Роберт Браунинг - Стихотворения

Перевод Алексей Иванов

Жизнь в любви

Зачем бежать?Ведь я –Влюблен!

Покуда я есть я, а ты есть ты,Покуда мир вмещает нас обоих,Лечу, любя, за непреклонною тобою,Ловить я буду, ты – сжигать мосты.Боюсь, вся моя жизнь – одна ошибка.Как ни печально, это, кажется, судьба!Я сделал все – тщетна моя борьба,Как воплотить желанье в мире зыбком?Держись и стой, все жилы напрягая,Других утешь, сам упади, смеясь,Среди насмешек вновь на путь вступая –Вот мой удел, единственная с жизнью связь!Остановись, заметь от дальнего пределаМеня внизу, в грязи и темноте.Не раньше старая надежда умереть успела,Чем новая спешит к той же черте.

И я живу,Пусть –Отделен!

Перевод Эдуард Юрьевич Ермаков

Любовь в жизни

За шагом шаг – готовЯ обыскать весь дом,Где с нею проживал.Не бойся, сердце, ведь тебе дано ее найти,Сейчас, ее саму! – не шелест на путиПортьер задетых, мимолетный аромат духов!…Карниз почистила – весь в блеске золотом,И трепетание пера в глуби зеркал.

Уходит день во тьму,Дверь, ход – успеха нет,Но я начну опять.Дом обошел большой, от центра до крыла,Все то ж! догнать себя опять мне не дала.Мне душно, я устал, бесплодный труд – к чему?Но знай! – так много тайн укажет тусклый свет,Альковов, и углов, мест дальних, где искать!

Перевод Эдуард Юрьевич Ермаков

Моя звезда

Все, что я узналО звезде одной –Сеет, как кристалл,Всюду свет живой:Алый мечет дрот,Синий – вслед за ним;Друг ко мне придет,Той звездой маним,Чтоб я к ней летел не один, а с ним!

Скроет свой бутон, смолкнут звуки лир,Вам, друзья, дивиться Сатурну-кораблю.Пусть звезда друзей велика, как мир –Моя лишь мне открыта, и я ее люблю.

Перевод Эдуард Юрьевич Ермаков

Любовник Порфирии

Весь день, всю ночь дождя напев,И ветра краткий кончен сон,На вязы он обрушил гнев,На озере – вод бурных звон,Таюсь, и в сердце страха стон.Порфирия скользнула в дом,И холод, буря прочь ушли;Присела перед очагом,И заблестел огонь в пыли,Перчатки, все в следах земли,Снимает, мокрый плащ – долой,Ослабив шляпы ремешок,Дает кудрям упасть рекой.Ко мне присела в уголок,Зовет. Ответить я не смог.Тогда мою ладонь ведетОткрыв плечо, к груди своей,И кудри русые вразлетСпадают по плечам вольней;К себе прижав сильней, сильнейМеня, бормочет, сколь любим,Трепещет. Жаль, свободу датьНе хочешь ты страстям слепым,Гордыни узел развязатьИ навсегда моею стать.Но нас ведет порою страсть;Не может праздник превозмочьЖеланий в ней; найти, припастьХотела и спешила прочь,Себе на горе, в дождь и в ночь!

Конечно, счастлив я и горд:Порфирия покорна мнеКак никогда. Остался тверд –Окрепла воля в тишине;Лишь сердце пляшет, все в огне!В тот день была она моей,Прекрасна и чиста. С трудомПриняв решенье, я кудрейПоток единым свил жгутом,Вкруг горла обернул узломИ удавил. Не больно, нетЕй было – так я ощутил.Как бы пчелу поймавший цвет,Бутон, я веки ей раскрыл:Все тот же взор, и тот же пыл!Затем волос ослабил прядьНа шее; все тепла щека,Которую стал целовать,И голова её легка,И ей сейчас моя рукаОпорой; не постылый груз!Как розы, все цветут уста.Ты рада? Вечен наш союз,Нет горя, зла – лишь красота,Любовника сбылась мечта,И мы с Порфирией вдвоем.Ты не узнаешь: темный валЖеланий в сердце спал моем…

Так вместе встретили рассвет.Бог промолчал, и кары нет!

Перевод Эдуард Юрьевич Ермаков

Возлюбленный Порфирии

Дождь на закате начал лить,И ветер воющий взыграл,Он пруд старался разозлитьИ вязы долу преклонял,И я, в отчаяньи, внимал.

Как вдруг Порфирия порогПереступила тихо мой.Став на колени, огонекЗажгла в печи моей пустойИ вызвала тепло и свой

Плащ мокрый поспешила снять,Шарф, шляпу сбросила она,И влажных кос упала прядь,И, рядом сев со мной, меняОна окликнула, но я

Молчал. Тогда она, обвивСвой нежный стан моей рукой,Плечо открыла и, склонивМеня на грудь к себе щекой,Все скрыла желтою косой,

И мне шептала, что меняТак любит. Но любви своейНе вырвет, слабая, онаИз суеты мирских цепей,Чтоб безраздельно стать моей.

Но пир веселый удержатьЕе не смог, – так дорог тот,Чья бледность скорбная – печатьЛюбви напрасной к ней, и вотВ дождь, в вихрь ко мне она идет.

Забилось сердце у меня:Так наконец-то я узнал,Что любит пламенно она.Но сердца стук я удержалИ сам с собою рассуждал:

Сейчас моя она, моя,Прекрасна в чистоте своей,И что мне делать – понял я, –Из желтых жгут скрутил кудрей,Обвил вкруг шеи трижды ей,

И задушил. Я убежден,Что ей не больно было, нет.И нежно, как пчела бутон,Я веки ей раскрыл. В ответГлаз синих засмеялся свет.

Ослабил косу я слегка, –Под поцелуем вновь зажгласьРумянцем нежная щека.Я посадил ее. СклонясьКо мне на грудь на этот раз,

Головка нежная легла,Навек счастливая своейМечты свершением. УшлаОна от суетных цепей,И я, любовь ее, при ней.

Любовь Порфирии. МечтыТвои вот так исполнил рок.И мы сидели, я и ты,Всю ночь не двигаясь, и БогНи слова нам сказать не мог.

Перевод В.Давиденковой

Пестрый Дудочник из Гамельна[26]

Есть в Брауншвейге славный градГанновер; и, как младший братВстал Гамельн рядом. Везер, быстрая река,Пред ним крутые моет берега.Клянусь, там жизнь всегда приятна и легка!Но сотню лет тому назад,Когда мой начинается рассказ,Там было не до шуток и проказ –Страдали все – и стар и млад.

Скопленье крыс!Всех съели кошек, лишь собаки сбереглись;Детей кусали серые в постельках,Там злыдень выпил молоко, тут сыр изгрызИль суп лакает в кухне из тарелки.Селедку утащили, нам оставив слизь,Где в шляпах гнезда, где разбит сервиз,И даже дамам досаждать взялись –Те соберутся поболтать,А крысы ну-ка стрекотать –Несутся визги вверх и вниз!

Собрались толпы горожанИ Городской заполнили Совет:Наш Мэр – кричат они – болван,А Магистрат? Дурнее дурней нет!Дари им горностай и исполняй приказы,А сами не хотят или не могут разомРешить все дело и избавить от заразы!Ну, господа! Мышленья светЗажгите и придумайте ответ,Или пойдете грузчикам вослед!Дрожат Совета члены; МэрКак крыса, стал от страха сер.

Уж час молчат, не подымая глаз,Но Мэр молчание прервал:– За милю бы отсюда быть сейчас!Я б мантию за грош отдал!Легко сказать: зажги свой ум –Уж голова болит от дум,А только скрежет в ней и шум!Заклятый круг, и круг, и круг!Но лишь сказал – раздался вдругЧей-то негромкий в двери стук.– Кто там еще? Помилуй Бог!Мэр подскочил, насколько смог(Он толст, как праздничный пирог) –Там по ковру стук чьих – то ног?Едва помстится серый мне зверек,Как сердце сразу скачет – прыг да скок!

Войдите, – крикнул Мэр, скрывая злость;И в двери входит очень странный гость:Плащ длинный от главы до пятИз алых, желтых состоял заплат;Высок он, тощ его живот,Глаза горят – ну словно кот,Сам темен, будто дикий мед,Светловолос и безбород,Ухмылкою кривится рот –Не угадать никак ни чин, ни род!Никак все надивиться не могли,Откуда гостя ветры принесли,Сказал один: – Ну будто прадед из земли,Услышав трубы Страшного Суда,Сквозь склеп свой расписной пришел сюда!

Сказал он громко, не таясь:– Почтенные, способен яИзгнать, посредством тайных чар,Любую тварь, что на земле живет,Крадется, плавает, летает и ползет,И разом ваш окончится кошмар.Люблю направить ремеслоНа гадов, всем несущих зло:Будь жаба это, моль, змея иль крот;Я Пестрый Дудочник – так всяк меня зовет.Намотан был – тут все заметили – на шеюШарф длинный: красно – желтые цвета,Такие же, что и в одежде всей,А на конце подвешена дуда.По ней он пальцами перебирал,Как будто мысленно играл;Казалось, что служил шарф скрепойОдежде старомодной и нелепой.– Хоть беден я – недавно самМеня Тартарский Чингиз-ХамОтряды комаров призвал изгнать,И с помощью моей царь Азии НизамМышей-вампиров злых сумел унять.Тех грызунов, что держат вас в плену,Немедля истреблю я рать,Коль тыщу гульденов отсыплете одну.– Одну? Хоть пятьдесят! – Так, не страшась затрат,Кричат согласно Мэр и Магистрат.

На улицу пошел дударьС улыбкою широкой –Он знает силу мрачных чар,Что в дудке спят глубоко.Легко, как музыкантов царь,Чтоб дунуть, губы он свернул,И синью взгляд его сверкнул,Как соли кто в огонь метнул.Едва три такта прозвучало –Все слышат, будто войско заворчало.Ворчанье переходит в ропот,А ропот – в страшный, громкий топот,И чьих-то ног ужасный грохот.И крыс из всех домов идут полки –Там крысы, крысы, крысы – и малы и велики –Кто в рыжей шерсти, в сером кто наряде,И юркие юнцы, и старики, толсты,Отцы и сыновья, племянники и дяди,Идут гуртами, длинные таща хвосты;Сестра и брат, мужья и женыБегут за дударем, заворожёны.Идет вниз Дудочник, и дудка плачет,А крысы всей толпой проворно скачут.Так шли, пока всех быстрый ВезерНе проглотил – один лишь убежал –Крысеныш, толстый, будто Юлий Цезарь;На берег выбрался, в уме готовя весть,(Ведь книги он жевать предпочитал)Которую в Крысляндию решил донесть,Так рассказав: – Едва дуда запела,Вдруг вижу холодец, от жира белый,Еще – как яблок урожай, отменно спелых,В давильню, чтобы делать сидр, бросают смело;Как будто где – то маринад сварили,Или с вареньем банок гору вскрыли,Иль из бутылок с маслом вытащили пробки,Иль вкусный кекс достали из коробки.Как будто слышу сладкий глас(Милей, чем звуки лиры и псалмовЗапел): – О крысы, здесь для васВ коптильне целый мир готов!Вам можно – даже нужно – двинуть дружно,Чтоб завтрак обрести, обед и ужин!Как будто с печки отскочила крышка,И светится внутри огромнейшая пышка,В вершке лежит, меня маня,И слышу, шепчет: – Съешь меня!…Вдруг Везера вода вокруг меня!

Вам слышать бы, как Гамельна народЗвонит в колокола – тут камень в пляс пойдет!Мэр осмелел: – Теперь свернем мы горы!Срывайте гнезда, забивайте норы!Скорее призовите мастеров,Починим все, чтоб не было во градеСледа от крыс! Тут в шутовском нарядеПодходит Дудочник, толкуя о награде:– Мой гульденов мешок уже готов?

Как! Тыщу! Мэр уже не рад,Вздыхает грустно Магистрат.Они на радостях устроили банкет,Весь истребили Мозель и Кларет;Из этой суммы хватит половины,Чтоб бочками наполнить погреб винный.Отдать все побродяжке странной расы,Что нацепил плащ желто-красный!Мэр говорит, мигнув разок:– Конечно, видеть каждый мог,Как крыс на берег твой манокПризвал и к гибели увлек;И раз ты выполнил зарок,На – выпей тут на посошок,И вот две жареные утки,Чтоб пусто не было в желудке,А гульдены – то были шутки.Срок экономить нам настал;Не тыщу – хватит и полста!

Ста в гневе Дудочник кричать:– Без шуток! Я не стану ждать!Я обещал уж быть на ужинВ Багдате – там я больше нужен;Деликатесами меня накормит повар пухлыйЗа то, что не оставлю на Калифа кухнеВ живых ни одного из скорпионов.Там не нарушат обещаний и законов!У вас, обманщики, просил не миллионов!Для жадных, что меня вогнали в гнев,Найдется в дудочке иной напев!

Как, – Мэр воскликнул, хмуря брови, –Теперь я повару стал ровней?Порочит праздный сквернослов –Такому бы гонять ослов!Ты угрожаешь, клоун, нам?Дуди, пока не лопнешь сам!

Опять ступил на мостовуюДударь, дуду прижав к губам(Как инструмент изящен, прям!)И трижды дунул (музыку такуюНа воздух бросит только лучший музыкант,Немалый свой использовав талант).И слышно лепетанье, будто ликованье,Огромных толп скаканье, кувырканье,Как будто маленькие ножки одели новые сапожки,Бегут малышки по дорожке и напевают понемножку,Иль будто стадо индюков расклевывает крошки;Бегут мальчишки, девочки – на кудрях бант,На щечках розы, локоны льняные,Как жемчуг – зубы, глазки голубые,Все детки Гамельна, любимые, родные –Скача и прыгая, в веселии великомЗа музыкой бегут, всех оглушая криком.

Мэр онемел, совет же в изумленьеСтоял, как будто обращен в поленья;Махнуть и крикнуть им невмочьДетишкам, что уходят прочь;Дрожат и видят – сын и дочьВ толпе бегут за дударя спиной.Страдает Мэр, от страха сам не свой,Хватается за сердце Магистрат дурной,Смотря, как Дудочник дорожкою прямойТуда, где Везер бьет волной своей,Вел беззащитных маленьких детей.Но тут он повернул направоВсех к Коппельберг-горе направив(А дети всей спешат оравойС веселым смехом, песней бравой).Им до вершины не дойти!Но нет, он стал на полпутиИ дудку книзу опустил.И тут внезапно – верь не верь –Открылась средь утесов дверь,Как будто был там грот, для нас неведом;Идет дударь туда, а дети следом.Едва последний забежал,Как дверь похоронил обвал.Сказал я – все? О нет, соврал немножко:Один был хром и не успел вбежать;С тех пор был грустен мальчик – хромоножкаИ, если спросят, так мог рассказать:– Мне скучно в городе, когда друзья ушли!Оставшись на поверхности земли,Единственный навеки я лишенТех радостей, что открывал нам он.Сказал – идем мы в ту страну –Она от нас на пядь однуОтделена – где воды льются и кустыРождают неземной красы цветы,И вещи там чудны и непросты;Павлина там прекрасней воробей,Собаки лани мягче и добрей,Без жала там медовая пчела,У лошадей – орлиные крыла…И вот, поверил я когда,Что исцелится хромота –Тут дудочка окончила игратьИ у горы остался я стоять,И стал тогда рыдать и умолять –Напрасно! Все хрома моя нога,И та страна отсюда далека!

Эх, Гамельн, не качай башкой!Кому на память не взбредет,Что в Царство Божие ведетДля богачей столь узенький проход –Верблюду легче влезть в игольное ушко!Шлет Мэр на север, юг, на запад и восток,Где б Дудочник нашелся, слов пролить поток,Просить прощенья и давать залог любой,Дать злата обещая, сколько сам возьмет,Лишь обещал бы, что простит обсчетИ приведет детей домой.Искали долго; силы больше нет,А Дудочника не найти и след.Тогда вменил законникам СоветВсе документы датою двойнойПри составлении отныне заверятьИ, сколько дней минуло, вычислять"После того, что Дудочник свершилВ июня день двадцать второй,В тринадцать сотен семьдесят шестом году".И, чтобы не забыть беду,Дорогу ту, что их детей лишила,Отныне Пестродудочной именовать решили;Но вздумай там сыграть на дудке пришлый кто-то –Вовек ему не отыскать работы.Не смеют ни кабак и ни тавернаВесельем чинность той дороги нарушать;Поставили колонну у засыпанной каверны,На ней всю повесть можно прочитать;Витраж сменили, что в Большом Соборе,Чтоб и картина выражала горе,Напоминая об ужаснейшей из краж;И посейчас еще целы колонна и витраж.Еще сказать забыл рассказчик ваш:Что в Трансильвании горах встречали племя,Хранящее привычек странных бремя,Не местные манеры и наряд;Туземцы же о них всем говорят:– Явились предки их из горной тьмы,Подземной, тайной, зачарованной тюрьмы,Где протомились много злых годин;Туда увел всех странный господинИз города прозваньем Гамелин…Но как, когда – не помнит ни один.

Ну, Вилли, мы с тобой не будем шуткиШутить над встречными – особенно кто с дудкой;Неважно крыс они, мышей для нас изгнали –Мы выполняем то, что обещали.

Перевод Эдуард Юрьевич Ермаков