Антон Дубинин - Вернуться бы в Камелот
30.07.00
Отчаянье Персиваля
В небе играл орган.Слезы мои — от любви.И Галахад, правя вдаль, не сдержал коня,Чтобы взглянуть на меня —Ведь у меня нет ран,Чтоб исцелить их касанием — нет у меня…И нет у меня слепоты,Чтобы она ушлаПри виде Розы[5], сияющей в этой руке.Я просто спал у воды,Проснувшись, когда взошлаЗвезда над водою, и пел на сером песке…Кто потерял коняИ кто потерял себя,Найдя лишь пустую часовню у тихой воды —Но это сильнее, чем я,И это важнее, чем я,И мне остается только — искать следы…
…Небо над пустошью — сводЦерковный, но без крестов,Без слышащих лиц, смотрящих на мир с высоты,Где конь Галахада пройдет,Не оставляя следов,Чтоб ищущим путь — до рассвета — искать следы…Кому — перейти поток,Построить дом среди тьмы,— То, что меж нами — важнее и больше, чем мы.То ли — мой меч с крестом,То ли — твой щит с крестом[6],И — где я видел такой же белый цветок[7]?..И мне уже не смолчатьИ не промедлить ни дня,Скругляется время, в июне кончится год[8],Но это — больше меняИ это важнее меняИ пусть я умру, если это меня убьет…
5.08.00
Прибытие Борса из похода Грааля
Когда твой день засияет, как сталь,Ты сможешь предать огню,Что так хранил, всю свою печаль,Мертвую на корню.И менестрель, что пел об одном,Поймет, о чем же он пел,И ты вернешься в свой старый дом,А может, в дальний предел.Сокрыт тот замок, и путь в ночи,Верно, не помнит никто —Но у святого Петра есть ключи,Белый и золотой.В долинах ветер, в горах — рассвет,Но ты не боишься ветров.Окончено плаванье, времени нетСтоять в ожиданье даров,Кому-то — в полночной короне сиять,Но нынче окончен рассказ…
— О сэр Ланселот, он просил передать —«Я буду молиться о Вас».
5.08.00
«Я видел небо светлей зеркал…»
Я видел небо светлей зеркалИ ангелов на пути.Бил колокол в небе, и голос звал,И я не мог не пойти.А ты боишься ночных островов,Ты делаешь выбор с утра,Дождись его, не покинув кров,Останься в живых, сестра!…А рыцаря нет, он погиб в бою,Иль просто в лесу зарыт,И белый ангел ризу своюСменил на дерн и гранит,Конец похода — залог разлуки,Спеши из земной тюрьмы…И ты опять опускаешь руки —Не смерти боялись мы…Того ли бояться, чего на светеНет — но темно и мне.Какой-нибудь светлый испросит смерти,А я — цветов по весне,И, верно, то слабость, но кто бы знал,Как можно подняться выше…Бил колокол в небе, и голос звал,Но имени я не расслышал.
8.09.00
«Когда тебя заберут домой…»
(К «Узким вратам»)«Когда тебя заберут домой,О, я буду очень рад.Ведь ни друга меч и ни ангел твойТебя не защитят.Для здешних мест опасное чудо —Такой безмятежный взгляд,И только когда ты уйдешь отсюда,Я буду безмерно рад.
Ты следуешь мимо пустых деревень,Холодных и диких скал,И прямо спросишь, войдя под тень,О том, чего здесь искал,И в белый твой щит барабанит дождь,Ему не укрыть тебя, брат,И только когда ты отсюда уйдешь,Я буду спокоен и рад.
Разбойничий город, а ты в негоПришел в нехороший час.Здесь слишком пусто на мостовой,И странно смотрят на нас,И пьяная стража хитро воследГлядит от запертых врат —Когда ты отсюда уйдешь, поэт,Я буду, конечно, рад.
Тебе не место рядом с тюрьмой,Ты думаешь, это сад.Когда тебя позовут домой,Я буду рад, Галахад,И я наконец усну спокойно,И первую ночь — без снов,Без этих дальних, тревожных, стройных,Трепещущих голосов.
Святым идиотам неведом страх,И здесь не любят таких.Ведь я родился в этих местах,Мне все известно о них,А ты — проездом, так проезжай,Не медли ни дня, Галахад…Когда ты покинешь этот край,Наверно, я буду рад.
Ты был в церквах и видел во снеРозарий из роз огня.Но из убитых в этой войнеНе все воскреснут в три дня,Не каждая виселица — крест,Не все проснутся к утру…Когда ты уедешь из этих мест,Наверное, я умру.
А если ты открытой спинойПолучишь свою стрелу,И бледный волхв, не встречен тобой,Прождав, вернется во мглу,Наверное, взгляд безмятежный твойСтанет взглядом моим,Но ты — живой, ты еще живой,Прошу, останься живым.
Не дай мне Бог взять твой белый щит,Не будучи тобой —Но каждая птица домой летитДорогой самой прямой,Лицо твое худо, и бледное пламяВокруг, молодой изгой…«Позвольте, сир, мне поехать с вами,Я буду верным слугой».
«Вовек не верь…»
(Райнэ посвящается)
Вовек не верь, что все пути ведут назад,Я видел сам и путь слепил мои глаза.Когда Кретьен, что из Труа, входил в тот сад,Во сне смеялся я, и за окном грозаСмывала ночь,Хлеща дождем,Слагая гимны…Он видел розу, как огонь, и нес ееУ сердца или в нем самом, огнем палим,И сам горел, чтоб розой стать, найдя свое,И Монсальват уже виднелся перед ним —— Путь может бытьПрямым, как нитьСтруны, я знаю —Поверь мне, друг, твоя любовь, твоя печальСгорит в огне, чтоб стать одной из этих роз.И замирал средь залы юный Персеваль,Когда я звал, крича ему: «Задай вопрос!»Идя вперед,Кто не умрет —Дойдет до цели…Они смеялись, восходя на ту ладью,И с ними третий был, с лицом как ясный свет,А кто доплыл и что ждало их в том краю —Я не скажу, и сам бы рад узнать ответ —Но каждый путьБыть может прям,Чего же боле…
05. 08.00
Баллада о принце Эдвине
(Алейн Гринстоун)«Мы будем биться отважно,Пока не падем — все.Эта война безнадежна,Но правда всегда одна» —Так юный король сказал нам,И в светлой его красеУже проступала смерть,Что лучшим из чистых дана.
Нам было больно увидеть —Отрядам в рассветной мгле —Но мы стояли и ждали,Когда он отдаст приказ.Ты говоришь, ты отдал быЗа победу все на земле —Но такой цены не имеетЖизнь никого из нас.
Лети, золотой орел,В небо твоя дорога,Кто в свете и славе шел —Тому ли молить о жизни.Три раны в его груди,И их открыв перед Богом,Он больше ни скажет ЕмуНи слова — и будет признан.
Уже никакая смертьНам не была страшна,Кроме одной из всех,Кроме лица под тенью.Нам дали причастие, иОблатка была красна,Когда я вкусил ееПред битвой и пораженьем.
…Похож на свое надгробье.Его окружили цветами.Скажи, что не ведал зла,Солги во спасенье — вновь…Лети, золотой орел,Туда, где тебя не достанетУже никакая стрела,Уже никакая любовь…
Себя ударяли в грудь,Говорили — «Моя вина».Молитва перед концомНе вставала выше земли,Куда опускалась онаТяжелым серым свинцом,И король нам отдал приказ,И мы в атаку пошли.
О, золотой орел…Драться, пока есть силы…Ради этой любви,Что ты сделаешь ради нее?Пройдешь ли и через лугБитвы, неся до могилыМертвое тело его,Мертвое сердце свое?
Мне было смешно о ней говорить,О победе — в ранах твоих.Я слышал на мессе так много слов,Но забыл значение их.Мы стояли в кругу, хороня не тебя,А голос и быстрый взгляд,Без которого нам никогда, никогдаВ рай не вернуться назад.Мне было больно смотреть на тебя,Но я не мог не смотреть.Набрать в себя перед самым концомИ дать тебе умереть,Наполнить светлой твоей красотойЧашу скорби земной,А дальше что? Я не знаю, что,Пока ты хоть как-то со мной.
…Но рыцарь с лицом прекрасным и юнымВойдет в эту залу в наш день конца,Когда мы встанем, склонив колени,И ни одному не поднять лица.Он руку поднимет, явив свою намТень радужных крыльев там, за спиной,Знамением слов озаряя стеныДома под тенью, вестью благой.
Лицо его — ветер и звездная сталь,В руках его — факел, а может — Грааль,И мертвый король, что белее лилий,Услышит весть его, пламя лет:«Вы славно бились и долго молились,Так радуйтесь, сэры — пришел рассвет.Нет поражений и нет побед,Есть только Господь наш и ваши души.Возрадуйтесь все, кто умеет слушать,О добрые сэры, пришел рассвет».
20.09.00
