Александр Полежаев - Стихотворения и поэмы

107. Чир-Юрт

Л<юбезный> д<руг>

……………………………

…Среди ежедневных стычек и сражений при разных местах в Чечне, в шуму лагеря, под кровом одинокой палатки, в 12 и 15 градусов мороза, на снегу, воспламенял я воображение свое подвигами прошедшей битвы, достойной примечания в летописях Кавказа, и в 11 дней написал посылаемый к тебе «Чир-Юрт».

Цель бытия души высокой,Удел и жизнь полубогов,Сияет слава в тьме веков,В пучине древности глубокой!Подобно юной красотеВ толпе соперниц безобразных,Подобно солнцу в высотеПеред игрой лучей алмазных,Она блестит, она горитБез украшений и убранства,Среди бесплодного тиранстваСвоих ничтожных эвменид.

Где тот, чью душу не волнуетВойны и славы громкий глас?Чье сердце втайне не тоскует,Внимая воина рассказО наслажденьях жизни бранной,Кровавых сечах и боях,О вражьих пулях и мечахИ смерти, всюду им попранной?Кто не стремится, не летитДушой за взором и за словом,Когда усастый инвалидНа языке своем суровом,Но верном, как граненый штык,С которым к правде он привык,Передает детям иль внукамЛюбимый ключ к своим наукам —Большую повесть прежних лет?О, знай, питомец Аполлона,Там, где витийствует Беллона,Ничтожен гений и поэт!

Есть много стран под небесами,Но нет той сча́стливой страны,Где б люди жили не врагами,Без права силы и войны!О, где не встретим мы способныхОсновы блага разрушать?Но редко, редко нам подобныхУмеем к жизни призывать!..

Младые воины Кавказа,Война и честь знакомы вам;Склоните слух к моим словам,К словам кавказского рассказа!Я не усастый инвалид,Наследник песней Оссиана;Под кровом горного туманаМне дева арфы не вручит…Но ропот грусти безотрадной,Пиры кровавые мечейПровозгласит вам, славы жадный,Певец печали и страстей!Добыча юности безумнойИ жертва тягостная дня,Я загубил уже в подлуннойСостав весенний бытия.Неукротимый и мятежный,Покоя сладкого злодей,Я потонул в глуби безбрежнойС звездой коварною моей!На поле чести, в бурях браниМой меч не выпадет из дланиОт страха робостной души,Но, вечной грустью очарован,Наедине с собой, в тиши,Мой ум бездействен, дух окованЦепями смерти вековой,Как гений злобы роковой!Забытый, пасмурный и скучныйЖиву один среди людей,Томимый мукою своей,Везде со мною неразлучной…Безжалостный, свирепый взор,Привет холодный состраданья —Всё новой пищей для страданья,Всё новый, вечный мне укор!..Одни тревоги и волненья,Картины гибели и зла —Дарят минуты утешеньяТому, кто умер для добра…Так, уничтоженный для жизни,Последней кровью для отчизныЯ жажду смыть мое пятно!..О, если б некогда оноИсчезло с следом укоризны!Военный гул гремит в горах;Клятвопреступный дагестанец,Лезгин, чеченец, закубанецСо мною встретятся в боях!Не изменю царю и долгу,Лечу за честию вездеИ проложу себе дорогуК моей потерянной звезде!

Меж тем под ризою ночноюШумит в разбойничьем лесуС своей обычной быстротоюПо голым камням Араксу.Но искры бунта с новой силойПророк неистовый раздул,И стал пустынною могилойМятежных подданных аул.Всё пусто в нем! Свирепый пламеньПожрал жилище беглецов;Обломки бревен, черный каменьИ пепел брошенных домовГласят об участи врагов!

Там, где под русскою защитойНедавно цвел веселый мир,Лежит возникший и разбитыйЧеченской вольности кумир.Поля и нивы золотые —Удел богатой тишины —В места унылые, пустыеВ единый миг обращены.Их топчет всадник беспощадныйСвоим гуляющим конем,Меж тем как хищник кровожадныйВ оцепенении немомКлянет отмстительную рукуНеодолимого бойцаИ видит, с жалостью отца,Тоску, отчаянье и мукуСвоей жены, своих детей,Которых он, изнеможенных,Нагих и гладом изнуренных,Сокрыл в пристанище зверей…

Перед аулом над рекою,В огнях, как пламенный волкан,Стоит громадой боевоюКаратель буйных — русский стан.Немноголюдные дружиныВ летучих ставках и шатрахПо скату вражеской долиныОкрест себя наводят страх!Нет, око видит с изумленьемВ пришельцах русских горсть людей,Но эта горсть с пренебреженьемПойдет на тысячи смертей!Не в первый раз под их стопамиХрустит в лесах осенний лист,Не в первый раз над головамиОни внимают пули свист!То дети чести безукорной,Владыки сабли и штыка.Мятежник, хищник непокорныйИх знает — эти три полка!..Всегда в крови на вражьем трупе,Всегда с победой впереди:При Эндери, при Маюртупе,Под богатырским Кошкильди!Вблизи рассыпана ватагаНеукротимых ездоков,Казачья буйная отвага,Краса линейных удальцов.Татарский вид, вооруженье,Страны отечественной грудь —Всё может в рыцаря вдохнутьБоязни тайной впечатленье!Взращенный в сечах на коне,Он дышит смертью на войне!..Всегда в трудах, всегда в движеньеСия блуждающая рать!Ее удел и назначенье —Закон и правду охранять!В стране гористой печенега,Где житель русского селаБез верной шашки у седлаНебезопасен от набега;Где мир колеблемый станиц,Ненарушимость достояний,И святость прав, и честь девицНередко жертвою стяжанийНеумолимых кровопийц;Где беззащитные трепещут,Где в тишине полночной блещутНожи кровавые убийц,—Необходим бесстрашный воин,Опора слабых, страх врага,И, верный долгу, он достоинИз рук бессмертия — венка!..

Взяла довольно храбрых воевНеукротимая страна;Молва гласит нам имена,И жизнь, и подвиги героев.Довольно трупов и костейПожрали варварские степи,Но ни огонь, ни меч, ни цепиНе уничтожили страстейЗвероподобного народа!Его стихия — кровь и бой,Насильство, хищность и разбой,И безначальная свобода…

Ермолов, грозный великанИ трепет буйного Кавказа!Ты, как мертвящий ураган,Как азиатская зараза,В скалах злодеев пролетал!В твоем владычестве суровомТы скиптром мощным и свинцовымГлавы Эльбруса подавлял!..И ты, нежданный и крылатый,Всегда неистовый боец,О Греков, страшный — и заклатыйКинжалом мести наконец!Что грохот вашего перуна?Что миг коварной тишины?Народы Сунжи и Аргуна —Доныне в пламени войны;Брега Койсу, брега КубаниДосель обмыты кровью брани!Там, где возникнул Бей-Булат,Не истребятся адигеи;Там вьются гидрами злодеиИ вечно царствует булат!

Он здесь, он здесь, сей сын обмана,Сей гений гибели и зла,Глава разбоя и Корана,Бич христиан — Кази-Мулла!«Пророк, наследник Магомета,Брат старший солнца и луны…» —Вот титла хитрого атлетаВ устах бессмысленной страны!..Он чужд пронырства лицемера:Оно не нужно для глупцов;Ему довольно пары слов:Так бог велит, так хочет вера!Он всё для горцев: судия,Пророк, наставник, предводительИ первый — прав и бытияСвоих апостолов гонитель!..Там, обольщая Дагестан,Он грабит русского вассала,И слабый подданный шамхалаВлечется силою в обман!..Граната в парк дохнула адом…Скалы́ — на воздух!.. Гром, огоньВзвились над морем!.. Всадник, конь —Всё пало ниц кровавым градом…Пророк исчез с своим отрядом…Там он, разлив как океанСвои мятежные народыВкруг малой горсти россиян,Грозит бедой, отводит воды…Но крепость русская тверда:Не стонет воин изнуренный,Сверкает штык ожесточенный —И льется жаждущим вода!Что ж гений замыслов преступных,Посланник мнимый божества?С гремящей славой торжестваОн оставляет недоступныхИ поучает мусульманПеред началом первой битвыЧитать прилежнее молитвыИ верить твердо в Алкоран…

Вот тайна властвовать умами!Вот легковерие людей,Всегда готовое мечтамиПитать волнение страстей!..Надеждой ложной и безумнойЛукавец очи ослепит,И сонм невежд хвалою шумнойСвою погибель одобри́т!Уже тогда, как грозно, грозноНакажет нас правдивый меч,Хотим мы с робостью пресечьУдар отмстительный, но поздно!..Тогда в ужасной наготеПредстанет нам внезапно совесть,И ум, блуждавший в темноте,Прочтет ее живую повесть!

О, для чего я на себеВлачу раскаяния бремя?Зачем счастливейшее времяЯ отдал бурям и судьбе,Несправедливой, своенравной,Убийце пылкого ума?..Ужель последней ночи тьмаЗастанет труп мой, всё бесславный,Всё ненавистный для людей,Отраду вранов и червей?.

Меж тем под ризою ночноюШумит в разбойничьем лесуС своей обычной быстротоюПо голым камням Араксу.Мелькая в нем светло и стройно,Луна плывет в туманной мгле;Дружина русская покойноСтоит на вражеской земле…Ночлег на месте — нет сомненья…В кострах чеченские дрова,Вокруг забота, и движенья,И песни звучные слова…Иные спят, другие бродят,В кружках толкуют кой о чем;Пикет сменяют, цепь разводят,Смеются, вздорят о пустом.В одной палатке за стаканомВидна мирская суета;В другой досужная чета,Засев en grand[96] над барабаном,Преважно судит о плие;А третий зритель машинальноИм поясняет пунктуально,Что даму следует на ne.«У всякого своя охота,Своя любимая забота»,—Сказал любимый наш поэт,А потому сомненья нет,Что часто в лагере походномМы видим так же точно свет,Как и в собранье благородном.Но вот различие: в одномВернее, нежели в другом!..Тьфу — как несбыточны догадки!Лишь только даму в третий разНа ne загнули, вдруг приказ:Снимать немедленно палатки!Приказ исполнен в тишине;Багаж уложен, цепи сняты;В строю рассчитаны солдаты,И всадник в бурке на коне…Поход. Марш, марш по отделеньям!Развились лентой казаки,И с непонятным впечатленьемБезмолвно тронулись полки…Заряд на полке, всё готово!..На сердце дума: верно, в бой!..Но вопросительного словаНе знает русский рядовой!Он знает: с нами Вельяминов!И верит счастливой звезде!Отряд покорных исполиновЕму сопутствует везде.Он знал его давно по слуху,Давно в лицо его узнал!..Так передать отважность духуУмеет горский Аннибал!..Он наш, он сладостной надеждеСвоих друзей не изменил;Его в грозу войны, как прежде,Нам добрый гений подарил!Смотрите, вот любимый славой!.Его высокое челоВсегда без гордости светло,Всегда без гнева величаво!..Рисуют тихо думы следЕго пронзительные взоры…Достойный видит в них привет,Ничтожный — чести пригово́ры!..Он этим взором говорит,Живит, терзает и казнит…Он любит дело, а не слово…С душою доброю — он строг!Судья прямой, но не суровый,Бесстрастно взыщет он за долг;За чувство истинной приязниОн платит ласкою отца;Никто из рабственной боязниНе избегал его лица.Всегда один, всегда покоен;Походом, в стане пред огнемС замерзлым усом и ружьемНередко греется с ним воин…Куда ж поход во тьме ночной?Наш полководец не обманщик,Его ответ всегда простой:«Куда ведет нас барабанщик».

Но мы не первый раз в горах!Ведет в Внезапную дорога;От ней в двенадцати верстахАул. Мы знаем, где тревога!Идем. Уж полночь. ОгонькиС высот твердыни замелькали;По камням речки казакиС главой дружины проскакали;За ними вслед полки вперед,Артиллеристы на лафеты…Патроны вверх, полураздеты,Ногой привычною мы вброд.Вот на горе перед аулом…«Вперед!» — «А! верно, на Сулак? —Перелилось болтливым гулом.—Ведь говорил же нам казак!»

Давно ль, расставшись с Дагестаном,На этом месте, о друзья,Наскуча длинным рамазаном,Байрам веселый встретил я!Тогда всё пело беззаботноВ деревне сча́стливых татар;В то время русские охотноЖелали видеть их базар.Мирно́й чеченец, кабардинец,Кумык, лезгин, койсубулинец,И персиянин, и еврей,Забыв вражду своих обрядов,Пестрели здесь, как у друзей,Красою праздничных нарядов.В толпе андреевцев, жидов,Смотря на разные проказы,Кто не купил себе обновТогда на лишние абазы?Один с ружьем приходит в стан,Другой под буркою мохнатой,Тот шашкой хвалится богатой,А этот кажет ятаган.Всего так много, так довольно,Товар Востока налицо,И, признаюсь, меня невольноПленило горское кольцоИ трубка — ах! какая трубка!Ее разбила у меняПотом невинное дитя,Одна девчонка-душегубка!Но верьте, я не пропущуСмешной каприз такого роду —И по пятнадцатому годуШалунье славно отомщу…Теперь где лица, где наряды?Где разноцветный их базар?Нигде задумчивые взглядыНе встретят ласковых татар.Разбойник яростный в пустынюТорговый город обратилИ беззаконную гордынюНа пепле саклей водворил.Одни потомки АвраамаПокорны русскому мечуИ в укрепленьях ТашкичуЖдут смело нового байрама.

Верхи Андреевой горыДавно сокрылись для отряда;Ясней туманная громада,Сырее влажные пары.Долина глухо вторит топотШагов фаланги боевой,И зашумел перед зарейВолны Койсу протяжный ропот.Вот прояснился небосклон…Река вблизи. На берег прямоКавалерийский легионКоней испуганных упрямоТоропит в воду. Залп огнейРаздался вдруг из камышей…Покойно, тихо, без ответаНа ласку вражьего приветаПлывут и едут казаки…Вторичный залп… Опять молчанье…В волнах разлившейся рекиИ гул, и крик, и коней ржанье!Вода свирепствует, кипит,Буграми в рать отважных хлещет;Товарищ всадника трепещет,И леденеет, и храпит…Вздымая морду, друг ретивыйВ стихии грозной тонет с гривой,Дрожит, колеблется, как челн,Несет заветного рубакуИли, предавшись злобе волн,Бессильный мчится по Сулаку…Но солнце блещет в вышине.И русской пушки гул мятежныйГласит на вражьей сторонеЧир-Юрта жребий неизбежный!

Вот он, отважнейший в горах,Как Голиаф неодолимый,Стоит в красе необозримойНа диких каменных скалах!Возникший в ужасах природы,Надменный крепостью своей,Он вечный воин мятежейИ страж разбойничьей свободы!Назло примерной добротеВассал и друг неблагодарный,Как часто в наглой чернотеПитал он замысел коварный!Острил убийственный кинжалНа благодетельную рукуИ ей же с робостью вверялСвою измену, жизнь и муку!Но он придет, сей лютый час!Злодей проснется без отрады,И будет тщетно скорбный гласПросить отверженной пощады!..

О, как безумна, как дерзкаНеустрашимость смельчака!Он презирает наши пули;Смеясь, готовится к войне,И между тем в его аулеДымятся сакли в тишине…Когда жена его и детиСтремятся в ужасе к мечетиИ в прахе льют потоки слез,Кичливый варвар с небреженьемДарит их ложным утешеньемИль взором гнева и угроз!Слепец, уверенный тираномВ своей надежде роковой,Клялся торжественно Кораном,Мечом и бритой головойСпасти могилы правоверныхОт поругания собакИ кровью воинов неверныхНасытить яростный Сулак!Но не преступного вассалаНа жертву русскому обрекСвятой губитель их, пророк…О нет, и подданных шамхала,Мятежных жителей Тарков,И маюртупских беглецовОн здесь собрал для истребленья!И я клянусь своим ружьем:Кази-Мулла с большим умомИ вправе требовать почтенья!Его призывный к брани клич —Всегда злодеям новый бич!

Смотрите, вот они толпа́миСъезжают медленно с холмовИ расстилаются роямиПеред отрядом казаков.Смотрите, как тавлинец ловкойОдин на выстрел боевойЛетит, грозя над головойСвоей блестящею винтовкой!С коня долой — удар, и вмигОпять в седле, стреляет снова,К луке узорчатой приник —И нет наездника лихого!Вот двое пеших за бугром…На сошки ружья, приложились…Три пули свистнули кругом…Они ответили и — скрылись!Но пусть картечью и ядромПугают робких! Что за думаУ полководца на челе?Среди Сулака на седлеВзирает мрачно и угрюмоНа переправу генерал.По грудь в воде, рука с рукою,Неверной, шаткою ногоюПехотный сонм переступал;Река, как ад с отверстым зевом,Крутя валы с ужасным ревом,Твердыню храбрых облила;За каждый шаг — назад, стеною,Дружину с ношей боевоюВолна свирепая гнала…Собрав измученные силы,Без слов, но с бодрою душой,Они встречают мрак могилыИ образ смерти пред собой!Один упал, другой слабеет…Шатнулся, пал… и в целый рост!На помощь — кони: тот за хвост,Другой на гриве цепенеет!..Ныряют сабли и штыки,Несутся пушки с лошадями,Летает гибель над главами —Идут бестрепетно полки!..

Всегда задумчивый, глубокойЦенитель сердца и людей,Но, затаив в душе высокойВолненье чувства и страстей,Не изменя чела и взора,Он вдруг решается… «Назад!» —Он рек — и силу приговораПокорно выполнил отряд.

Да будет проклят злополучный,Который первый ощутилМученья зависти докучной:Он первый брата умертвил!Да будет проклят нечестивый,Извлекший первый меч войныНа те блаженные страны,Где жил народ миролюбивый!..………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………Печальный гений падших царств,Великой истины свидетель:Закон и меч! — Вот добродетель!Единый меч — душа коварств!Доколь они в союзе оба,Дотоль свободен человек;Закона нет — проснулась злоба,И меч права его рассек!..

Вот корень жизни безначальной,Вот бич любимый сатаны!Вина разбоя и войны,Кавказа факел погребальный!..И ты сей жребий испытал,Чир-Юрт отважный, непокорный!Ты грозно бился, грозно палС твоей гордынею упорной!

О, как ужасно разлилосьМеча губительного мщенье!Как громко, страшно раздалосьВ туманах гор твое паденье!..И час пробил! Чир-Юрта нет!В стенах Чир-Юрта сын побед,Огонь, гроза и разрушенье!..

Толпа врагов издалекаВзирала с радостию шумнойНа отступление врага.Оно надеждою безумнойПитало ярость смельчака;Оно вещало суевернымОпределение небес:«Сам рок противится неверным,И гяур мстительный исчез!»Сильней отвага горделивца,Спесивей варварская честь,И мчит по саклям кровопийцаНикем не слыханную весть!..Какой восторг и изумленьеИ жен, и старцев, и детей!Какое бурное волненьеСреди народных площадей!..«Я здесь, рабы мои! Я с вами! —Вещает глас среди толпы.—Я вам безгрешными устамиОткрою таинства судьбы!Как волны моря от гранита,От вас отхлынули враги,Но сила дивная рекиБыла небесная защита!Внимайте мне: придут полки,Придут сюда за палачами,И меч невидимой рукиСразит их вашими мечами!..Молите бога! Сильный богПриемлет теплые молитвы,Но для неправедных жестокИ страшен он на поле битвы!»— «Исчезни, рабственный позор! —Завыли грозно изуверы.—Умрем за вольность наших гор,За край родной, за святость веры!»

Чей глас таинственный вещалСлова коварства и обмана?..Кто имя бога призывал? —Мятежник гор и Дагестана!Но где отряд? Ужели онС своим вождем не занят славой?Ужель пророком осужденОн вечно быть над переправойИ уготовит наконецСебе страдальческий венецЗа пир последний и кровавый,Который дать желает намВ угодность бритым головам?..

О, горе, горе! По СулакуВблизи отыскан новый брод,И вождь на гибельную дракуПроклятых гяуров ведет!«Беда!.. Помилуй, ради бога!Чего ты хочешь, генерал?Пророк шутить не будет много,Он нас повесить обещал!Пропали мы, пропали гуртом!..»Но он не слышит, он идет…И что за чудо? Весь народЖивой явился под Чир-Юртом!

Простите, милые друзья,Когда за важностью рассказаВсегда родится у меняНекстати шутка и проказа!Ей-ей, не знаю почему,Я своевольничать охотникИ, признаюсь вам, не работникУченой скуке и уму!Мне дума вольная дорожеГарема светлого паши,Или почти одно и то же:Она — душа моей души.Боюсь, как смерти, разных правил,Которых, впрочем, по нужде,В моральной жизни и в бедеБлагоразумно не оставил,Но правил тяжкого ума,Но правил чтенья и письмаЯ не терплю, я ненавижуИ, что забавнее всего,Не видел прежде и не вижуБольшой утраты от того.Я трату с пользою исчислю,И вот что после вывожу:Когда пишу, тогда я мыслю;Когда я мыслю, то пишу…Скажи же, милый мой читательИ равнодушный судия,Ужель я должен, как писатель,Измучить скукою себя?..Ужели день и ночь для славыЯ должен голову ломать,А для младенческой забавыИ двух стихов не написать?..Мы все, младенцы пожилые,Смешнее маленьких ребят,И верь: за шалости бранятОдни лишь глупые и злые.

Всё тихо в лагере ночном.К земле приникнув головоюС своим хранителем-ружьем,Приносит русский дань покою.Питомец севера и льдов,Не зная прихоти и неги,Везде завидные ночлегиСебе находит у врагов.И сон угрюмый над ауломЛетает с образом луны;Одна река протяжным гуломТревожит царство тишины.О сон лукавый, сон опасный,Товарищ думы и тоски!Тебя приветствуют напрасноСии мятежные враги!..Отрады сладкого забвеньяВсегда чуждается злодей,И ты крылом успокоеньяС подругой сердца и ночейНе осенишь его очей!Увы, печальна, одинока,С душевной бурей на челе,Как жертва крови и порока,Таится, бедная, во мгле!Она исполнена боязни,Для ней погиб надежды луч,Ей светлый день за ризой туч —Предвестник гибели и казни!..А он, убийца юных днейПодруги сердца и ночей,Меж тем, бессонный, на кинжалеЛежит в разбойничьем завале!

Но вот уж ранняя звездаВ пустынях неба показалась;Волнистой тенью наготаПолей и гор обрисовалась.Ударил звонкий барабан;Завыла пушка вестовая,И полунощный великанВосстал, как туча громовая!Молитва к богу, меч во длань,И за начальником отрядаТолпой бесстрашною на браньВалит безмолвная громада.

Певец Гюльнары! Для чегоВ избытке сердца моего,В порывах сильных впечатленийНазло природе и судьбе,Зачем не равен я тебеВолшебным даром песнопений?Тогда бы кистию твоей,Всегда живой и благородной,Я тронул с гордостью свободнойСердца холодные людей!Тогда, владыка величавыйПеруна, гибели и зла,Изобразил бы я делаВойны жестокой и кровавой!..Отважный приступ христиан,Злодеев яростную встречу,Орудий гром, пальбу и сечу,И смерть, и кровь, и трепет ран…Изобразил бы я страданьеПолуживого мертвеца,И жил и членов содроганье,Его последнее дыханьеИ чувства мертвого лица!..Но ты, певец души и чувства,Умея смертных презирать,Ты нам не передал искусстваУмы и души волновать!..Как непонятное явленье,Исчезло мира изумленье —Великий гений и поэт!..Осиротевшая природаИ Новой Греции свободаВещают нам: Байро́на нет!..……………………………………………………………………………………

Недолго, воины Москвы,Своих врагов искали вы!На заповеданной молитве,С ружьем и шашкою в руках,Вы их узнали на холмах,Давно готовых к лютой битве.Свинец летучий, рассыпнойВстречает рать передовую,И первый раз в толпу лихуюНаправлен меткою рукойУдар картечи боевой…И разлетелся с рокотаньемЗаряд чугунного жерла,И салато́вец с содроганьемБежит до нового холма…Засел… Проходит ополченье.Кремни стучат, ядро свистит…Защита… натиск… отраженье…Злодей рассеян и бежит!..

Отряд идет густой колонной,Но на пути большой овраг,Кругом завалы; злобный врагИз-за утесов, пеший, конный,Стреляет в цепь и в казака;Навстречу гул единорога,Картечи, ядра в смельчака —И снова чистая дорога.

Линейный всадник впереди,Усач с крестами на груди,Отважный Засс его главою;Всегда в виду, всегда в огне,Под ним летает конь гусарский;Перед полками князь ЧеркасскийИ полководец на коне.Земля трясется, тучи дыма,Жужжанье пули, свист ядра,И штык, и сабли, и «ура»Приводят в трепет мизраима.Он уступает чудесам,Клянет открытое сраженьеИ, угрожая в отступленье,Спешит к завалам и стенам.

Искусство, сила и природаСлились, казалось, заодноВ защиту дикого народа:И рвы, и насыпь, и бревно,И неприступными рядами,Как время вечные, скалы.Над ними вьются временамиОдни свирепые орлыИ, с алчным криком облетаяВ глуби туманной вышиныЧир-Юрт и горы Балтугая,Невольно в жителей страныВдыхают ужасы войны.Там, укрепясь ожесточеньем,Засели бодрые врагиИ ожидали с небреженьемИноплеменные полки.И вот они перед врагамиС своими страшными громамиИдут нетрепетной грядой;Питомцы хищного разбояОгонь открыли роковой,И зашумела над стенойГроза решительного боя.

Не видно более в дымуНи скал, ни воинов аула;В тревоге приступа, в шуму,В раскатах пушечного гулаНе слышно голоса вождя,Но он повсюду, вождь упрямый:Иди вперед, кидайся прямоВ огонь свинцового дождя —Он там, покойный, величавый;Он видит всё, его рукаВам указует и врага,И путь давно знакомой славы!..Смотрите: вот бросает онСтрелков бутырских батальонС крутого берега Сулака!Пока у варваров кипитС бойцами егерскими драка,Стрелок отважный поспешитТропой неведомой к оплоту —И враг, противной стороной,Увидит вдруг перед собойНеотразимую пехоту.

Но бой сильнее! Вот ядроРазбило твердое реброПолугранитного завала,И изумился суевер!Неустрашимый офицер,Покорный воле генерала,Взлетает с скоростью ядраНа вышину другой защиты;За ним друзья его… Ура!Толпы неистовые сбиты!..И — на завале ятаганИ разогнутый Алкоран!

Какое гибельное мореНа осажденных пролилось!И гром, и треск, и горе, горе:Веленье Мощного сбылось!Бутырцы в схватке рукопашнойНа опрокинутой стене;Московец, егерь тучей страшнойНа новой сбитой стороне;Визжат картечи, ядра, пули,Катятся камни и тела,Гремит ужасное «Алла!» —И пушка русская в ауле!..

Кто проникал в сердца людейС глубоким чувством изученья;Кто знает бури, потрясенья —Следы печальные страстей;Кто испытал в коварной жизниЕе тоску и мятежиИ после слышал укоризныВо глубине своей души;Кому знакомы месть и злоба —Ума и совести раздор —И, наконец, при дверях гробаУничижения позор;Кого обманывал стократноНеверный счастья идеал;Кто всё ужасно, невозвратноВ безумстве жалком потерял;Кто силой опыта измерилЗемного блага суеты,—Тому б страдальцу я поверилМои унылые мечты,Мой ум, мой дух, воображенье,Под залпом тысячей громов,На трупах русских и врагов,На страшном месте пораженья!..Но, ах! в убийственной глушиЕдва ль я сам не без души!..

Всё истребляет, бьет и губитВезде бегущего врага;Его, беспамятного, рубитКинжал и шашка казака;Жестокой местию пылаяВ бою последнем, роковом,Его пехота удалаяСражает пулей и штыком.Дитя безумного мечтанья,Надежда храбрых умерлаИ падшей гордости стенаньяС собой в могилу унесла.Бежит злодей, несомый страхом,За ним летучая грозаИ смерти лютая косаС своим безжалостным размахом.В домах, по стогнам площадей,В изгибах улиц отдаленныхСледы печальные смертейИ груды тел окровавленных.Неумолимая рукаНе знает строгого разбора:Она разит без приговораС невинной девой старикаИ беззащитного младенца;Ей ненавистна кровь чеченца,Христовой веры палача,—И блещет лезвие меча!..

Как великан, объятый думой,Окрест себя внимая гул,Стоит громадою угрюмойОбезоруженный аул.Бойницы, камни, и твердыни,И длинных скал огромный ряд —Надежный щит его гордыни —Пред ним повержены лежат.Их оросили кровью чернойЕго могучие сыны,И не поднимет ветер горныйКрасы погибшей стороны:Оборонительной стеныИ стражей воли непокорной!..И всё в унынии кругом!Его судья, властитель новый,В ущелья гор за беглецомТеперь несет удар громовый!

Не воин, клявшийся АллойРассеять сонм иноплеменный,Не воин битвы дерзновенной,Отважный духом и рукой,Полурассеянный, разбитый,Но вечно грозный для врага,Всегда готовый для защиты,Бежит, грозя издалекаПобедоносному герою,И вдруг нежданный перевесДает отчаянному бою…Нет, воин ярости исчезС своею клятвой на завале;Столпы чир-юртские упалиС утратой славы мусульман,И лютой мести ураганВился над робкими душамиВ огне потерянных голов,Над беззащитными рукамиОбыкновенных беглецов…Не тратьте лишнего заряда,Рои крылатые стрелков:Для очарованного стадаДовольно сабли и штыков!Холмы, утесы и стремнины —Всё неприязненному путь,Но вслед за ним — повсюду грудьИ меч торжественной дружины…За ней отчаянье и стон,И кровь и смерть со всех сторон!

Между крутыми берегами,Всегда обмытыми водой,Шумит кипучими валамиКойсу, туманный и седой.Противник вечный русской силы,В холодной сфере глубиныНе раз готовил он могилыДетям полночной стороны.Неукротимый и суровый,Недавно с яростию новойОн ополчался на конейИ смелых воинов Завета,Когда толпа богатырейНа бранный берег МагометаВносила тысячу смертей.Еще под каменной скалоюПривязан сча́стливый челнок,На коем раннею пороюВчера пронесся лжепророк.С какою радостию бурнойВолною светлой и лазурнойОн лобызал его края,Дарил, как ветер, легким бегомИ, силу дивную тая,Остановил его под брегом.Теперь кипучею волной,Сражаясь с черными скалами,Опять шумит под берегамиКойсу, туманный и седой.Уста коварного пророкаВещали гибель и обман,И обратились силы рокаНа суеверных мусульман.Но что за крик, и шум, и грохотОт стен Чир-Юрта по горам?И пули визг и конский топотГласят чудесное волнам…Вот ближе, ближе!.. Под скаламиКойсу не плещет, не шумит;Потомок Каина толпамиНа берег в ужасе спешит.Койсу кипит, вздымает волны,Горами хлещет в крутизну,И воин бритый — пеший, конный —Стремглав слетает в глубину!За ним картечи!.. Воют, стонут,Плывут мятежно, бьются, тонутСыны отчаянья и зла…Спаси их, праведный Алла!

О, кто, свирепою душоюВойну и гибель полюбя,Равнина бранная, тебяОбмыл кровавою росою?Кто по утесам и холмам,На радость демонам и аду,На пир шакалам и орлам,Рассеял ратную громаду?Какой земли, какой страныГерои падшие войны?Всё тихо, мертво над волною;Туман и мир на берегах;Чир-Юрт с поникшею главоюСтоит уныло на скалах.Вокруг него, на поле брани,Чернеет дыму полосаИ смерти алчная косаСбирает горестные дани!

Приди сюда, о мизантроп,Приди сюда в мечтаньях злобныхУслышать вопль, увидеть гробТебе немилых, но подобных!Взгляни, наперсник сатаны,Самоотверженный убийца,На эти трупы, эти лица,Добычу яростной войны!Не зришь ли ты на них печатиПерста невидимой руки,Запечатлевшей стон проклятийВ устах страданья и тоски?..Смотри на мглу ужасной ночиВ ее печальной тишине,На закатившиеся очиВ полубагровой пелене…За полчаса их оживлялаБезумной ярости мечта,Но пуля смерти завизжала —В очах суровых темнота!Взгляни сюда, на эту руку,—Она делила до концаОжесточение и мукуЯдром убитого бойца!Обезображенные пе́рстыЖестокой болью сведены,Окаменелые — отверсты,Как лед сибирский, холодны!..Вот умирающего трепет:С кровавым черепом старик…Еще издал протяжный лепетЕго коснеющий язык…Дух жизни веет и проснулсяВ мозгу рассеченной главы…Чернеет… вздрогнул… протянулся —И нет поклонника Аллы!..

Повсюду, жертвою погони,Во прахе всадники и кониИ нагруженные арбы;И победителям на долюВезде рассеяны по полюМятежной робости дары:Кинжалы, шашки, пистолеты,Парчи узорные, браслетыИ драгоценные ковры.

Чрез долы, горы и стремнины,С челом отваги боевой,Идут торжественной тропойК аулу русские дружины.За ними вслед — игра судьбы —Между гранеными штыкамиВлачатся грустными толпамиИноплеменные рабы.

Восстав над вечною могилой,В последний раз издалекаЧир-Юрт, пустынный и унылый,Встречает грозного врага.Сверкает, пышет бурный пламень;Утесы вторят треск и гулИ указуют пепл и камень,Где был разбойничий аул!..

Когда воинственная лира,Громовый звук печальных струн,Забудет битвы и перунИ воспоет отраду мира?Или задумчивый певец,Обманут сладостною думой,Всегда печальный и угрюмый,Найдет во бранях свой конец?

108. Видение Брута