Джордж Байрон - Стихотворения (1803-1809)
1807 г.
Перевод В. Брюсова
К музе вымысла
Царица снов и детской сказки,Ребяческих веселий мать,Привыкшая в воздушной пляскеДетей послушных увлекать!Я чужд твоих очарований,Я цепи юности разбил,Страну волшебную мечтанийНа царство Истины сменил!
Проститься нелегко со снами,Где жил я девственной душой,Где нимфы мнятся божествами,А взгляды их — как луч святой!Где властвует Воображенье,Все в краски дивные одев.В улыбках женщин — нет уменьяИ пустоты — в тщеславье дев!
Но знаю: ты лишь имя! НадоСойти из облачных дворцов,Не верить в друга, как в Пилада,Не видеть в женщинах богов!Признать, что чужд мне луч небесный,Где эльфы водят легкий круг,Что девы лживы, как прелестны,Что занят лишь собой наш друг.
Стыжусь, с раскаяньем правдивым,Что прежде чтил твой скиптр из роз.Я ныне глух к твоим призывамИ не парю на крыльях грез!Глупец! Любил я взор блестящийИ думал: правда скрыта там!Ловил я вздох мимолетящийИ верил деланным слезам.
Наскучив этой ложью черствой,Твой пышный покидаю трон.В твоем дворце царит Притворство,И в нем Чувствительность — закон!Она способна вылить море —Над вымыслами — слез пустых,Забыв действительное горе,Рыдать у алтарей твоих!
Сочувствие, в одежде чернойИ кипарисом убрано,С тобой пусть плачет непритворно,За всех кровь сердца льет оно!Зови поплакать над утратойДриад: их пастушок ушел.Как вы, и он пылал когда-то,Теперь же презрел твой престол.
О нимфы! вы без затрудненьяГотовы плакать обо всем,Гореть в порывах исступленьяВоображаемым огнем!Оплачете ль меня печально,Покинувшего милый круг?Не вправе ль песни ждать прощальнойЯ, юный бард, ваш бывший друг?
Чу! близятся мгновенья рока…Прощай, прощай, беспечный род!Я вижу пропасть недалеко,В которой вас погибель ждет.Вас властно гонит вихрь унылый,Шумит забвения вода,И вы с царицей легкокрылойДолжны погибнуть навсегда.
1807 г.
Перевод В. Брюсова
Хочу я быть ребенком вольным …
Хочу я быть ребенком вольнымИ снова жить в родных горах,Скитаться по лесам раздольным,Качаться на морских волнах.Не сжиться мне душой свободнойС саксонской пышной суетой!Милее мне над зыбью воднойУтес, в который бьет прибой!
Судьба! возьми назад щедротыИ титул, что в веках звучит!Жить меж рабов — мне нет охоты,Их руки пожимать — мне стыд!Верни мне край мой одичалый,Где знал я грезы ранних лет,Где реву Океана скалыШлют свой бестрепетный ответ!
О! Я не стар! Но мир, бесспорно,Был сотворен не для меня!Зачем же скрыты тенью чернойПриметы рокового дня?Мне прежде снился сон прекрасный,Виденье дивной красоты…Действительность! ты речью властнойРазогнала мои мечты.
Кто был мой друг — в краю далеком,Кого любил — тех нет со мной.Уныло в сердце одиноком,Когда надежд исчезнет рой!Порой над чашами весельяЗабудусь я на краткий срок…Но что мгновенный бред похмелья!Я сердцем, сердцем — одинок!
Как глупо слушать рассужденья —О, не друзей и не врагов! —Тех, кто по прихоти рожденьяСтал сотоварищем пиров.Верните мне друзей заветных,Деливших трепет юных дум,И брошу оргий дорассветныхЯ блеск пустой и праздный шум.
А женщины? Тебя считал яНадеждой, утешеньем, всем!Каким же мертвым камнем стал я,Когда твой лик для сердца нем!Дары судьбы, ее пристрастья,Весь этот праздник без концаЯ отдал бы за каплю счастья,Что знают чистые сердца!
Я изнемог от мук веселья,Мне ненавистен род людской,И жаждет грудь моя ущелья,Где мгла нависнет, над душой!Когда б я мог, расправив крылья,Как голубь к радостям гнезда,Умчаться в небо без усильяПрочь, прочь от жизни — навсегда!
1807 г.
Перевод В. Брюсова
Тщеславной леди
Зачем, беспечная, болтатьО том, что шепчут втихомолку,А после — слезы проливатьИ упрекать себя без толку?
О, ты наплачешься со зла,Под смех наперсниц вероломных,За весь тот вздор, что ты плелаПро вздохи юношей нескромных.
Не верь прельщающим сердцаЛюбезникам благообразным:Падешь добычею льстеца,Не устояв перед соблазном.
Словечки ветреных юнцовТы с детским чванством повторяешь.Поддавшись им, в конце концовИ стыд и совесть потеряешь.
Ужель, когда в кругу подругТы рассыпаешь ворох басен,Улыбок, реющих вокруг,Коварный смысл тебе не ясен?
Не выставляйся напоказ,Храни свои секреты свято.Кто поскромней, ведь та из васНе станет хвастать лестью фата.
Кто не смеется из повесНад простофилею болтливой?В ее очах — лазурь небес,Но до чего слепа — на диво!
В любовных бреднях — сущий райДля опрометчивой хвастуньи:Поверит, как ни привирай,И тут же выболтает втуне.
Красавица! Не пустословь.Во мне не ревность рассуждает.Твой чванный облик не любовь,А только жалость вызывает.
15 января 1807 г.
Перевод Л. Шифферса
Автору сонета, начинающегося словами: "Мой стих печален»
Хотя сонет твой, без сомненья,Скорей печален, чем умен,Но разве слезы сожаленьяУ нас способен вызвать он?Мое сочувствие сильнееК себе другой бедняк влечет,Чья скорбь горит еще больнее:Кто на беду твой стих прочтет.О, этот стих без чар едва лиВозможно вновь перечитать.В нем больше смеха, чем печали,Ума же вовсе не сыскать.Коль хочешь ты, чтоб нам страданьеЗаледенило в жилах кровь,То дай скорее обещаньеСвои стихи прочесть нам вновь.
8 марта 1807 г.
Перевод С. Ильина
К моему сыну
Взор синий, золото кудрей —Ты слепок с матери твоей,Ты все сердца к себе привлекУлыбкой, ямочками щек,А для меня в них мир другой! —Мир счастья, сын мой дорогой!
Но ты не Байрон, так кого ж,Мой мальчик, ты отцом зовешь?Нет, Вильям, от забот отцаНе откажусь я до конца,И мне простит мой грех одинТень матери твоей, мой сын.
Укрыли прах ее цветы,Чужою грудью вскормлен ты.Насмешкой встречен, наг и сир,Без имени вошел ты в мир,Но не грусти, ты не один,С тобою твой отец, мой сын.
И что мне злой, бездушный свет!Природой пренебречь? О нет!Пусть моралисты вне себя,Дитя любви, люблю тебя.От юных радостей одинОтцу остался ты, мой сын.
Недопит кубок жизни мной,Не блещет волос сединой,Так младшим братом будь моим,А я, мой светлый херувим,Всю жизнь, какая мне дана,Как долг, отдам тебе сполна.
Пусть молод, ветрен я, ты все жВо мне всегда отца найдешь,И мне ль остыть, когда моюВ тебе я Элен узнаю,И мне, как дар счастливых дней,Мой сын, ты дорог тем сильней.
1807 г.
Перевод В. Левика
Строки, написанные под вязом на кладбище в Гарроу
Места родимые! Здесь ветви вздохов полны,С безоблачных небес струятся ветра волны:Я мыслю, одинок, о том, как здесь бродилПо дерну свежему я с тем, кого любил,И с теми, кто сейчас, как я, — за синей далью, —Быть может, вспоминал прошедшее с печалью:О, только б видеть вас, извилины холмов!Любить безмерно вас я все еще готов;Плакучий вяз! Ложась под твой шатер укромный,Я часто размышлял в час сумеречно-скромный:По старой памяти склоняюсь под тобой,Но, ах! уже мечты бывалой нет со мной;И ветви, простонав под ветром — пред ненастьем, —Зовут меня вздохнуть над отснявшим счастьем,И шепчут, мнится мне, дрожащие листы:"Помедли, отдохни, прости, мой друг, и ты!"Но охладит судьба души моей волненье,Заботам и страстям пошлет успокоенье,Так часто думал я, — пусть близкий смертный часСудьба мне усладит, когда огонь погас;И в келью тесную, иль в узкую могилу —Хочу я сердце скрыть, что медлить здесь любило;С мечтою страстной мне отрадно умирать,В излюбленных местах мне сладко почивать;Уснуть навеки там, где все мечты кипели,На вечный отдых лечь у детской колыбели;Навеки отдохнуть под пологом ветвей,Под дерном, где, резвясь, вставало утро дней;Окутаться землей на родине мне милой,Смешаться с нею там, где грусть моя бродила;И пусть благословят — знакомые листы,Пусть плачут надо мной — друзья моей мечты;О, только те, кто был мне дорог в дни былые, —И пусть меня вовек не вспомнят остальные.
2 сентября 1807 г.
