Я говорю на русском языке. Песни осени. Книга вторая. Куда-то плыли облака… - Галина Теплова
Кому в грядущем Светочем зажглась?
Как снег во поле чистом — я нежна,
И — как песок пустынь — раскалена,
Равны во мне смирение и страсть,
Стремленье жить — желание пропасть,
Смиряясь — я бунтую и кляну,
Бунтуя — дерзкий взгляд не подниму,
Любовь моя — как море — глубока,
Как небо беспредельное — тоска, —
И зыбко всё и двойственно в судьбе:
Я вся твоя! — но кто же я тебе?..
Не ты ли — в упоенье плотских сил —
По духу своему меня творил?
Не ты ли — примеряя Вечный Путь —
Восторженно привлёк меня на грудь? —
Как пылко трепетали под рукой
И плоть и дух, возлюбленные мной!..
И в этот миг Земного Торжества
Срослись в Одно и корни и листва!..
Любимый мой! Поведай — кто же я? —
В твоём ли сердце — Родина моя?!..
13 июня 1981 г.
«Ты говоришь: — Последняя любовь…»
Ты говоришь: — Последняя любовь…
«Цветком» и «Птицей» нежно величаешь
И в упоенье руки простираешь —
Сковать объятьем грусть мою и боль.
И трепещу!.. И жгучая тоска
Из глаз моих русалочьих струится, —
Блестит слеза на вспугнутых ресницах
И гневно отстраняется рука.
«Последняя» — как крестная награда
За страстный Миг земного жития…
А ты всё шепчешь, что и тень моя
Тебе милее мраморов Эллады…
И мнится мне — отрадней тенью стать,
Чем Дар Небес в страстях испепелять.
8 апреля 1981 г.
Обручники любви
Любовь, любовь — гласит преданье —
Союз души с душой родной —
Их съединенье, сочетанье,
И роковое их слиянье,
И… поединок роковой…
Фёдор ТЮТЧЕВ
Он знал её — как знают Боги —
Из тех таинственных Глубин,
Где рассекаются дороги
Живым Мечом Святых Родин…
Он знал её — как знают люди —
Из той влекущей Высоты,
Где в Вечной Радости пребудет
Дух, воплощающий Мечты…
Он знал её — как знает Вера,
Что ей присуще Благо — дать…
Он знал! — Душа не знала Меры,
Способной Благо исчерпать.
11 октября 1989 г.
«Просторная высь… Небеса голубы…»
Просторная высь… Небеса голубы…
Цветущие травы шумят вдоль обочин…
Уносятся вдаль верстовые столбы…
О, сердце людское! Чего же ты хочешь?
Присвоив мгновение — жизнь раздарить,
И крест и венец укрепить за собою, —
Уста опалено растрескались: «Пить!»,
А взор дерзновенный блистает слезою.
И звёздная даль замыкается в круг,
И дней золотых рассыпаются звенья,
И друг задушевный — единственный друг! —
В пустую ладонь опускает каменья.
И сил не хватает для кроткой мольбы —
Лицо запрокинешь, навзрыд проклиная!..
Увидишь — замрёшь! — небеса голубы! —
И Жизнь и Любовь и Надежда без края…
27 июля 1981 г.
«Томится лето… Дремлет сад…»
Томится лето… Дремлет сад…
Лишь облака скользят по травам,
Да вьются птицы над дубравой,
О чём-то радостном глаголя,
Да златом зреющее поле…
Да восхищённо дерзкий взгляд,
Который охватил всё сразу:
И облака, и лес, и поле,
И томный сад, и птичью волю…
Лишь на душу не пал ни разу.
Душа — потёмки! омут! — Ад!..
А кто же в Ад кидаться будет?
Ведь даже молниевый взгляд —
Чужого Ада не рассудит.
31 июля 1985 г.
«Над рекою, над лугами…»
Над рекою, над лугами
Млечной повитью туман —
Как расшитый жемчугами
Тишины дремотный стан.
Ни волны, ни дуновенья,
Всё сияет — всё молчит,
Словно полное забвенье
Полной радостью дарит.
14 мая 1984 г.
«Ворона крикнула картаво…»
Ворона крикнула картаво
Под стенами монастыря,
Небес восточная оправа —
Зажглась рассветная заря.
Шумнули листья. Быстрой дрожью
Траву цветущую ожгло…
Улыбкой счастья — невозможной! —
Воспоминанье расцвело.
Улыбкой тающей печали
Светло затеплились уста, —
Лучи рассветные играли
На месте снятого креста!..
14 мая 1984 г.
«Всему положен должный срок…»
Всему положен должный срок:
Что справедливо — то жестоко,
И тот, кто душу уберёг, —
Тот погубил себя до срока.
И ты меня не береги! —
Не сострадай сердечной муке! —
Сплелись как смертные враги
Влюблённых страждущие руки.
Не понуждай к желанью жить
В плену слепого обожанья
Того, кому под стать любить
Безмерной мукою страданья.
О, жизнь! — весёлая река! —
Средь бездн и уступов стремится:
За перекатом перекат
Грозят беспечному — разбиться.
Туда-сюда — как заводной —
Челнок измается в тумане,
Пока с урочною волной
В Великий Океан не канет.
Но всё равно — не береги
Своей единственной, бесценной! —
Ведь только смертные враги
Бессмертью жизни знают цену.
7 октября 1980 г.
Игра в горелки
— От сладкой жизни устаёшь, —
Не правда ли? — она спросила
И посмотрела сине-сине,
Как будто сквозь
