Горизонт событий - Сергей Александрович Селегиненко
И руки моей беспомощной коснется?
Сколько мгновений в забытье
Бездумно ветер пролистнёт,
И в конце мне её увидеть придётся?
Нет, я не гадаю, не страдаю, слезы вытирая.
Без сомнений эту встречу ожидая,
Погрущу с ней в последний вечер.
Пусть в тот день заря кричит,
Воет одиноким волком.
Пусть месяц на востоке помолчит
И блеснёт белой двууголкой.
И вечерний лунный свет
С тёплым, нежным покрывалом
Ляжет на дальнюю дорожку.
Лишь напоследок мне скажи,
Если это был этап твоей игры,
То сколько баллов здесь я заработал?
Когда взойдёт её звезда…
Когда взойдёт её звезда,
Когда зардеют берега –
Придёт весна,
Очнётся душа
И заиграют свирели.
Откроет дверь его любовь,
В ладонях нежных принесёт
Пылающее сердце,
Цветы в лете,
В солнечном букете.
Проснутся сны от тёплого касания,
Согреют руки, замёрзшие мечты,
Будоража сознание,
Воскрешая дыхание
И чувства её хрупкие.
Ты подари ей день незабываемый,
Сирень, что цветёт в саду,
Любовь горячую,
Свободу опьяняющую,
Закат шипящий в далёком краю.
И ничего иного ей не надо,
Лишь рядом побудь, не уходи!
До осени осталось дней мало
И снова холода усыпят её душу.
Когда взойдёт её звезда,
Когда распустятся сады –
На щеке заблестит слеза,
Улыбнётся она
И подарит себя до последней капли.
Лучезарный белый свет…
Лучезарный белый свет
Сквозь материю и смерть
Проникает в уголки
Дальних миров, невидимых.
Что несёт он на волнах,
В заколдованных лесах,
На неведомых снастях,
Даря надежду последнюю?
Рук не видно в темноте,
Ноги не ходят по земле,
Невесомостью зовя, –
Завлекают бесконечные врата.
Всё меняется, развивается,
Умирает — зарождается.
Забирает время — осязаемое,
Освещая дорожку бескрайнюю.
Ты готов вступить на путь великий,
Улететь лучом к звезде безликой,
Или снова хочешь зародиться на Земле,
Жить и умирать в очередном любящем грехе?
Парус тлеет от росы…
Лодка каменеет от судьбы…
Парусник заждался…
Луч звезды лишь бы не порвался.
Курс дрожит полоской белой.
Волны тихо шепчут: «Будь ты смелым,
Расступитесь, облака!
Пусть взмахнет у ветра тёплая рука».
Лучезарный белый свет
Рассекретит здешний блеф
И откроет тайные врата.
Ну а ветер поднимет заждавшиеся паруса.
Чистый разум, добрый взгляд,
Сердце, полюбившее хоть раз, –
Ключ от потаённого замка.
Выбирай. Это твоя лодка.
В порыве страсти иль любви…
В порыве страсти иль любви,
В порыве низменных переживаний,
Когда холодный разум поработить
Стараются безумные желания, –
Свет потускнеет в голове,
Свеча погаснет от дыхания,
Исчезнет комната в темноте,
Замрёт весь мир в страданиях.
Откроет кто-то невидимую дверь
Из потустороннего пространства
И впустит потихоньку в эту жизнь
Зашифрованное кем-то сознание.
Оно пройдет через ручьи
Спиральной древней памяти
И окунётся в придуманную кем-то жизнь –
Очнётся в светлой комнате.
Проснётся мир, а с ним дитя,
И всё продолжится как раньше:
Не будет жизнь стоить и ломаного гроша;
Будет продаваться придуманное счастье.
Но матери любовь согреет сердце малыша,
Защитит от первых лет — младенца.
Ведь свести на нет эту любовь нельзя,
Она должна сохраниться в беззащитном сердце.
Течёт по жизни тёплая прозрачная река,
Ребёнку ноги согревая,
И детский сад и школьная пора
Неописуемое счастье предвещают.
Но вдруг мутнеть начала вода,
Волною за волною подбрасывая острые камни,
И счастье затерялось в несбыточных мечтах,
Вопросами о смысле жизни задаваясь.
По жизни ползает коварная змея.
Слепой может на неё наткнуться
И, не заметив закрученной судьбы её,
Получит в любящее сердце яда дозу.
Уснут тогда видения, терзавшие детские года,
Уйдут во тьму мечты с волшебными далями,
Зальёт течением минут солнечные лета,
Покроется вселенная ноющими ранами.
И всё, что было раньше, уплывёт –
Утонет в сером облаке страданий.
Минуты, капая, года заберут,
И не останется от дитя ни капли,
Теперь он повзрослевший мальчик.
Бежит, считает он взахлёб вагоны, поезда –
Читает жизни строчки жадно.
Но позабыл про шифр, потерянный, а зря –
Забыл, беспечный, про своё сознание.
Путь к той двери давно зарос –
Не видно у прошлого начала.
И с возрастом мир стал отчётливее, суров,
И нежность, что сияла в детстве, растаяла.
Темнеют мысли, словно ночью облака,
И звёзд в немом страдании не видно.
Мечты исчезли в чёрных небесах –
Остались помыслы земные.
Все силы брошены на блеф,
Чтоб получить козырные карты,
Но в азарте от корысти глупец слеп,
И зрячему не виден смысл очевидный.
Жизнь, изнываясь, превращается в труху.
Летят её ошмётки, на неношеные латы.
И кровь, что в жилах, уже быстро не течёт –
Остынет последним летом жарким.
И от того, что было среди бессмысленных минут,
И от того, что в будущем туманном ожидает,
Стало вдруг почему-то не по нутру ему –
Осточертело играть в незримые карты.
Чем старше возраст, тем глупей
Нам видится череда проделанных поступков,
Но понять умом и остановить их поскорей
Нам мешает та самая козырная карта.
Стучит в поседевшее, сморщенное окно
Черный мокрый ворон.
Быть может, он принёс с собой
Ответ на вопрос о человеческой доле?
Открыть засыпанные со временем песком глаза;
Открыть забитые временем душевные ставни
И вырвать из груди так хочется сейчас,
Клок нервов, что раньше был из стали.
От стука очнулся чёрный лебедь у окна,
Увидел в нём прошлого отражение
И прослезился, вспомнив, как мечта
Когда-то была спутником его жизни;
Любовь тогда оберегала те самые врата,
Что вели к горизонту начала всех событий,
И счастье в детстве было вроде бы сполна –
Оно во мраке блестело путеводной нитью.
Гроза и день последний за окном.
Дождь моросит и машет облаком.
Земная пыль прибита серебром.
Сверкают латы на груди от молний грозных.
Нет тяжести от ушедших лет.
Нет боли. Есть ясность в осознании:
Какой же это был полнейший бред –
Растратить так время в этом мироздании.
Звёзды замигали в черной пустоте.
Развеялась облачность сомнений.
Очистилась душа от навязчивых минут,
И он прикоснулся и открыл невидимую дверь
Проснувшимся, как в детстве, воображеньем.
Не достучаться до небес…
Не достучаться до небес:
Мы сами в этом небе.
Летим за звездой стремглав
В круговороте Вселенной.
Не достучаться до себя:
Непосильная, бессмысленная скука, сука.
Несбыточная моя-твоя мечта
Не родилась
