Анатолий Бергер - Подсудимые песни

Породнённый с вечной тьмой,

Замирающий и слёзный

Был услышан голос мой.

Ослабела жара сила

И озноб сошёл на нет,

Долгожданный, легкокрылый

Сон понёс меня в рассвет.

1982 г.

«Говорят обо мне по латыни …»

Говорят обо мне по латыни,

Точно холод вдруг душу кольнул.

О, лекарственный дух поликлиник!

Не триклиния праздничный гул.

Напряжённость, боязнь, унынье,

И, быть может, судьбы перелом…

Говорят обо мне по латыни…

Шепчет мёртвый язык о живом.

1964 г.

«Циферблат мне приснился, а это …»

Циферблат мне приснился, а это,

Говорят, к переменам. И вот

Страх берёт меня. Смута рассвета

Дрожью утреннею обдаёт.

Разбегаются стрелки изломно,

В лупу смотрит судьба-часовщик,

И мучительно-беспрекословно

Раздаётся тик-так-тик-тик-тик…

1988 г.

«Лес, испещрённый яркой белизной …»

Лес, испещрённый яркой белизной,

Сверкает и мерещится и чудится

Старинною игрушкою резной —

Поверь ему, и всё, как в сказке, сбудется —

Свою сослужит службу серый волк,

Кащей Бессмертный сгинет в одночасье,

Герой найдёт потерянное счастье,

Из бестолочи жизни выйдет толк.

1985 г.

«В сырую непогодь такую …»

В сырую непогодь такую

Уже не хочешь ничего,

На жизнь свою, как на чужую,

Глядишь, теряя с ней родство,

А смутный дождь напропалую

Косит своё, да всё впустую.

И тротуар промок насквозь,

В нём облака плывут и листья,

У деревца все ветки врозь

И оттого черней и мглистей

Оно и дрожь его берёт.

И дни и ночи напролёт.

А я — прохожий на земле,

С дождём и деревом и тучей,

Пока брожу в осенней мгле —

Всё сумрачней, всё неминучей,

Всё глубже ощущаю связь,

Как будто кровно породнясь.

То, может, мать-земля сыра

Меня зовёт, иль от людского

Душа устала и пора

Пришла — чему — не знаю слова,

Так дождь, и ветка, и трава

Не знают про себя слова.

1980 г.

«Отталкивая пятками медуз …»

Отталкивая пятками медуз,

И на волне вздымаясь то и дело,

Вверяю морю ощутимый груз

Земного человеческого тела.

А над собою вижу небосвод

И в этот миг ему вверяю душу,

И медленный прилив меня несёт

Туда, откуда я пришёл — на сушу.

На призрачную твердь земной коры,

Где каждый шаг весомей с каждым годом,

Где все живём, не ведая поры

Разлуки с морем и с небесным сводом.

1975 г.

«На полустанке, что за Мгой …»

На полустанке, что за Мгой,

Где пустыри, деревья, снег,

В глубокой полночи глухой

Попал под поезд человек.

Тот поезд шёл во весь опор,

Попробуй-ка, останови,

Светил пустынно светофор,

И мёртвый он лежал в крови.

И в тот же час, и в тот же миг,

В иных краях, на всех парах

Шли поезда, и тот же крик,

И та же кровь, и тот же страх!

Статистика внезапных бед,

Проклятие из рода в род,

Нам от неё спасенья нет —

Кто обречён, того убьёт.

Кто и не ведает о том,

И знать не знает ничего,

Что под слепящим фонарём

На рельсах тех найдут его…

1969 г.

«Страшен в дни переучёта …»

Страшен в дни переучёта

Похоронный магазин,

Словно ждут гробы чего-то,

Отдыхая от кончин.

Словно сгинул в преисподней

Всадник с древнею косой

И не слышится сегодня

Стон погибели людской,

Ни икоты той последней,

Нет ни крепа на венках,

Плача в комнате соседней,

Простыней на зеркалах.

Ни затепленной иконы,

Старца бородой в псалтырь,

Только в суете казённой

Планы, сметы да цифирь.

Да пощёлкивают счёты:

Три, четыре, два, один…

Страшен в дни переучёта

Похоронный магазин.

1968 г.

«Времени песок шершавый …»

Времени песок шершавый

Засыпает без конца

И великие державы,

И на кладбище отца.

Но живущий забывает,

Что туда же канет он,

И в руках пересыпает

Дней минувших Вавилон.

1982 г.

«Раскричались чайки и вороны …»

Раскричались чайки и вороны

Сквозь дождя шумящий перекос.

… Словно бы бежал и вдруг с разгону

Стал, как вкопанный, как в землю врос.

И увидел, как черны осины,

Ветви разметавшие вразлёт,

Как залива зыбкая равнина

В даль свою пустынную плывёт.

Как кустарник водит хороводы,

Как темны и одиноки пни,

Как внезапны в смуте небосвода

Самолёта краткие огни.

И изведал, каково деревьям,

Птицам, и заливу, и траве,

Ощутив с печалью и доверьем

Назначенье с ними быть в родстве.

1977 г.

Сибирь припоминается без меры,

Сибирь, к которой был приговорён

«В Сибири татарским прозваньем …»

В Сибири татарским прозваньем

То речка звенит, то сельцо,

Раскосым лихим завываньем

Пахнёт, как пожаром в лицо.

Ударит о берег Тубою,

Тобратом на горы взбежит,

Тайгою, как древней ордою,

В ночи загудит-задрожит.

1974 г.

«Река встаёт и громоздится …»

Река встаёт и громоздится,

Белея медленно кругом,

И лишь у берега дымится

Вода и лезет напролом.

К ней по истоптанному спуску

Идут, сбегают второпях,

И веет стариною русской

От коромысла на плечах.

Виденье призрачной эпохи,

Что разве в сердце и жива,

И вёдра тихие, как вздохи,

Качаются едва-едва…

1973 г.

Деревеньки мои, деревушки…

Деревеньки мои, деревушки —

Коромысла весёлого дужки,

А уж вёдрам и шатко и зыбко,

В каждом солнце играет, как рыбка,

Деревушки мои, деревеньки,

На завалинке старушки-стареньки,

А над рекой то березняк, то ельник,

А на плоту Иван Гладких да брательник…

1975 г.

«Сибирь, о тебе затоскую …»

Сибирь, о тебе затоскую,

Когда окажусь вдалеке;

Припомню деревню лесную,

Большие плоты на реке,

Припомню в избушке крестовой

Мерцанье иконы в углу,

Телёнка протяжные зовы

На рваной кошме на полу;

Горшки, чугунки, занавески,

Хозяина речи о том,

Как в тёмном густом перелеске

Сохатый стоял над ручьём,

Как с первого выстрела ранил,

И зверь, убегая в тайгу,

Деревья крушил и таранил

И тяжко ревел на бегу…

1974 г.

«Задравши хвост, телёнок скачет …»

Задравши хвост, телёнок скачет,

Трава на солнце вновь блестит,

И с курами петух толмачит,

И лёд по речке шелестит.

И лодку сталкивая в воду,

Свой наготове шест держа,

Рыбак кричит мне про погоду,

Про льдины, что плывут, кружа…

1974 г.

«Дрожью бьющие туманы …»

Дрожью бьющие туманы,

Шатких листьев вороха,

И хозяйка утром рано

Зарубила петуха.

После куры кровь клевали,

Клочья пуха и пера,

Осень отливала сталью

Брошенного топора.

1974 г.

«Сегодня утром лист пошёл …»

Сегодня утром лист пошёл —

По всей тайге, куда ни глянешь,

Слетает осени в подол

Медь, золото, багрец, багрянец.

И речка ловит на ходу

И гонит вдаль напропалую

Свою добычу золотую

У всех деревьев на виду.

И под ногами впрямь горит

Земля медлительно и пышно,

И каждый шелест говорит

Так явственно, что всюду слышно.

1974 г.

«Перестал ходить паром …»

Перестал ходить паром,

Обивает снег пороги,

Бабка тыкву на пороге

Рубит длинным топором.

Сыплет семечки на печь,

Разгораются уголья,

Пересыпанная солью

Русская играет речь.

А за окнами бело,