Первая книга - Алексей Алёнин
Совершенно одна. А когда закаты
На стене оставляют свет
Заходящего солнца, то как богаты
Воспоминания прожитых лет.
И память о том, когда ты
Была не одна возвращает вспять.
Впрочем, наверное, без надежды.
Пустота. Ты ложишься спать,
Не снимая одежды.
Памяти Васи Исакова
Его имя было, будет,
Есть у нас в умах и душах.
Каждый, кто меня осудит –
Был ли лучше?
Да, я не был лучшим другом,
Забывал пути к могиле,
Но порочным страшным кругом
И меня грехи водили.
Был я зол и был я болен
С целым миром был недружен
И под звоны колоколен
Обличал святые души.
Призывал Христа и Бога,
А потом – всё новым кругом.
Я прожил ужасно много,
Просто стыдно перед другом.
Памяти Токаревой О.В
Вы живы памятью о вас
И потому надолго.
Печалью слов и грустью глаз,
И чувством долга.
И неоконченным трудом,
И недосказанным сомненьем.
Наш мир подвержен тленью,
Но вы – в ином.
Вы не подвластны временам
И нашим взорам.
Мы все уйдём, коль скоро
Нас позовут по именам.
Кто вас назвал, кто вас нарек?
А было имя вам «Святая».
И смерть мучительна не в срок.
Жизнь роковая.
Ушли, шагнув через порог –
Куда – не знаю
И где ваш мир, как он далёк?
Но заклинаю –
Коль взял, так пусть благоволит вам.
Нам не сочтите ж за грехи
Читать вам в память, как молитвы,
Свои стихи.
Всякий раз
Всякий раз ритмичные капли воды
Считай не биением сердца, но
Ритмичными шагами беды,
Приближающейся уверенно и давно.
Сразу собирай все свои плоды
Творчества, ибо только им дано
Оставить твои следы,
Стать в твоей чаше дном.
И, как сосуд заполняет объём воды,
Возможно, память о тебе наполнится тем,
Что составляют твои труды,
Когда ты останешься глух и нем.
В пространствах развалин
В пространствах развалин
Выстраивай мир.
Мир залов, мир спален.
Казённых квартир
Пространство осточертело.
Возвысься же, дух,
Да выпрямись, тело,
В одном из двух
Окон
Моей квартиры.
Окинь же оком
Всё, что под силу
Воображению,
Мыслям, мечтам.
Дай волю движенью.
Не зал и не храм,
Но что-то близкое апофеозу личного —
Жизни, пространства
До родства привычного
Да опьяняющего постоянства.
Опыт прострации
Опыт прострации. Я помещён
На подоконник пустого дома.
И на самом краю седьмого
Взгляд мой уставлен и погружён
Слева – в пространство бетонных стен,
Справа – в гущу берёз и елей.
И пепел отождествляет тлен
В былом сигаретном теле.
И веки опускаю за
Нежеланием видеть ни то ни другое.
Взгляд погружаю в себя – и да пусть пустое
Обременит глаза.
И воцарится же тишина.
Восторжествуй же да победи
Шум сердца в моей груди
И шёпот листьев у моего окна.
Порядок расставленных мелочей
Порядок расставленных мелочей,
Сотворивших насущный быт.
Предметы мебели. Хлам вещей.
Одинокий вид.
Угнетающее пространство.
Скрип обветшалых дверей.
Пыль, как единственное убранство
На телах вещей.
Пустота. Здесь давно не гас
Не включаемый с марта свет.
На часах прошлогодний час.
Хода времени больше нет.
Всё забыто. И о забытом
Едва ли напомнит вещь,
Хранящая мир за бытом,
Сколь бы ни был мой разум вещ.
Никто, помещённый в квадрат окна
Никто, помещённый в квадрат окна,
Взглядом блуждает по далёким крышам.
Взгляд не задержится, дальше и выше,
Взгляд не замедлит испить до дна
Глубь синевы и рыжий
Отблеск заката. Вдали видна
Мутная масса домов и леса
Вперемешку с густым туманом —
Близорукого взгляда, слезы ль завеса.
Иллюзией самообманом
Придумай подробности и черты
Представленного пейзажа.
Жизнь прекрасную до чистоты
Во всех проявлениях, даже
Подробности улиц. Дома, мосты,
Пустую скамью. На страже
Счастливой влюблённой пары
Свет фонаря во тьме
В нимбах густого пара.
Взгляд подними, в окне,
Вне освещённой квартиры
Её силуэт. Она
Вне времени, места, мира.
И целый мир на холсте окна.
Прошлое
Когда на прежнем месте нет
Былого и следа,
Сам факт былого оставляет след
Незыблемый. Тогда
Не будет больше ничего,
Ни помысла, ни дня
Без прожитого моего
Творившего меня.
Звуки
Ни разные ноты, ни до, ни соль,
А что-то иное, муки,
Воспоминанья, боль,
Рождают слово, а после – звуки.
Слово рождается чёрт – те где,
В мути сознания, в глуши утробы,
И с губ срывается, после чтобы
Продолжиться звуками по воде,
В широких улицах, переулках,
В узких пространствах казённых стен.
Звонким, звенящим, гулким
Звуком. Затем
Звук обрывается вдохом. Снова
Срывается с тонких губ.
Звук расширяет пространство слова,
Оправдывает движения рук.
И было ей имя Марина
И было ей имя Марина.
И были к ней чувством полны
Мои отраженья в витринах.
И мечтанья, и мысли, и сны.
По ночам я её рисовал на холсте,
Как ей любовался, смотрел на картину.
В храм превратил чужую квартиру.
И словно в распятье в ночной темноте,
Было спасенье в её красоте,
Чудом дарованной этому миру.
Она явилась чудом из чудес, одним
На целом свете чудом.
Я был подвержен и страстям, и блуду,
Но стал блажен я, и блажен я буду,
Покуда её образ мной храним.
Мне в имени её звук заклинанья.
Мне глас её пророчит и целит.
Посажена на царствие, царит.
Всё превзошла, и чудо мирозданья.
2012
Ты в мире всех прекрасней, или нет
Ты в мире всех прекрасней, или нет —
Не знаю, утверждать не стану.
Пусть глупый и немного странный,
Я всей душой и чувствами поэт.
