Антология - Европейская поэзия XIX века
ПАДЕНИЕ ВАРШАВЫ[95]
Перевод Г. Ратгауза
Когда из Калиша[96] вступил отважных добровольцев полкВ Варшаву, реяли орлы и флагов польских реял шелк,Предчувствуя с тираном бой во имя чести и любви,Во славу смелых калишан Варшава грянула: «Живи!»«Нет! — молодой солдат в ответ, кладя ладонь на грозный меч.Смерть калишанам! Смерть в бою, чтобы отечество сберечь!»Господь! Напрасен жар бойцов, главою досягнувших звезд.И родине надменный дар — алмазы дивные невест.Теперь народ спешит в костел под орудийный тяжкий гром,Пред алтарем за польский край склоняясь набожным челом.Напрасно все! И мир скорбит (кровавый гром терзает слух!):Когда над рабскою землей восторжествует вольный дух?О императорский указ, елейно-нежен окрик твой:Царь любит Польшу, как отец, — и выдал Польшу на убой.Напрасно вздыбился народ: «Мы не хотим тебя, тиран!»Он снова стонет под ярмом, и льется кровь из алых ран.Но вы, усопшие сердца, храните благородный сон:Вам, павшим гордыми в борьбе, — все розы будущих времен,К могилам поспешит поэт, которому неведом страх,Среди гигантских гекатомб он славит ваш мятежный прах.И вольный, будущий народ победный столп вам водрузит,И доблесть ваших Фермопил прославит новый Симонид[97].
НОЧНОЙ ПЕРЕХОД ВИСЛЫ ПОЛЬСКИМИ ПОВСТАНЦАМИ БЛИЗ КРАКОВА
Перевод Г. Ратгауза
В ненастном бурном шумеМы едем в тяжкой думе.Кто ведает, куда?Разверзлась хлябь потопа.На нас глядит Европа,В ночи блестит звезда.
На мост последний всходим,С отчизны взор не сводим:Мы перешли рубеж.Товарищ безотрадный!Нам светит факел чадный,Окончен наш мятеж!
Ты сгублено заране,Геройское восстанье,В ночи исчез твой след.Возлюбленной равнинеМы посылаем нынеПрощальный наш привет.
Навек прощайте, братья!Сырых могил объятьяПокорно ждут бойца.Но мы — отвергли цепи!И не в фамильном склепе,Вдали уснут сердца.
Прощайте, дети, жены!В борьбе вооруженнойВершится Страшный суд.Омыт в крови безвиннойСолдатский штык БерлинаИ петербургский кнут.
Над нами встал владыка.И нет грознее лика:Свинцовый, сонный взглядИ лоб его жестокий,Врожденный шрам глубокийНа лбу — беду сулят.
Мы славу купим кровью,Презрев покой, здоровье,Одним огнем горя.Здесь, в побежденном войске,Последний шляхтич польскийДостойнее царя.
Так! Нам в наследье — слава,И бой за честь и право,Который мы вели,И край, войной багримый,И горсть земли родимой,Отеческой земли.
Блаженны братья наши,Испившие из чашиИз вольной, круговой,И вы, сыны Волыни,Что в бешеной стремнинеНашли себе покой!
От натиска погониИх к Висле мчали кониСквозь плотный вражий строй,Они близ переправы,Где бой бурлил кровавый,Воспрянули душой.
За что принять им муку —С отечеством разлуку?Их честь — в родной стране.И мчатся в клубах дымаВ поток неукротимыйС оружьем, на коне.
Отеческие волны,Давно вы кровью полны,Примите ж их сердца!И мчите неустанноНа волю океанаИх, вольных до конца!
АННЕТА ФОН ДРОСТЕ-ГЮЛЬСГОФ
Аннета фон Дросте-Гюльсгоф (1797–1848). — Видная поэтесса и новеллистка, происходила из старинного аристократического рода. Первые стихи и поэмы связаны с романтизмом, и только в сборнике «Стихотворений» (1844) заметен отход от романтической фантастики. Дросте-Гюльсгоф осталась в немецкой литературе как представительница так называемого «поэтического реализма» (О. Людвиг, И. Шеффель, А. Штифтер, Б. Ауэрбах и др.). У «поэтических реалистов» проявилась тенденция к правдивому, детализованному и неромантизированному изображению окружающей их природы и общественной действительности, которую они отражали, однако, в значительно смягченных, опоэтизированных образах.
СЛОВО
Перевод И. Грицковой
Крылато слово, как стрела.Сам на себя пеняй за спешку,Коль произнес его в насмешкуИли сказал его со зла.
Похоже слово на зерно.Обронишь ты его случайно,Но в землю твердую отчаянноКорнями вцепится оно.
Подобно искре, хмурым днемПогаснув, истлевает слово.И на ветру воспрянет снова,И все заполонит огнем.
Едва родимся мы на свет,Весь мир словами обозначим.Смеемся из-за них и плачем.Поверь, что слов никчемных нет.
Молитвам, господи, внемли,Несчастным ниспошли спасенье.Даруй слепому исцеленье,Чтоб видеть красоту земли.
Словами одарил нас бог.Но ты, всесильный, всемогущий,Сокрыл от нас их смысл грядущий,Чтоб их постичь никто не смог.
Зажги ж огонь средь темноты!Пусть в цель летит стрела крылато!Ведь то, что праведно и свято,На свете знаешь только ты!
ОТРАЖЕНИЕ
Перевод И. Грицковой
Ты смотришь молча на меня.В глазах поблекших нет огня,Под стать туману бледность кожи,И друг за другом две душиШпионят в каверзной тиши.…Меня заверить не спеши,Что ты — есть я! Нет, мы не схожи!
Но знаю я, кто ты таков,—Виденье из тревожных снов,И страшно мне тебя увидеть.Кровь застывает, холодна…Но есть в твоих чертах вина.И я еще понять должна —Любить тебя иль ненавидеть.
Властолюбивей всех владык,Ты править мыслями привыкНеумолимо и сурово.Им, как рабам, даешь приказ,Но льется мертвый свет из глаз,Холодный блеск… и я сейчасСкорее убежать готова.
Улыбкой нежной на устахРастопишь мой недавний страх,Она приветливо засветит…По моему лицу скользит…Но в темном взгляде гнев сквозит,Черты коварство исказит.Ты, как палач, что жертву метит.
Нет, я — не ты! Не прекословь!Не схожи наши плоть и кровь,И в этом трудно усомниться.Мы — рознь друг другу, сам гляди!Отец небесный, пощади!Неужто и в моей грудиДуша зловещая таится.
Но непонятно, отчегоСвязует нас с тобой родство.Одной мы спаяны судьбою.Приди ко мне! Ступай вперед!Пусть сердце в ужасе замрет,Но мне известно наперед,Что я заплачу над тобою.
В ТРАВЕ
Перевод И. Грицковой
Когда вконец измучил землю зной,Жара сменилась свежестью ночной,Я прилегла в лесу на мох глубокий.И шелестела надо мной листва,И щеки щекотала мне трава,И запах луга слышался далекий.
И темноте нахлынувшей воследПросачиваться стал неясный свет.Он меркнул, вспыхивал и, вновь пылая,Струился, падал сквозь проем ветвей.И это был свет родины моей —Тот, что недавно в комнате зажгла я.
Я различить могла средь тишиныШуршанье листьев, тех, что с вышины,Кружась, на землю опускаться стали.Я столько передумала всего,Биенье сердца слыша своего,Уже не зная: я жива, мертва ли?
Сплетались мысли, словно кружева.Мне годы детства вспомнились сперва.Лицо и голос. Чей? Давно забыла.Ну, а потом, подхваченный волной,День нынешний предстал передо мной.Его ко мне, как к берегу, прибило.
Но, словно бьющий из глубин родник,Спешили мысли дальше, и возникДень будущий тотчас перед глазами.Себя я вижу сгорбленной, больной.И памятки родных, любимых мной,Я разбираю поздними часами.
На их портреты буду я смотреть.В одеждах, что успели устареть,—Мои любимые. Я трепетно достануЗаписки, письма, выцветшую прядь.И, больше слез не в силах удержать,Я в тишине над ними плакать стану.
И вот на кладбище увижу я себя.Колени преклонив, молюсь, скорбя,На сером камне имена читаюТех, кто всегда в моей душе храним.И птица закричит, повеет дым.Земля зовет, и я в нее врастаю.
Нет. Я очнусь. Вновь под ногами твердь.И мне приснилась только эта смерть.Пойду домой и долго буду тщитьсяПонять, что значил свет в полночной мгле.То был свет лампы на моем столеИль вечный свет, горящий у гробницы?
МАЛЬЧИК В БОЛОТЕ
