Первая книга Царств. Поэтическое прочтение - Валерий Белов
Но всех конфессий эти господа
В том, прихожан как можно облапошить
Путём даров, поборов или пошлин,
Консенсус меж собой найдут всегда.
Патриотизма высшее начало
В религии важнейший лейтмотив.
И даже где окончилась печально
Война, рука писца не подкачала,
Ковчег особой силой наделив).
«Чужое божество вернём с поклоном…»
(За то, что люди не сожгли ковчег –
Как сжёг Иаков раньше их иконы –
И в храм внесли… А кто разбил Дагона,
Так и осталось тайною для всех).
«Воздайте славу Господу чужому
(Кто призывает вас поработить),
Его рукой не быть вам поражённым…»
(Каким быть надо циником прожжённым,
Чтоб так народ свой собственный дурить!)
«Первородивших двух коров возьмите,
Телят оставьте дома, как залог,
Телегу-колесницу сколотите,
Ковчег и утварь золотую погрузите,
Поставьте на скрещении дорог.
Куда пойдут коровы, поглядите,
Увидьте, что главнее для скотин –
К телятам повернуть в свою обитель
Иль есть другой над ними повелитель
Сильнее чем животный их инстинкт?
Пойдут коровы если к Вефсамису,
Где место для Ковчега и удел –
То это Бог над вами зло замыслил.
А если нет, пред Ним мы извинимся –
Мышей на вас наслать Он не хотел.
Случайность то, явление природы,
Сказать попроще — индетерминизм?
Не все переселения народов
Случаются Всевышнему в угоду,
И волос с головы слетает вниз
Сам по себе, когда глаза смежатся
От старости. Не будет с гребешком
Бог шевелюрой вашей наслаждаться
И в лысинах Ему не отражаться,
Следить за каждым вашим волоском».
(С заветом Ветхим не согласен Новый
В суждении о каждом волоске.
Но обсуждать мы это не готовы,
А потому вернёмся мы к коровам,
Пока ковчег от нас невдалеке).
Коровы, притороченные к дышлу,
Прочь от телят пошли с понурым лбом,
Но горестно они мычали слишком,
И даже мне со средненьким умишком
В их добровольность верится с трудом.
Ярма коровы ранее не знали.
Да кто угодно в упряжь попадёт,
С отчаянья свой дом найдёт едва ли.
Не раб влачит ярмо в своей печали,
Скорей ярмо само его влечёт.
Филистимляне за скотиной вещей
Пришли к евреям, взад вернуть ковчег.
Левиты золотые сняли вещи,
Коров же с благодарностью зловещей
Сожгли как жертву. Радость не для всех
Была в тот день. Сыны Йехониина
Печалились. И с ними заодно
В ковчег Господень нос простолюдины
Засунули узнать, что в середине,
А это свыше им запрещено.
И поразил Бог семьдесят, кто лазил,
Плюс тысяч пятьдесят. Урок другим
Он преподал без всяких эвтаназий,
Очистил регион от безобразий
И, как всегда, с намереньем благим.
Филистимляне с почестями вроде
Ковчег вернули, сами привезли.
Не конь Троянский вёз его в подводе,
За что же мор в их сделался народе?…
Здесь суть одна — ты Господа не зли,
Наказанным окажешься жестоко.
Не способ важен здесь, а результат.
Когда ж от эпидемии до срока
Загнёшься, вывод сделаешь глубокий –
Не суйся с пятачком в калачный ряд!
Глава 7. Судья на гособеспечении
Двадцать лет священник Самуил
Был Судьёй в левитском аппарате и
Верой, правдой свой народ судил,
Закреплял зачатки теократии.
Победить заклятых их врагов,
Гнать филистимлян создал движение,
Свергнуть призывал чужих богов,
Со Своим улучшил отношения.
Прочь изгнал Ваалов и Астарт,
В руки полностью бразды правления
Взял пророк и чёрт ему не брат
В деле Саваофа прославления.
Всех призвал Израильтян прийти
Он в Массифу в полной амуниции,
Под полой обрезы принести.
«Буду — всем сказал — о вас молиться я.
От руки филистимлян долой
Бог избавит вас, чинуш с налогами
Выметет поганою метлой,
Чтобы ваш гешефт они не трогали».
Самуил народ свой изучил,
Как Судья на гособеспечении
К сердцу прихожан нашёл ключи,
На военные созвал учения.
В лагерь потянулись с разных мест
Угнетённые, почти бесправные.
Кто с обрезами пришёл, кто без
Жизнь свою отдать за дело правое.
Но филистимлянский Главный штаб,
Про восстание прознав грядущее,
Осознав каков его масштаб,
Дабы время было не упущено,
Выслал сил карательных войска.
Знающих, что ждёт их за провинности.
Богоизбранных взяла тоска.
К Самуилу в страхе обратились все –
Дескать, защити и отмоли
Ты у Бога наши прегрешения…
И молился рьяно Самуил
Во грехов народа отпущение.
Взял пророк ягнёнка от сосцов
И принес его во всесожжение,
Чтоб филистимлянских наглецов
Саваоф обрёк на поражение.
Жертва к небу с пеньем вознеслась.
А филистимляне, снявши памперсы,
Воевать пришли не в добрый час –
Оторвали Господа от трапезы.
Возгремел над ними сильный гром…
То ж Перун! (Иль Зевс там в громовержцах был?…
Разбираюсь я в богах с трудом,
Да простит Господь моё невежество).
Охватил язычников тех страх,
Что тотем на них обрушит мщение.
И они, запутавшись в богах,
Обрекли себя на поражение.
Били правоверные сыны
Тех филистимлян без сожаления.
Были впредь враги усмирены
Самуила во все дни правления.
Слава разнеслась на сотни миль,
Отразилась горными отрогами.
Видя, как вознёсся Израиль,
Аморреи Израиль не трогали.
Самуил в судействе не блудил,
Не искал, теплее где по Цельсию,
А по разным городам ходил
С выездной своей судебной сессией.
Взяток он не брал ни тут, ни там.
Жертвенник воздвигнул Богу в Раме он.
С подаяний ведь не то что храм,
Не построить даже палат каменных.
(То не наш а-ля Верховный Суд,
А про Арбитражный и не вякаю,
Там такую мзду порой несут,
Что не снилась праотцу Иакову).
Если жизнь переселяет всех
Из лачуг в дома многоэтажные,
Почему в тот первобытный век
Отношенья были непродажные?
Иль в столицах не было квартир,
Чтобы их прибрать в порядке явочном?
Видно, тот ветхозаветный клир
Победней был наших и порядочней.
Глава 8. Господь отдыхает на детях Самуила
Как природа, сложный выполнив заказ,
Расслабляется на детях гениев
И штампует словно ширпотреб всех нас,
Так и Господу всё делать всякий раз
Руки не доходят или лень ему.
Взгляд свой бросив на людскую кутерьму,
Выберет Он самого достойного,
От себя пошлёт кого-нибудь к нему
С разъяснением, как жить нам по уму,
А не просто всё лепить от вольного.
Божий человек, услышав свыше глас,
Обнаружит редкое старание
Послушанья крест нести не напоказ,
А с детьми
