Николай Некрасов - Полное собрание стихотворений. Том 1

Плохи барыши,

Что подлец, кто без копейки,

А не тот, кто без души.

И я свыкся понемногу

С ролею скупца

И, ложась, молился богу,

Чтоб прибрал отца…

Добрый, нежный был родитель,

Но в урочный час

Скрылся в горнюю обитель,

Навсегда угас!

Я не вынес тяжкой раны,-

Я на труп упал

И, обшарив все карманы,

Горько зарыдал…

Продал всё, что было можно

Хоть за грош продать,

И деньжонки осторожно

Начал в рост пускать…

Чтоб нажиться – лез из кожи,

Лук да редьку ел,

Ни спины, ни рук, ни рожи,

Верьте, не жалел!

Всех завел, провел и вывел,

С кем сойтись пришлось,

И, пока не оплешивел,

Брал процент с волос:

Вырастать им как угодно

Волю я давал

И в цирюльню ежегодно

Косу продавал.

И теперь зато, под старость,

Есть немножко тут.

<< (хлопает по карману.) >>

Пусть приходят люди в ярость,

Говорят: он плут!

Шутки!.. нет, побольше стою!

Я ведь знаю свет:

Лишь тряхни-ка я казною

Да задай обед,

Все в объятья тотчас к плуту,

Все в родню, в друзья -

Я честнейший в ту ж минуту…

Что, не так ли… а???

(1844)

Наша книжная торговля

Так уж исстари идет:

Простачков невинных ловля -

Первый авторов доход!

В кабинете примут знатно

И сигарочку дадут,

И почтеннейшим печатно,

И умнейшим назовут;

С аккуратностью большою

Рассчитают барыши,

А издашь – махни рукою

И в подвалы положи!

Разорили – и отстали -

Всякий с ним уже не тот!

Только деньги размотали -

Глядь, господь другого шлет!

С ним опять развязка та же…

Я и сам богат бывал,

Жил когда-то в бельэтаже,

Всех морочил, надувал;

Драл с живых и с мертвых шкуру,

Не боялся никого,

А попал в литературу -

И надули самого.

Здесь хватило б и для внуков,

Да сто книжек издал в год,

И теперь карман мой звуков

Никаких не издает!

(1844)

Я люблю простор и барство

И живу, как жили встарь!

Я – обширнейшего царства

Полновластный государь.

Широки мои владенья -

У меня с давнишних пор

Десять тысяч душ именья

И осьмнадцать тысяч свор!

Дом величественной формы

Прочно выстроен для псов,-

Я скупаю им для корма

Старых кляч со всех концов.

Лучшим псам и стол особый,

А отличных так люблю,

Что рядком с своей особой

И с женой своей кормлю!

Стоит ночью встрепенуться,

Затрубить – на голос мой

Тотчас всадники проснутся,

Псы начнут веселый вой.

Вмиг усеяна дорога,

Счета нет собачьих свор;

Затрубим – и звуки рога

Потрясают дол и бор.

Дорога моя забава,

Да зато и веселит.

Об моей охоте слава

По губернии гремит!

Да зато как гаркнут "слушай!"

Доезжачие в бору,

И зальются вдруг тявкуши,

Словно птицы поутру,

Как кубарь, матерый заяц

Чистым лугом подерет

И ушами, как китаец,

Хлопать в ужасе начнет,-

Тут последняя копейка

Мне не стоит пустяка,

Только б Сокол или Змейка

Подхватили русака!

Я живу в отъезжем поле,

Днем травлю, а ночь кучу,

И во всей вселенной боле

Ничего знать не хочу!

Я люблю простор и барство

И живу, как жили встарь.

Я – обширнейшего царства

Полновластный государь.

(1844)

Пощечина людей позорит -

Так думал в старину народ,

А в наши дни – никто не спорит -

Бывает и наоборот.

Был у меня бедняк знакомый

С почтенным выпуклым лицом,

Питался редькой и соломой

И слыл в народе подлецом,

Да вдруг столкнулся с богачом:

Затеял ссору с ним пустую,

Пощечину изволил съесть,

Сто тысяч взял на мировую

И вдруг попал в почет и в честь.

Все – кто и ведал и не ведал -

К нему с почтением тотчас,

И даже там вчера обедал

Кой-кто, мне кажется, из вас.

И что ж? Ведь было б безрассудно

Сердиться, мщенье замышлять,

Боль усмирить в щеке нетрудно,

Сто тысяч мудрено достать…

А с ними проживешь так чудно

И беззаботно целый век…

Не сто – пожалуйте пять тысяч,-

Я сам, как честный человек,

Себя сейчас позволю высечь!

(1844)

196.

Читатель мой! я был когда-то сам

Российских книг отъявленный ценитель

И яростно (не верю я ушам,

Но утверждал так некий сочинитель)

Уничтожал таланты и гасил

В младых сердцах божественное пламя…

Но дешево издатель мне платил -

И бросил я критическое знамя…

<1845>

197. КОЛЫБЕЛЬ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА

Есть край, где горит беззакатное солнце

Алмазным пожаром в безбрежной дали

И сыплет горстями лучи, как червонцы,

На лоно роскошной и щедрой земли,

Где северный холод, вьюга и морозы

Сердец не сжимают, не сушат костей,

Где розы – как девы, а девы – как розы,

Где всё наслажденье, восторг для очей,

Где тигр кровожадный свободно кочует

И робкая серна находит приют,

Но где человек человека бичует,

Где плачут и стонут, где режут и жгут,

Где волны морские окрашены кровью,

Усеяно трупами мрачное дно…

<1845>

198. ИЗ ФЕЛЬЕТОНА "ПИСЬМО К ДОКТОРУ ПУФУ"

Почтеннейший Иван Иваныч!

Великодушный доктор наш!

Всегда зачитываюсь за ночь

Статеек ваших. Гений ваш -

Благотворитель всей России!

Вы краше дня, вы ярче звезд,

И перед вами клонит выи

Весь Новоладожский уезд.

Действительно, вы благодетель

Желудков наших, – а от них

И гнев, и злость, и добродетель,

И множество страстей других.

У нас помещик был свирепый -

Неукротимая душа!

Он раз в жену тарелкой с репой

Пустил – зачем не хороша!!!

Ко всем сварливо придирался,

Худел, страдальчески хандрил,

И в доме всяк его боялся

И ни единый не любил!

Его сердитый, злобный говор

На миг в семействе не смолкал,

Неоднократно битый повар

Свое искусство проклинал.

Вдруг…(но какой, скажите, кистью

Здесь подвиг ваш изображу?

Поверьте, движим не корыстью,

Но благодарностью – пишу;

Хоть я учился у поэта,

Но не пошла наука впрок)

Вдруг… получается "Газета",

И в ней – ваш кухонный урок.

Прочел небрежно гордый барин

(То было в пятницу, при нас)

И, как на Пушкина Фиглярин,

Напал, о доктор мой! на вас.

Но не дремал и разум женский:

Прочла жена и – поняла.

И в сутки повар деревенский

Стал человеком из осла.

И что ж? (Я был всему свидетель -

Клянусь – не ложь мои слова!)

Нет, ты не знала, добродетель,

Полней и краше торжества!

И никогда с начала света

Порок сильнее не страдал:

Помещик наш из-за обеда

И краснощек и ясен встал,

В слугу не бросил чашкой кофе,

И – доктор мой! гордись! гордись!-

Как из фонтана в Петергофе,

Рекой из уст его лились

Слова не бранные… Уроки

Твои из грешной сей души

Изгнали жесткость и пороки!..

С тех пор, что ты не напиши -

Родным, друзьям, жене читает,

Тебя отцом своим зовет,

Весь от блаженства тает, тает

И в умиленьи слезы льет.

С тех пор он стал и добр и весел,

Детей ласкал, жену любил.

Злой управитель нос повесил,

"Мужик судьбу благословил!"

… … … … … .

И да не говорит, не ходит,

Повержен в лютый паралич,

Кто на тебя хулу возводит

И злонамеренную дичь.

Ты Пуф, но ты не пуф нахальный -

Досужий плод журнальных врак,

Ты человек – и достохвальный,

А не какой-нибудь дурак.

Кормилец сорока губерний,

Ты и умен и терпелив.

Твоим врагам – венец из терний,

Тебе – из лавров и олив!

Трудись, трудись не уставая!

Будь вечно счастлив, здрав и свеж,

И, есть Россию научая,

Сам на земле не даром ешь!..

(1844 или 1845)

199. ПОСЛАНИЕ К ДРУГУ (ИЗ-ЗА ГРАНИЦЫ)

Так мы готовимся, о други!

На достохвальные заслуги

Великой родине своей…

Друг, товарищ доброхотный!