Владимир Маяковский - Том 11. Пьесы, киносценарии 1926-1930

[1930]

Москва горит (1905 год). 1-я редакция*

I часть

Четыре глашатая вышли с четырех сторон потушенной арены. На каждом светящаяся цифра 1, 9, 0, 5, — становятся вместе, собирают год.

1-й глашатай

1905!   1905!Семнадцатым     годом        горд —оглянись   и вспомни опятьпятый   горящий год.

2-й глашатай

Шутки   любит цирк.Но между   шуток веселыхвспомни,   как мёрли отцыв запоротых   городах и сёлах.

3-й глашатай

Еще и сегодня   расслышат потомкив громах   черноморского рёва,как шел   один   броненосец «Потемкин»на всю   эскадру царёву.

4-й глашатай

Земля   и море   кровью багримы.Под пулями   падали неисчислимо,как пал   машинист Ухтомский*,и складывал   полковник Ри́мантрупы,   как в штабель доски.

1-й глашатай

Звезда Советов,   над миром лучись,на земли наши,       что ни случись,не ступит   вражья нога.Товарищ,   сквозь смех            смотри и учисьдо дна   ненавидеть врага.

4-й глашатай

Глядите:   кровавую кашу наваря,царь        расхлебывает>9-е января.

Разворачиваясь по всему барьеру, разукрашенные военные несут распластанные штаны. Бесконечная лента скрывается в дворцовых воротах, а из дворцовых ворот — бесконечная лента с узелками, скрывающаяся под вывеской «Прачка двора его величества». Посредине сцены очкастый обыватель — рыжий — пристает к главному военному.

Рыжий

Куда это   штанов такое количество?

Военный

Их величеством в стирку сданы.Нехватка в штанах.        Его величествовынужден   ежеминутно              менять штаны.

Арена тухнет. На арене один музыкальнейший клоун в огромной, набок, короне поет, вызванивая на водочной бутылке.

Клоун

Царь испугался*,   издал манифест:мертвым свободу,   живых под арест.Ну и конституция —       сахар и мед.Мертвым свобода —        живым пулемет.Рот, улыбайся,     радуйся, народ!Мертвым свобода —       живым…       наоборот.

Клоуна закрывают пять экранов. На каждой створке появляется манифест:

     Божьей милостью        Мы,     Николай Вторый, и т. д.

Когда манифест окончен, сквозь него проступает кровавая лапа:

     Руку приложил —       Трепов*.

Экраны подымаются, на арене бал и пир. Гремит военный оркестр. Студенты, барышни, офицеры. Два стола, убранные винами и поставленные так, что между ними может проехать тюремная карета. Каждый приходящий несет лист манифеста в виде огромной карты. Два присяжных поверенных, лощеные и во фраках, бросаются друг к другу через всю арену.

1-й присяжный поверенный

Петр Петрович?!       Разрешите лобызнуть.Пошла   история   с нового абзаца.

2-й присяжный поверенный

Окончилась,   окончилась забастовочная нудь.Иван Иваныч —   разрешите облобызаться.

Музыка. Парочка — студент и барышня — вальсирует.

Студент (восхищенной барышне)

Вы звезда   моего   студенческого небосвода…Наступил на мозоль?        Прошу прощения.У нас свобода,   свобода-свобода.Свобода совести,   собраний       и…       обращения.

Гости расступаются. Сквозь бал проезжает черная тюремная карета. Упряжка — собаки. На козлах собака-городовой. По бокам собаки-конвоиры. Музыка. Парочка. Штатский во фраке и дама.

Штатский

Поцелуйте!

Дама

   Нахал!

Штатский

       Отдайтесь…

Дама

        Идиот.

Штатский

Вам гнев   к лицу,   разозлитесь и гляньте.Мадам, разрешите…

(шпилит красную ленточку)

           вам так идет!Нацепите   этот       красный бантик!

Пары жмутся и расступаются. Громыхает черная тюремная карета. Снова музыка. Парочка. Гвардеец и мадмуазель.

Гвардеец

Довольно вальсом       потеть и мокнуть,не хотитца ль проттица        по лону гравия?Мадмуазель,     позвольте чмокнуть.Ах, не сердитесь, —       теперь равноправие.

Опять расступаются пары. Новая тюремная карета. За ней вторая и третья. Проехали. Генерал подымает бокал. Гости чокаются.

Генерал

Господа!   Потушена лава       революционного кратера.Кон-ссти-туцция!   Давно пора.За его величество —        государя императорагип-гип!   Ура-ура!

Гости подымают бокалы. Чокаются, размахивают картами-манифестом. Бросаются друг к другу лобызаться, отставляют бокалы и складывают листы манифеста в огромный карточный домик*. По всему барьеру арены появляются толстенные городовые. С верхней площадки — царишко, царица, министры. Все, раздувая щеки, начинают дуть во всю силу. Карточный домик разлетается. От дутья затухают лампы, разбегаются гости. В эту минуту из-под купола падает брошенная бомба. Бомба разрывается, рассыпая листки прокламаций по всему цирку. Городовые и прочие дующие в испуге разбегаются. В разных концах арены разные люди по-разному пробегают и читают прокламацию. Обыватель берет прокламацию — пробегает, бросает и убегает. Поп пробегает прокламацию, крестится и бежит. Богач — рвет и сжимает кулаки. Крестьянин — любовно разглаживает, кладет за пазуху. Рабочий вчитывается, — зовет других, все серьезно и радостно слушают.

Один

«Дана свобода собраний*,    но собрания оцепляются войсками».

Другой

«Дана свобода слова,   но цензура осталась неприкосновенной».

Третий

«Дана неприкосновенность личности,     но тюрьмы переполнены заключенными».

Первый