Велимир Хлебников - Том 5. Проза, рассказы, сверхповести

<1918>

«Минин – нижегородец…»

Минин – нижегородецНизкие делал поклоныМина снарядам,Из небосклонаЛетевшим на приступ в порядке.А рядом – в часовняхТрясла лихорадкаМосквы БогородицС большими глазами,Тряс их озноб.Выстрел – виновникПронесся и замер.Старое здание ранено в лоб!Стало темней!Их сердце тряслося о ребра камней,Прятались барыни,Брошены в жар они.Снаряды и ядра в бубны здания стукали.То содрогалося осью.Выстрелов серых колосья,Красного зарева куколи.Пушки, что спрятаны в Пушкине,Снимали покрывало Эн,Точно купаться вышли на улицу,Грубые, голые,У всех на виду.Готово? Сейчас наведу!А он читал железные отрывкиОнегина из песен и свинцаВ изданьи Воробьевых гор.И кудри наклонялНад площадью менял.

Если убитым падал медленно Мин,Он, кто надел красные перчатки,И Россия вздохнула, от Москвы до Камчатки,И сделался снег ал,Свисток забегал,И не узнавали Мина глаза никого.Он лежал, в груди чужой заряд тая,Слушайте, вы!Это произошло оттого,Что прошлоРовно три в пятойДнейОт дня усмиренья Москвы.Тогда сапогом орудийного гулаРаздавлены были побеги свободы,И усмиряло заводыДуло.Если в пальцах запрятался нож,И глаза отворила настежью месть –Это три в пятой степени завыло – даешь?И убитый ответил убившему: есть!Случилось, и речь товарища выстрелаПоходку событий убыстрила.Лежит. Уж не узнаютМина глаза никогоИз старых знакомых.Решившая летомБыть убитой, убив,Но быть верной обетам,Дала КоноплянниковаВыстрел без промаха.Через три в пятойПосле Пресни громимой –Выстрел! теперь мертвое тело свободыПраздником смерти вымой!

Въелось железо выстрелов до кости,Был установлен праздник жестокости,Стачка железа казалась спасеньем,Оно отдыхало лишь по воскресеньям,Месяц служил странный, как жесть,Обедню для новых железных божеств.Пушки ревели, и сквозь их войМы услыхали «шестичасовой!»Ночь собирала тела, как наборщики,Шашки конец покраснел – он был вор щеки,Трупами набраны страницы полей,В книгах других – письмо костылей.Оставаться в живых уходила привычка,Вспыхивало небо, как громадная спичка.О смерти мысль была трезва,И лишь вопила смерть: Азь-два! Азь-два!Холмы и поля молилися богу,Он же обрушивался ревом: в ногу!За снарядом снарядВ море огней не уставали нырять.И когда приехал мирУ какого-то жалкого договора на горбах,Через три в степени пятойБыл убит эсером Мирбах,Посол победившей страны.

Гарфильд был избран –Посадник Америки,Лед недоверия пробит.Гарфильд вершины славы достиг.Через три в пятой – это звери какие-тоГарфильд убит.

Болгарин! радостей песнями выси мой!Если долина цветов – БолгарияУшла независимой,Встала свободною,С скамьи для подсудимых,Суда всемирного,В 78-ом году,И начала пляски и игры дуд,Это потому – что прошлоТри в одиннадцатой степени днейСо дня битвы при Тырнове –Этого первого дня турецкого плена.Когда не стало много любимыхЕе сыновей.Столько дней тлело плена полено!К воле вернулась, чаре ея,И прежнего рабства более нет.Жестокого ига скинута цепь.Стала свободной Болгария.

Царьград, морей владыка!Через три в одиннадцатой,Взятое четырежды,После великой победы греков над персами(Столетьями славился бой) –Смертной секиры жди!Турок придет, многих порубит,Три в энной степени мучит и губит.Будут глухи небеса к мольбе о защите!Три в энной степени!Два в энной степени!В каждом мозгу запишите!

Если Ермак, как сбесившийся турКрасный кусок полотна, яростноПоднял Сибирь на рога,Перышком к облаку кинулМножество рек и народы,Рыжебородый.А Стессель сдал Порт-Артур,И властно сказал Восток: осади!Перед русской рекою встала стена.Если для Стесселя были важнееЗнамен Порт-Артура его поросята,Это потому, что после ЕрмакаПрошло дважды три в десятойМежду взятьем Искера иБоем в Мукдене –Этою точкой строчки столетийПути на Восток.

И если Востока свежая силаДревний город разрушила,Рима храмы ограбила,Бросила город оковам,Собака кочевий досыта кушалаВечного города гражданМясо, жир, кожу и жилы,Порвав у шатра господина цепь,То через дважды «три в одиннадцатой»Поток преградила плотина щитов(Ведь на столетья и на векаЛилась Востока народов река,Хлынув однажды)В поле Куликовом.И черновик Рима первогоМосква переписывала набелоЧернилами первых побед.Кончалась обойма народов Востока,Бой Куликовский – выстрел в висок.Вырос Рим третий.

И если восстали полякиВ год 63-й,Не боясь у судьбы освистанья,(Щеку и рот пусть раздирает свисток),Пусть, точно черное дуло,Смотрит русский восток,Через три в степени пятойВдруг загремел, как смерть в одиночке,Выстрел в грудь Берга,Усмирителя восстания,– В конце подавления точка.

48-ой год. Полон БерлинВосставшим народом,Главные улицы полные зелени,Через три в пятойБлюм был расстрелян.Выстрелов клубится,Точно перо, дым.Это три в пятой направило дуло.

И если труба протрубила – воскресни!С вышки времен,В трескучие дни речей Милюкова,И хрупкими стали оковы,Скакала свобода,Копытом проломив грудь самодержавию,На ней, как алая попона,Лежал кровавый день Гапона,Скачет все дальше.Горел, как маяк,Отблеск ножа в еяНабатных глазах.Скачет, раскинув столетнюю пыль,Уздечкою порванной по полу волочитсяПрежняя быль.Дикая, новой веры пророчица,Дико скакала.Пыли и то трудно угнаться той,Ветру сестра, это случилось затем,Что прошло два в двенадцатойСо дня Красной Пресни,Восставшей в девятьсот пятомИ усмиренной Мином.

Столетий грядущую ширь не читай,Свободу узнавшая Сельская Русь,Те, души вещие чьи.Через два в четырнадцатойСнова зажжется заря.Сбросивший право помещичье,Сбросит законы царя.

Нет, не бывает у бури кавычек! Сломалось перо:Самая плаха в должности точки плоха!Хоть погибает Рылеев,В выборе цепи и плахи – плаха милее!Через два в тринадцатойПосле свободы, восстанием начатой,Восстанием Рюриковичей в 25 году.Время настало 48-го года –Дело князей взяли рабочие.Плаха! Хочешь стать точкой свободе?Слабо!И не бывает свобода рабой.

Мец и Седан с часу на час падут.Часы Мак-Магона!Весь мир начеку.Через два в четырнадцатойСнова германский грохочет кулакПо Вердену и Марне.Честный кулак сильнее закона.Тирпица бродит по морю Скошенный глаз.

<1921>

Комментарии

Основные источники текстов и сокращения, принятые в примечаниях

АРХИВЫ

ГММ – Отдел рукописей Государственного музея В. В. Маяковского. Москва