Циркадные рифмы - Ирина Сергеевна Утимишева
проститься не успеешь.
За бедой
не видно солнца края,
за судьбой
ни облака, ни рая.
И в мечте
одной, лишь бьётся сердце.
Успокой,
кричащего младенца.
Солнце
Солнце, уставшей планеты
греет с надеждою нас,
мы его вредные дети
в мире игры «Кто дурак?»,
в мире азарта и фальши,
в мире, восторженных фраз,
гонки по заданной трассе,
прятки в бетонных лесах.
Нет у стратегии правил
и до победы вся жизнь.
Кто эту карту оставил?
Кто рисовал? Отзовись!
Ты мне товарищ или плут
Ты мне товарищ или плут?
Или сожитель по планете?
Ты друг мой или изумруд?
Ни для кого на белом свете…
Я прочитать хочу в тебе
свой смысл и свои сомнения,
твоей рукой писать себе
в порыве прошлого мгновения.
Судьба взаимна и тепла,
когда я вижу в отражении,
как в очертаниях мила
любви награда — вдохновение.
Кораблик
На гранях тончайших безумства,
на зыбких наивных мечтах,
на горестных смешанных чувствах,
на добрых природных парах
зиждиться дух мой и разум
и знамя пылает любви,
идущего смело кораблика
моей непокорной судьбы.
Свидание
Серым порохом падал дождь,
время жизни стремилось к печали,
и сегодня ты не придёшь,
не дождётся сердце свидания.
У ворот не зажгу огни,
не вскипит металлический чайник,
не услышим его свистки,
не обнимемся на прощание.
И всю ночь будет слёзы лить
небо по нашей встрече,
ты прости, не дано забыть
мне души твоей бесконечной.
В полуночи
Любви полночное молчанье,
скрип старых половиц сухих
мне навевают воздыханье,
воспоминанье наших лиц.
Как пиджаком своим суровым
я плечи нежные твои
обнимал и был взволнован
ярким заревом луны.
Помню ласковость касаний,
стук игривых каблучков,
помню рук своих дрожанье,
сердца помню звонкий стон,
поцелуй наш сладкий, смелый,
переливы фонарей,
шёпот сказочных мгновений
слышен, будто, и теперь.
Сяду на краю кровати
и зажгу фитиль свечи,
и уставлюсь жадно в пламя,
словно в зеркало души.
Зеркало
Чёрный пепел на исход
вылетает из невзгод,
облака измазав в саже,
дьявол ускоряет ход.
Времени кружат мгновенья,
мысли плавит в диком рвении,
облик смерти зарождают
жизни, тающие дни,
вдохновенью уступает
ангел, Бог его храни.
За окном белеет берег,
манит даль большой реки,
глупых, мелочных истерик
от неё вовек не жди.
Под июньским смогом
На вершине лета,
под июньским смогом
ты просил ответа,
я ждала другого.
На вершине жизни,
под небесным гнётом
ты просил ответа,
я молилась Богу.
Позади мгновения,
позади разлуки,
впереди прощения
золотые руки.
Мой испокон
А сердце ищет упоения
в природе, жаждущего дня
и на пороге вдохновения
в цветах, украшена душа.
Румянит вечер позолотой,
кроны деревьев полюбив
и подмигнёт сей миг, готовый
весь раствориться в небытии.
Пришвартовать корабль разума
порой так сложно, берег хил,
но монотонный голос памяти
мой испокон надёжный тыл.
Соль
Скоро соль от слёз разъест планету,
ну, зачем вам эта жалость звезд?
Скоро жадность сгубит тех, кто не был,
кто не появился из утроб.
И кричит надежда вере в душу,
вера обращается к любви,
ты спокойно тишину послушай,
это роскошь ныне, ты пойми.
И разверзлась бездна под ногами
в безысходном пламени огня,
и отчаяние, и боль хлыстами
ударяют наши якоря.
Может быть, мы всё исправим вместе?
Может быть, воспрянем ото сна?
И свободу — ласковую песню
заберём обратно навсегда.
Скоро соль от слёз разъест планету,
а она ещё нам так нужна…
Нам прощает всё, простит ли это?
Счастье зыбко, плачут небеса.
Фантом
Ветер смахнёт с ресниц
ноты печальной песни,
мне, дорогой, приснись,
мой дорогой, воскресни.
Словно огонь луна
пламенем в окна хлещет,
снова в ночи одна,
скоро постель исчезнет.
Тени из зеркала
выступят и заполнят
комнаты три угла,
четвёртый, как ты,
свободный.
Пара, уснувших фраз,
одно неземное слово,
встреча любимых глаз,
дома душа спокойна.
Фантом в полутьме качнётся,
тюль сдвинется, отзовётся,
нить тонкая оборвётся,
прости, буду ждать тебя.
Свой черёд
А море ветром прощает
разным людям грехи
и буря мглою кидает
на землю счастья куски.
Всем, кто сегодня страдает,
кто не успел, опоздал,
жизнь потихоньку меняет
судьбы лихой, пьедестал.
А море ветром прощает,
нам отпуская грехи
и солнце всех угощает,
седые палит виски.
Закончит день новым утром
череды круговерть,
мы им любуемся, будто,
на свете смерти и нет.
Тучи
В тучах огненный просвет
белым пламенем звучит,
скоро очередь карет
смоет дождь прощальных лет.
В новой жизни облака
ясной сутью засияют,
распахнут свои глаза,
озаряя души раненых.
У ворот природы чахнуть
станет дьявольский мотив,
торжество благое скрасит
эксплицитный нарратив.
Отзвук
Где отзвук пал на покаяние
монетой, ставшей на ребро,
одна судьба горела пламенем
и воздух волей был одной.
Где глыбы яростью трещали,
вздымаясь на дыбы свои,
где ветер болью обещаний
терзал надежды и мечты.
Там ритм сердца еле слышный
искал назад всего пути,
одна планета, столько драмы,
где уголок найти любви?
Щит
Разве ты не чувствуешь, что дождь
размывает след надежды алой,
разве ещё веришь, что любовь
в сердце твоём раненом осталась.
За щитом ментальным долг и боль
воздухом густым всё покрывают,
не пылает солнца летний зной,
лишь отчаяние горит обмана.
На суровой бренности печать
и клеймо вовеки не сотрется,
распахни глаза, довольно спать,
посмотри, как небо в окна льётся.
Атлантический обман
Скажи, напрасно с ветром улетают слёзы?
Как атлантический обман ухмылки наши, грёзы,
наши грехи, оскомины на душах,
мы сотканы из памяти, из отражения в лужах.
Скажи, для счастья есть ещё страницы?
Пустые, не заполненные бытом.
Я в глубине судьбы, в её глазах теряюсь,
прошу ответить мне, желанна я останусь?
«Ты ордена не восприми, как почесть…»
Это лишь мой наивный шарм любви и совесть.
Доколе?
Сколь ещё веков, услада взорам,
хвойные холмы под шубой облаков,
словно времени, застывшие узоры,
будет литься в бесконечность снов?
Сколь ещё услышат поколений
тишину гармонии лесов,
трели птиц, свирепые метели
на земле, отдавших честь отцов?
Как ты воздух жизни безымянной,
будет
