И боги воскликнут,Бледнея, как воры:«Титаны! Титаны!»И выронят кубки,И будет ужаснейГромов Олимпийских,И землю разрушитИ Небо – наш смех!

17 июля 1894

Леда

I

«Я – Леда, я – белая Леда, я – мать красоты,Я сонные воды люблю и ночные цветы.Каждый вечер, жена соблазненная,Я ложусь у пруда, там, где пахнет водой, —В душной тьме грозовой,Вся преступная, вся обнаженная, —Там, где сырость, и нега, и зной,Там, где пахнет водой и купавами,Влажными, бледными травами,И таинственным илом в пруду, —Там я жду.Вся преступная, вся обнаженная,Изнеможденная,В сырость теплую, в мягкие травы ложусьИ горю, и томлюсь.В душной тьме грозовой,Там, где пахнет водой,Жду – и в страстном бессилии,Я бледнее, прозрачнее сломанной лилии.Там я жду, а в пруду только звезды блестят,И в тиши камыши шелестят, шелестят.

II

Вот и крик, и шум пронзительный,Словно плеск могучих рук:Это – Лебедь ослепительный,Белый Лебедь – мой супруг!С грозной нежностью змеиноюОн, обвив меня, ласкалТонкой шеей лебединою, —Влажных губ моих искал,Крылья воду бьют,Грозен темный пруд, —На спине его щетиноюПерья бледные встают, —Так он горд своей победою.Где я, что со мной, – не ведаю;Это – смерть, но не боюсь,Вся бледнея,Страстно млея,Как в ночной грозе лилея,Ласкам бога предаюсь.Где я, что со мной, – не ведаю».Все покрыто тьмой,Только над водой —Белый Лебедь с белой Ледою.

III

И вот рождается Елена,С невинной прелестью лица,Но вся – коварство, вся измена,Белее, чем морская пена, —Из лебединого яйца.И слышен вопль Гекубы[26] в ТроеИ Андромахи[27] вечный стон:Сразились боги и герои,И пал священный Илион[28].А ты, Елена, клятвы мираИ долг нарушив, – ты чиста:Тебя прославит песнь Омира[29],Затем, что вся надежда мира —Дочь белой Леды – Красота.

28 июля 1894

Голубое небо

Я людям чужд и мало верюЯ добродетели земной:Иною мерой жизнь я мерю,Иной, бесцельной красотой.

Я только верю в голубуюНедосягаемую твердь,Всегда единую, простуюИ непонятную, как смерть.

Над всем, что любит и страдает,Дрожит, как лист в дыханье бурь,Улыбкой вечною сияетНеумолимая лазурь.

О, небо, дай мне быть прекрасным,К земле сходящим с высоты,И лучезарным, и бесстрастным,И всеобъемлющим, как ты.

1894

Пустая чаша

Отцы и деды, в играх шумныхВсе истощили вы до дна,Не берегли в пирах безумныхВы драгоценного вина.

Но хмель прошел, слепой отвагиПотух огонь, и кубок пуст.И вашим детям каплей влагиНе омочить горящих уст.

Последним ароматом чаши, —Лишь тенью тени мы живем,И в страхе думаем о том,Чем будут жить потомки наши.

1 августа 1894

Смех

Эту заповедь в сердце своем напиши:Больше Бога, добра и себя самогоЖизнь люби, – выше нет на земле ничего.Смей желать. Если хочешь – иди, согреши,Но да будет бесстрашен, как подвиг, твой грех.В муках радостный смех сохрани до конца:Нет ни в жизни, ни в смерти прекрасней венца,Чем последний, бесстрастный, ликующий смех,Смех детей и богов,Выше зла, выше бурь,Этот смех, как лазурь —Выше всех облаков.Есть одна только вечная заповедь – житьВ красоте, в красоте, несмотря ни на что,Ужас мира поняв, как не понял никто,Беспредельную скорбь беспредельно любить.

1894, Палланца

Леонардо да Винчи

О, Винчи, ты во всем – единый:Ты победил старинный плен.Какою мудростью змеинойТвой страшный лик запечатлен!

Уже, как мы, разнообразный,Сомненьем дерзким ты велик,Ты в глубочайшие соблазныВсего, что двойственно, проник.

И у тебя во мгле иконыС улыбкой Сфинкса смотрят вдальПолуязыческие жены, —И не безгрешна их печаль:

Они и девственны и страстны;С прозрачной бледностью чела,Они кощунственно прекрасны:Они познали прелесть Зла.

С блестящих плеч упали ризы,По пояс грудь обнажена,И златоокой Мона-ЛизыУсмешка тайною полна.

Все дерзновение свободы,Вся мудрость вещая в устах,И то, о чем лепечут водыИ ветер полночи в листах.

Пророк, иль демон, иль кудесник,Загадку вечную храня,О, Леонардо, ты – предвестникЕще неведомого дня.

Смотрите вы, больные детиБольных и сумрачных веков:Во мраке будущих столетийОн, непонятен и суров, —

Ко всем земным страстям бесстрастный,Таким останется навек —Богов презревший, самовластный,Богоподобный человек.

1894, Милан

Скука

Страшней, чем горе, эта скука.Где ты, последний терн венца,Освобождающая мукаДавно желанного конца?

Приди, открой великолепьеИных миров моих очам:Я сброшу тело, как отрепье,И праху прах мой я отдам.

С ее бессмысленным мученьем,С ее томительной игрой,Невыносимым оскорбленьемВся жизнь мне кажется порой.

Хочу простить ее, но знаю,Уродства жизни не прощу,И горечь слез моих глотаюИ умираю, и молчу.

Сентябрь 1894

Надежда

Надежда милая, нельзя тебя убить!Ты кажешься порой мне страшною химерой,И все-таки я полн беспомощною верой.Несчастная! как я, должна ты лгать, чтоб жить.

Ты в рубище зимой встречалась мне пороюНа снежных улицах, в мерцанье фонаря;Как изгнанная дочь великого царя,С очами гордыми, с протянутой рукою.

И каждый раз, глупец, я брал тебя домой,И посиневшие от холода, в тревоге,Отогревал в руках твои босые ноги;И рад был, что ты вновь смеешься надо мной.

На золотых кудрях еще снежинки тают,Но мой очаг горит, наполнен мой бокал...Мне кажется, что я давно тебя искал...И легкою чредой мгновенья улетают.

Я знаю, что меня ты к бездне приведешь,Но сердцу надо быть счастливым хоть ошибкой,Я знаю, что ты – смерть, я знаю, что ты – ложь,И все-таки тебя я слушаю с улыбкой.

Уйди, оставь меня! Что значит эта власть?Но нет, ты не уйдешь – до вечного порога.Я проклинал любовь, и проклинал я Бога,А не могу тебя, безумную, проклясть.

25 сентября 1894