Андон Чаюпи - Поэзия социалистических стран Европы
О шуме
Перевод Б. Слуцкого
Если б стихов я писать не умел,может быть, лес еще краше шумел,может быть, этот горный ручейвдруг озарил меня блеском речей,тайны раскрыл бы сердечные,светлые, мрачные, вечные.Но мне не слышен голос ничей —сам я журчу, как ручей.
Анютины глазки
Перевод Д. Самойлова
Принес я нынче с могилы Анкианютины глазки.И снова будет темно спозаранкуи день без краски.
Хотел я сказать вам, пани доктор,что так мне легче,а вы мне: скорее закройте окна,прохладный вечер.
А там тепло ли, в гробу сосновом?Дождь, непогода.Больница. Болен. И снова, сноважить неохота.
Сломаю градусник. Что в лекарстве?Оно не лечит.Но гляну вдруг: анютины глазки,и словно легче.
Что ж, Анка, пока анютины глазкиеще белеютвеночком смерти, любви и сказки. —я поболею.
«Бумага белая лучше…»
Перевод Л. Мартынова
Бумага белая лучшестихотворения скверного,плохого стиха ничто не улучшит,и дело первое:
не пиши без уменья, не трать сил попусту;а во-вторых — не пиши, если нет повода,и не волнуешься, и несет тебя попростувсяческих пустяков вода;
брошен в нее ты — и выплывай.Длиннее писать у меня нет повода.Бывай!
«Стихи все короче…»
Перевод М. Живова
Стихи все короче,все меньше дней впереди…Мой ветер юный, дни и ночигуди!
Я вспыхну мгновенной искрой,если нужен кому этот дар.Вей, мой ветер, шалый и быстрый,несущий пожар.
Стихи не угаснут вовеки,сколько б ни кануло дней,но ты, но ты, мой ветер,вей!
Дуб
Перевод Б. Слуцкого
Я иду, и на ходу меня шатает.Жизнь с меня, как лист осенний, облетает.Что за лист? Дубовый ли, кленовый?Все равно не вырастает новый.
Что ж? Любви немного было,Было и добро и зло,Много гнева, нежности и пыла —Все прошло.
Листья, листья рвутся, и на каждом —Имя! Имя — на любом листке.Назови торжественно и важноИмена родные те.
Нет! Осенний ветерСнова принимается качатьЦепкие, нагие ветви.Больше мне счастливым не бывать.
Голый ствол один белеет,А над ним — метели белый клуб.Ну так что ж! Смелее!Это я — тот дуб.
Юлиан Пшибось
{64}
Отъезд
Перевод Л. Мартынова
Ты вновь сомневалась и вновь доверяла.(Каркали шлагбаумы — тревожные вратари… )И вотпод конструкциями из стекла и металлаон вырос, состав,эта явь,что восстала превыше отчаянья нашего, в громе своих стопудовых колес.Печаль расставаньявлачил паровоз.В пределах вокзала вдруг раньше, чем надо, зажглись фонари,в их свете, таком неглубоком, мир делался странным,и он отстранилсяи весь преломился в капели беззвучно разбившихся слез,Твои очертанья меркли,меж нами росло расстоянье.
И в это мгновение ласка прощанья, ладони моей отраженье —ладонь твоя — тенью, как в зеркале…
Бегство
Перевод М. Цветаевой
Позади горизонты валились пластами, как пашня под плугом,ввысь взлетали мосты наподобие огненных птиц,и наш дом — для последнего разу — мне брызнул звездою.Я над телом лежащим помедлил.На широких равнинах — их пули со свистом сшивали тесней и тесней, —как восторгом, охваченный ужасом,брат!Я укрыл тебя ветвью.Сжала жница тебя не серпом, не серпом тебя сжала, а саблей…В землю торопится кровь.В поле останется тело.И погрузился я в ночь, у которой ни дна нет, ни сна нет,И… необъятная, — вся —стала земля мне однимместом, запавшимна объем человека,
Глаза убитых
Перевод Л. Мартынова
И все ещедо извести распоротое поле я вижу тут, где длился бой за Реймс,Еще железо кровоточит,с разбитых танков ржавчина течет,Белки земли глядят и там и здесь.
Засейтесь же, глаза земли, ресницами из зелени засейтесь!И тишина такая, точнопишу травы первейшим стебельком,Мертво пространство, и закрытыего глаза, и даль глядит со страхомна холмик свежий.Над ним простор, в той битве уцелевший, в отчаянье приподнялединственное белое плечо —березу.
Пока мы живем
Перевод Ю. Левитанского
Орудия грохают, разъярясь,небосвод оседает,черный и отчужденный.Безоружный, снарядами вдавленный в грязь,молю о винтовке, как о милости осужденный,и только кричу, объятый тоской,из мертвых восстав над травою ржавой.И тянутся, тянутся мои глазак мареву над Варшавой.
И вдруг врывается в мои ушимолчанье, подобное взрыву, и плач мужской.
В этот миг умирает мой брат,
С вами, убегающие,с вами, к оружью бегущие,прощаюсь в молчанье,когда здесь, в убежище этом разрушенном,из последнего вздоха еще живыхнашего гимна я воссоздал бы звучанье.
Материк
Перевод М. Цветаевой
Только глянул — пространство со взгляда, как с якоря, сорвалося!Эти вспышки зеленого дыма — зеленого пыла —как помыслю листвою?Вместо тени — дичайшая темень.
Ввысь скакнула земля.Материк — в небосвод провожаю?Так ударами сердца растрогать гранит этот дикий —чтобы взмахом одним стал и плотью, и кровью, и жизнью.
…Будто гром его только что ранил.
Ничего — только волн начинающихся беговая кривая.
Юзеф Маркевич (Польша)
Первая любовь (бронзовая медаль).
Горизонт
Перевод М. Цветаевой
Может, туча из недр морских вынесет на горизонтэту землю — как бурю, задержанную в полете.
Жду, покамест два вала ее двуединым ударом приблизят.
Здесь еще не ступала нога человека.Эти лица — людей или глыб?Ветер дует с начала творенья.
Этот остров возьму под стопы и руками его повторю,разрешу мирозданье по-новому,сразу.О, поднять бы, руками поднять ту воздушную линию горчтобы стали они,чтобы стали те горы двумязапрокинутыми над головою руками.
Работнице
Перевод М. Живова
По цеху завода, руками взращенной аллее железа,взнесенного к острому пику —снаряду,я шел и мечтания сваривал с силой,решая, как слить их в единую формуоружия.Высчитывал:пять молотов тяжких, как пять лет военных,мне приговор времениздесь произнесли, —мое назначенье поэта отдали в руки рабочих, работницКак ритмами тысячи рук, столь проворных,я руку свою подниму?Машины здесь в беге своем волю мою покорили.Привет тебе, девушка — вставшая в искрах звезда!Ты отняла руку от печи, мою от пера — ты пожала,писал чтоб отныне я всеми пожатыми мною руками.
Отчет за день
