Елена Федорова - Осень (сборник)
– Как думаете, куда приведет нас этот путь? – спросил он, освещая Беатрис дорогу.
– В комнату Розалинды, – ответила она.
– Почему вы так думаете? – поинтересовался он.
– Потому что они любили друг друга, – ответила она.
– О ком вы говорите? – спросил Карл.
– О юноше, который построил этот дом, и Розалинде, – ответила она. – Этот тайный ход был сделан в доме изначально. Возможно, сама Розалинда его и сделала, чтобы беспрепятственно перемещаться из своей комнаты в королевскую спальню и обратно.
– Если бы я знал об этом тайном ходе раньше, в моей сказке наверняка бы появилось еще несколько глав, – проговорил Карл. – Однако, мне не понятно, почему мы не видели никакой двери, когда были в комнате Розалинды?
– Потому что это вовсе не дверь, – ответила Беатрис. – Откройте ее и вы увидите, что это…
Карл повернул ключ в замке, вышел из потайного хода, сказал:
– Вы правы, Беатрис, это не дверь, а книжный шкаф. Никому и в голову не придет, что в этом книжном шкафу таится нечто особенное. А уж о том, что это – дверь, вообще никто не догадается.
– Никто, – подтвердила Беатрис, вернув дверь на прежнее место.
– Что вы наделали? – воскликнул Карл. – Эта дверь не открывается снаружи. Мы не сможем попасть обратно.
– Сможем если воспользуемся обычной лестницей, – сказала Беатрис.
– Вы хотите вернуться в королевскую спальню? – Карл посмотрел на нее с интересом.
– Не сегодня, – ответила Беатрис. – У нас с вами остался еще один ключ. И я знаю, что четвертую дверь нужно искать на чердаке. Там нет света, и лампа нам пригодится. Идемте.
Они поднялись на чердак. Беатрис решительной походкой прошла в самый дальний угол, сказала:
– Это здесь.
Карл осветил угол, улыбнулся.
– Вы хорошо знаете дом.
– Прежде я не замечала эту дверь, – призналась Беатрис. – Я увидела ее вчера, когда Энтони крутанул меня на кресле-качалке. Посмотрите, как стоит кресло. Лицом к двери. У меня было несколько секунд, чтобы ее рассмотреть.
– Как думаете, какая тайна хранится за этой дверью? – спросил Карл, поворачивая ключ в замке.
– Ваша, – ответила Беатрис. – Это – ваша мастерская.
– Вы читаете мысли?
– Нет. Я просто догадалась, – ответила она. Толкнула дверь, вошла. – Здесь вы писали свои портреты и гравюры, которые Мэрил бережно хранила все эти годы, – повернулась, посмотрела на Карла, стоящего с лампой в дверном проеме. – Мэрил до сих пор любит вас.
– Я это знаю, – проговорил он. – Я дорожу этой любовью, потому что это нечто особенное, не подвластное разумению. Это, как любовь Розалинды, у которой нет будущего, но, тем не менее, прекраснее этой любви нет и не может быть ничего другого.
Карл вошел в мастерскую, поставил лампу на стол, сел на табурет. Спросил:
– Беатрис, а вы хотите, чтобы я написал ваш портрет?
– Нет, – ответила она. – Вы ведь написали его задолго до нашей встречи. Вот он, – она сдернула ткань с картины, висящей на стене, и сама отшатнулась.
– Господи, как такое возможно? – воскликнула она. – На мне точно такое же платье, как на потрете. Это… – повернулась к Карлу. – Как вы это угадали?
– Здесь нет никакой мистики, Беатрис, – ответил он. – Вспомните историю своего платья.
– Его привезли от модистки, чтобы… – Беатрис осеклась. – Мэрил специально заказала такое платье. Она знала, что мы с вами сюда придем, и я увижу потрет. Но откуда она узнала, что это произойдет сегодня? Что именно сегодня я надену именно это платье?
– У вас, моя милая, просто не было другого выбора, – сказал Карл с улыбкой. – Другие платья не такие торжественные, как это.
– Откуда вы знаете? – Беатрис наморщила носик.
– Мы вместе с Мэрил рисовали эскизы, – ответил он. – Вот они на столе. Взгляните.
Беатрис подошла к столу, взяла в руки несколько эскизов, похвалила Карла:
– Вы – прекрасный художник.
– Спасибо. Мне приятно слышать похвалу из ваших уст, – сказал Карл. – А как вы догадались про портрет?
– Это получилось как-то само собой, – ответила она. – Мне просто захотелось, чтобы этот портрет был…
Подошла к портрету, провела по нему пальчиком, спросила, не оборачиваясь:
– Вы написали его недавно?
– Недавно, – подтвердил он. – А вот наблюдаю я за вами давно. И то, что мы приехали в Лиль в одном вагоне, не случайность. И мой поцелуй…
Она обернулась. Он виновато улыбнулся.
– Я не знал, как познакомиться с вами. Я потерял покой и сон, перестал писать. Все мои мысли были заняты вами, Беатрис. Я ходил за вами тенью, а вы не замечали меня. Тогда я рассказал обо всем Мэрил. Она пообещала устроить нашу встречу, – поднялся. – Простите, что мы все так усложнили, так запутали, так…
– Разобрать мост через Риону тоже было вашей идеей? – спросила Беатрис. Он кивнул. – Вы – безумец, господин Элюар. Вы…
– Вы правы, Беатрис, я потерял голову окончательно и бесповоротно, – сказал он. – Вы – моя несбыточная мечта, моя вечная мука и мое счастье. Вы – моя осень, долгожданная золотая осень. То вы дождливы и пасмурны, Беатрис, то солнечно щедры и приветливы. Я надеюсь, что вы подарите мне одну из самых лучших моих историй. Вы поможете мне написать историю любви? Нашей с вами неожиданной любви, Беатрис. Не спешите с ответом. Не отталкивайте меня. У вас есть время все обдумать. У вас в запасе еще четыре платья и восемь дней.
– Да, вы правы, у меня еще восемь дней, – проговорила она, выйдя из мастерской…
– Как прошла ночь, Карл? – спросила за завтраком Мэрил.
– Я прекрасно выспался на королевской кровати. Ты была права – это самое тихое место в доме. Никто мой сон не потревожил, – ответил он.
– Я спрашиваю о другом, – Мэрил нахмурилась. – Неужели она тебе отказала?
– Пока, нет, – он улыбнулся. – Она обещала подумать.
– Мило, – ухмыльнулся Форц. – Я сказал, что обморок вызван ядом, но, по-видимому, это ее не слишком напугало. Она не бросилась в объятия Элюара, как вы, дорогая моя Мэрил, предполагали.
– Бет – особенная, – сказал Энтони. – Она достойна любви. И если вы, Карл, в самом деле, готовы ради нее не любые жертвы, она это поймет и оценит. Рядом с Бет вы станете счастливейшим человеком.
– Я знаю, – проговорил он. – Мое желание быть рядом с ней – это не прихоть богатого мужчины, а стремление к достижению гармонии между мужчиной и женщиной. И, если эта гармония возможна, то я стану счастливейшим из живущих на земле.
– Доброе утро, заговорщики! – сказала Беатрис, распахнув двери в столовую.
Было непонятно, слышала она слова Карла или нет. Заговорщики переглянулись. Мэрил пожала плечами. Мужчины встали, приветствуя Беатрис.
– Кто-нибудь знает, когда наладят сообщение между городами? – спросила она, усевшись за стол.
– Никогда, – ответил Энтони. Посмотрел на нее исподлобья. – Для тебя, Бет, его не наладят никогда, – улыбнулся. – Зачем тебе куда-то уезжать, дорогая? Куда ты торопишься?
– Энтони Эштон, вы забываетесь, – проговорила Беатрис. Голос стал строгим. – Давайте поговорим о чем-то более приятном. Мэрил, как твое самочувствие?
– Прекрасно, милая, – ответила та, широко улыбнувшись. – Жизнь только начинается. Я собираюсь дожить до ста лет. Должны же мы с Форцем насладиться нашим счастьем, – она протянула доктору руку, он прижал ее к губам.
– После завтрака мы решили покататься, – сказал Форц. – Приглашаем всех присоединиться к нам.
– Я не поеду, – сказала Беатрис. – Мне хочется погулять по саду.
– Позволите составить вам компанию? – спросил Карл. – Я давно не любовался хризантемами, посаженными Розалиндой.
– О, у нас появилась новая цветочница! – воскликнул Энтони. – Почему я узнаю об этом последним? Мэрил, это не честно. Я хочу взглянуть на эту барышню.
– Энтони, прекрати безобразничать, – Мэрил погрозила ему пальцем. – Ты прекрасно знаешь, что эти хризантемы посадила я. Пару дней назад мы их навещали. Тебе незачем идти туда снова. Ты нужен нам для одного важного дельца, поэтому, – она поднялась. – Ты должен поехать с нами.
– Воля тетушки для меня – закон, – сказал Энтони. Встал. – Передавайте привет Розалинде. Честь имею, – послал Беатрис воздушный поцелуй.
– Разговор был недолгим, но весьма содержательным, – сказала Беатрис, когда троица покинула столовую. – Пойдемте гулять, господин Элюар.
– С удовольствием…
Они направились в ту часть сада, где шапки осенних хризантем напоминали бронзовые купола.
– Последний подарок осени, – сказал Карл, присев на корточки. – Люблю, как они пахнут. Всегда кланяюсь им, – посмотрел на Беатрис снизу вверх. – Сейчас хризантемы в самой своей прекрасной поре, но очень скоро придет пора увядания, и тогда… – сорвал цветок, протянул Беатрис. Встал – Примите частичку солнца.
– Я бы назвала ваш подарок сердцем осени, – проговорила она, прижав цветок к губам.
– Сердце осени, – повторил он. Спросил:
