Дмитрий Минаев - Избранные сатирические стихотворения
Наивно-прямой, как дитя, Как мать — многолюбящий, нежный, Он мудрости учит шутя, Смягчает удел безнадежный.
Струясь, как по камням вода, Как чистый фонтан водоема, Торжественный смех иногда Доходит до грохота грома,
Сливаясь в густых облаках В немолчное, грозное эхо, И тот, кто забыл всякий страх, Дрожал от подобного смеха.
Смиряя рыданья порыв И гордую скорбь гражданина Под маской шута затаив, Запрятав под плащ арлекина,
Стремление к лучшей судьбе Родят он в груди всего мира И с гидрой пороков в борьбе Сверкает и бьет, как секира,
Он сонную мысль шевелит И будит во мраке глубоком; Плясал вкруг ковчега Давид, Но был и царем и пророком.
1875
ПОХВАЛЬНОЕ СЛОВО ВОРОВСТВУ
I
Не рожден я ликующим лириком, Я не склонен к хвалебным речам, К юбилейным стихам, к панегирикам, Не пишу мадригалов "очам", Алым щечкам и губкам коралловым, Не хвалю я маститых ослов (Без меня, господа, разве мало вам На Руси всяких спичей и "слов"). Исповедую дух отрицания, Хоть и слышу за то порицания Я, как русский реальный певец; Но теперь долг гражданский молчание Мне нарушить велит наконец. Часто в жизни молчанье обидное Хуже всяких крикливых обид, И всеобщая робость постыдная Мне подняться за правду велит. Тон для песни избрав соответственный, Я похвальную оду спою. На возвышенный лад и торжественный Перестроивши лиру свою, У державинской музы сообщества Я прошу, чтоб бесстрашно сказать То, что смутно в сознании общества Уже бродит давно, что печать Лишь по трусости жалкой, ей свойственной, Громогласно не смела почтить… Публицист наш, с натурою двойственной, Любит торной дорожкой ходить. Мысль, которая в воздухе носится, Чтоб облечься в горячую речь, И у всех с языка точно просится, Я попробую в звуки облечь.
II
Я пою воровство!.. Брать не смело ли, Скажут мне, столь опасный сюжет? Но какой бы вопрос мне ни делали, У меня есть готовый ответ. Воровство на Руси оклеветано. В массе всяких общественных бед оно, Став давно "очищенья козлом", Самым меньшим является злом. Зло — понятье коварно-тягучее… Если в виде лишь частного случая Заявляет себя воровство, Если деньги, толпы божество, Оставаясь в пределах отечества, Из кармана, положим, купечества Переходит в карманы мещан, А от них к плутократам в карман, От погонцев к дельцам и так далее, То какая же в том аномалия И какой для отечества вред? Патриот русский, дай мне ответ!.. От домашней такой операции Не скудеют богатые нации; Так и наша страна не бедна, Хоть кишит вся ворами она, Хоть идут грабежи в ней повальные, По размерам своим колоссальные, Хоть орда жадных хищников ждет Только случая грабить народ. Велика их орда разнолицая; Отличить невозможно патриция От червонных валетов порой, А иной биллиардный герой, Спавший некогда вместе с маркерами, На своих рысаках кровных, с шорами, Выезжает, живет как набоб, Вверх закинув свой бронзовый лоб.
III
Но за что же пред целой отчизною Будем в них мы бросать укоризною, Надоевшею всем одинаково? Без того уж о них вздору всякого Много молото и перемолото… Если нашего русского золота Не швыряют они в Баден-Бадене (Больше любят Москву, Петроград они), По Парижу теперь не мотаются (Парижанки к ним сами съезжаются) И те деньги, которые сцапали, Не бегут тратить в Риме, в Неаполе, То решимся ли, быв патриотами, Подстрекаемы личными счетами, В них бросать обличенья каменьями, С жаждой мести, со злобой нервической, И считать их дела преступленьями? Кто знаком хоть слегка с политической Экономией и хотя на слово Верит знанью Вернадского, Маслова, Тот на свежую голову в утренний Час придет к мысли той, что наш "внутренний Вор" — явленье совсем не опасное, А подчас, — говорю беспристрастно я, Есть явленье такое полезное, Что смягчить может сердце железное.
IV
Русский вор — честный рыцарски мот, Сам ворует, другим жить дает, Поощряет в отчизне коммерцию, Нарушает в торговле инерцию, Рассыпает свой дождь золотой, Оживляя фабричный застой, Наживаться дает окружающим, От щедрот его дань получающим, Рестораторам, погребщикам, Поварам и голодным приятелям, Всевозможных сортов прихлебателям, Фигуранткам, портным, игрокам И кокоткам последней формации… Тот, кто жжет на огне ассигнации, Тот, кто нажил легко капитал Или, попросту, смело украл, Для него наше золото дешево, Может сделать немало хорошего При посредстве различных даров, И немало "почтенных воров", Обирая чужого и ближнего Без смущенья до платья их нижнего, Жить дают в то же время другим, Поправляя зло делом благим, Нас подобною честностью трогая… Пусть же наша юстиция строгая Привлекает к суду их, громит, Отдаленною ссылкой грозит, Но все мы, став на точку особую, Укорять их не будем со злобою; Я же, лиру настроив свою, Им похвальное слово пою.
1879
ЖИТЕЙСКАЯ ИЕРАРХИЯ
Строго различаем мы с давнишних пор: Маленький воришка или крупный вор.
Маленький воришка — пища для сатир, Крупный вор — наверно где-нибудь кассир;
Маленького вора гонят со двора, Крупного сажают и в директора;
Маленький воришка сцапал и пропал, Крупный тоже сцапал — нажил капитал;
Маленький воришка угодил в острог, Крупному же вору — впору всё и впрок;
Маленьким воришкам — мачеха зима, Крупных не пугает и сама тюрьма,
И они спокойно ждут законных кар… Там, где шмель прорвется, берегись комар!..
1881
СОВРЕМЕННАЯ БАСНЯ
Вороне, хищнице известной, где-то бог Послал с начинкой вкусною пирог… Хоть ей грозил путь отдаленный, Все ж уплетать ворона начала Пирог казенный, А в это время мимо шла Лиса, известная юристка и софистка, И, поклонившись низко, Сказала: "Упекут Тебя, голубушка, под суд, Где защищать тебя готова я, пожалуй, "Присяжным" псам сказав: лежать! ни с места! куш! Когда вперед заплатишь мне немалый За это куш". Ворона знала, странствуя по суше И по воде, Что раздавать такие куши Приходится везде, Чтоб дело выиграть в суде. И заключила тотчас же условье С лисой и ей дала от пирога кусок. Но это только предисловье Истории, а вот и эпилог: Попала скоро хищница в острог И о таком "пассаже" Скорбела день и ночь, совсем лишившись сна, Лиса же Осталась в барышах одна. Как вора ни зови — шакалом иль вороной, Узнают все, однако, кто вор оный.
1882
НАПРАСНЫЕ ОПАСЕНИЯ
Мы, люди старого закала, Смотря, как мир идет вперед, Скорбим и сетуем немало, Что обновился жизни ход, Что изменились люди, нравы, Черты нет прежней ни одной, Но в этом мы, друзья, не правы: Все тот же он, наш край родной.
Как старовер журнальной лиги, Смотрю кругом я без забот: У жизни, как у старой книги, Лишь обновился переплет. Под неизменным зодиаком Живет и дышит божья тварь, И под блестящим, новым лаком Еще сквозит родная старь.
В столицах и в глуши уезда Все те же блага старины, Лишь не с парадного подъезда, А с заднего крыльца должны Мы в бытовые наши гнезда Вступать в родимой стороне, Где все мы рано или поздно Вернемся к прошлому вполне.
Прогресса ширмы лишь для виду Скрывают наш старинный быт, Но он не даст себя в обиду, За дело предков постоит, Не променяет идеала, Которому служил века, И — поскобливши либерала, Мы в нем найдем крепостника.
Держась за старые порядки, Мы противу рожна не прем; Где нужно, предлагаем взятки, Где можно, сами их берем; Не отрицая просвещенья, Имеем в сердце божий страх И выставляем в день крещенья Кресты на всех своих дверях.
Любая пришлая химера У нас мутит одних детей; Мы любим почитать Вольтера И верим в леших и чертей; Заботясь о домашнем мире, Просыпав соль, скрываем вздох, И изумляемся, в квартире Не находя клопов и блох.
Идеи западные с толку Не сбили нашу "соль земли", И ту же "Северную пчелку" Мы в "Новом времени" нашли. В его любой заглянешь нумер И крикнешь радостно всегда: "Булгарин жив, и Греч не умер!" Чего ж еще вам, господа?!
1885
СОВРЕМЕННЫЕ ГЕРОИ
Колупаев (подходя к Обломову) Здравствуй, барин! (Обломов отворачивается.)
Разуваев Видишь, кланяться Не желает нам гордец.
Колупаев (Обломову) Эй, не плюй в колодец! Чваниться Переставши наконец, Сам к колодцу эа водицею Непременно ты придешь, И вокруг нас сам лисицею Увиваться ты начнешь. Ныне властные хозяева Кто, скажи-ка, на Руси? Ты об этом Разуваева, Колупаева спроси. Ту двойную, всем знакомую, Кличку знает русский люд. Величают вас — соломою, Нас же — силою зовут. Барство прежнее умело ли Так хозяйничать? Поверь, Даже климат переделали Мы в родном краю теперь; С той поры, как вкруг да около Истребляем мы леса, А у вас всех сердце ёкало, Совершились чудеса: Климат сделался суровее, Юг на север стал похож, И, скажу без празднословия, Молотить мы можем рожь На обухе… Не сторонятся Нас, кому нужны гроши…
Обломов Дайте руку. Познакомиться С вами рад я от души. (1887)
ЭПИГРАММЫ
ГАЗЕТЕ "ДЕНЬ"
"Дню" мадригала лучше нет: "Ни день, ни ночь, ни мрак, ни свет". 1861–1862
