Сначала было… - Анна Беляева
Все над той же незримой бездной,
Тайной, зыбкой и неизвестной,
Обольщая круженьем в танго.
Зимний ветер играет терновником… женская версия
Зимний ветер играет терновником,
Задувает в окне свечу.
Ты ушла в этот вечер с любовником.
Я один. Я прощу. Я молчу.
А. Блок
Зимний ветер играет терновником
И дрожит сквозняком свеча.
Будут встречи, и будут любовники.
Часть по страсти, а часть сгоряча.
Я на них не молюсь. Постылые.
Лишь один больно шутит со мной.
И терновник царапает с силою,
Когда я возвращаюсь домой.
Но сейчас, приглядевшись к счастию,
Я сквозь боль назад прихожу.
Многим я отдавалась со страстию.
Но тебя как ждала, так и жду.
Все, чем сердце твое туманится,
Станет ясно в моей тишине.
Ты однажды рядом останешься
И доверишься снова мне.
Ночь, улица, фонарь, ларек…
Ночь, улица, фонарь, аптека…
А.Блок
Ночь, улица, фонарь, ларек.
Аптека тоже есть, конечно.
И до реки вод талых сток,
А в остальном вполне извечно.
Умрем, родимся и как встарь,
В перемещеньях дней бегущих
Нас тускло осветит фонарь
Над улицей с ларьком насущным.
Чужой день рождения
Купить дорогих конфет и дешевых наркотиков -
Отпраздновать очередной день рождения.
Начать алкоголем, закончить кино. Может, "Кортиком"?
И складывать рядышком капли вина с поражением.
Одеться. В мороз, чтобы зябнуть как ветки деревьев.
И думать о разном, но больше уже о хорошем.
Назавтра случиться тяжелое злое похмелье
Со вкусом во рту ночевавших и гадивших кошек.
Может, лишь потому и рядом…
Может, лишь потому и рядом,
Что взлететь из-за ран не может.
Он глядит чуть встревоженным взглядом.
Я касаюсь ладонью кожи.
— Что, мой Ангел, хреново нынче?
Ты прости. Сквозь меня и навылет.
Кровь течет. Крылья сложишь — брызжет.
Но врачи эти пули вынут.
Не спасла я тебя за правым.
Даже черт загрустил за левым.
Но, быть может, не страшны раны.
Только крылья чуть-чуть задело.
Слушай, Ангел, останься со мною.
Не летай ты с отчетами к богу.
Здесь ведь скоро забрезжит весною,
Будем вместе искать дорогу.
И вот напишутся монологи…
и вот напишутся монологи
И через годы, дни-недотроги.
Вдруг станет ясно, что у дороги
Всегда как минимум два конца.
И нужно выбрать, куда податься.
Остаться здесь или, блин, расстаться.
Кому поплакаться и отдаться
В отместку или же от тоски.
Допьется чай и вино прольется.
Он не дождется, он отвернется.
А, впрочем, может быть, отольется
Ему голодная та тоска.
Красивый. Вряд ли? Счастливый? Может.
Но что-то бесит, опять тревожит.
И он в развязности до дрожи
Все ищет встречи с самим собой.
О, жизнь без прошлого и завтрешнего дня…
О, жизнь без завтрашнего дня.
Ловлю измену в каждом слове,
И убывающей любови
Звезда восходит для меня.
А. Ахматова
О жизнь без прошлого и завтрашнего дня,
Всё выпить этим вечером дрожащим.
Уходит ожиданье из меня,
Одевшись городом метелящим и спящим.
Еще подышим в зыбкой темноте
Над остывающими мертвыми мечтами.
И мысли на белеющем листе
Сторонние решат назвать стихами.
И не печально, что былого нет,
А будущее даже и не мнится.
Но жалко догорающий рассвет,
К которому хотелось так стремиться.
Еще год
Еще год. Я сложу в копилку
Седины твоей новой пыль,
Наших мелких размолвок опилки
И несказачно-светлую быль.
Еще год пустоты и тревоги,
Наплняемых содороженьем.
Не сбылось. Не случилось. Не боги.
Наши все- наши не-отношения.
Еще год. Мир наполнен и создан.
И, как видно, не нужен иной,
Пока в этом подлунном и звездном
Я стихаю твоей сединой.
Яблочные размышления
Что-то холодно и очень пусто.
Отдохнувшее тело тревожится.
Не хватает какого-то чувства,
Словно мякоти яблочной кожице.
Вот и небо прозрачно-синее,
Как в предмартье у нас бывает.
И по утру на ветках инеем
Снег кокосовый. Днем растает.
Может быть, и не так уж холодно.
Просто сердце должно тревожиться.
Просто яблоко зелено, молодо.
Скоро мякоть почувствует кожица.
Последний разговор по мотивам Мастера и Маргариты
Представь, как голодный хочет наесться — эти двое наговориться.
Потомкам остались плащ с кровавым подбоем, чаша и плащеница.
Но это уже не важно.
По млечной дороге вперед нетвердой походкой кавалериста
Идет человек. Рядом второй. Луна освещает их лица.
И к черту Грааль и подбой.
Худой пес трусит впереди, резвится, дивится этой странной дороге.
Ей нет конца. И это важнее всего. Им нужно сказать так много.
Про то, что важнее креста.
Мыслестрочия
Чужой монастырь, на то и чужой.
И я со своим уставом не лезу.
И то, что стакан все же полупустой,
И что даже в полном увидела бездну.
Чужая война, на то и война,
Чтоб в ней оказаться всегда побежденным.
Но вера и правда, мне мнится, одна.
Пусть вера и правда души обреченной.
У каждого свой поводок и петля.
Раз дернешься резко и будешь задушен.
Последнее время мне кажется, зря
Господь подарил нам бессмертные души.
А на перстне царя Соломона…
А на перстне царя Соломона
Не стирается гравировка:
"Все проходит. И это тоже"
Непременно и это пройдет.
Я топчусь на краешке жизни
На мою чем-тоочень похожей.
И не верю глупому перстню,
Слишком долго мне надпись врет.
Мудрый Лис из недетской сказки
Говорит неземному ребенку:
"Прирученным случается плакать".
Мне случается, мне дано.
То и дело личные кошки
По душе царапают лапой.
То и дело грусть расставаньем
Ищет нежности край и дно.
И еще говорят, что даже
В полном мраке есть капля света.
И однажды в жизни бывает
Повернуться времени вспять.
Вот и все. Я с тобой прощаюсь
И мечта сосулькою тает.
Жизнь пора начинать сначала
И без снов научиться спать.
Посмотри на меня и послушай
Посмотри на меня и послушай.
Это
