Николай Вашуткин - Геракл

Словно мщенья Немезида,

Пред героем преградила путь

То во гневе Артемида

Перед ним свою явила суть.

"Ты, Геракл, меня обидел,

Больно ранив в ногу лань мою,

Иль ты мщения не видел,

Иль не ценишь вовсе жизнь свою?

Разве ты сильнее бога,

И тебе должны платить мы дань?

Смертен ты - живешь немного,

Отвечай - зачем схватил ты лань?"

"О, прекрасная богиня,

Не сердись так сильно на меня

Эврисфею раб я ныне,

И его я волю выполнял.

А богов я чту безмерно

И дары всегда вам приносил.

Сын я Зевса - это верно,

Но равняться с вами мало сил.

И простила Артемида,

Даже с ланью был отпущен он.

Восхищалась Арголида

Самым быстрым в Мире бегуном.

11. ОХОТА НА ЭРИМАНФСКОГО

КАБАНА И ИСТРЕБЛЕНИЕ

КЕНТАВРОВ.

После лани златорогой

Очень мало отдыхал герой.

Дан приказ идти дорогой

В Эриманф с его большой горой.

Там кабан вдруг появился,

Вытоптал все хлебные поля.

На горе он поселился

И решил - вокруг его земля.

Тех, кто с ним не посчитался,

Он клыками мощными убил.

Весь народ его боялся,

А без хлеба и голодным был.

И Гераклу срочно надо

Обезвредить злого кабана.

От царя не ждет награда,

Но за подвиг будет чтить страна.

После Лерны и Немеи

Кабаны герою не страшны.

Трогать сильных те не смели

Шкуры им всегда важны.

В Эриманф он шел спокойный

И в пути пещеру увидал.

Друг в ней жил, вполне достойный.

Друг его у входа ожидал.

Фол то был, кентавр известный

Диониса, Муз всю жизнь любил,

У кентавров самый честный,

И друзей своих он не забыл.

Пригласил Геракла в гости

Отдохнуть и выпить рог вина,

Поиграть немного в кости,

Так как скука с ним жила одна.

Отказать нельзя - обидишь.

Обождет там, на горе кабан.

И у нас такое видишь

Знак согласья Фолу тут же дан.

Выбрав место поудобней

У огня большого очага,

О делах, спросив подробней,

Щедро друг залил вином рога.

В меру пили, много ели,

Веселились шумно от души,

Из плюща венки надели

В общем, были други хороши.

Шумный пир в пещере Фола

Остальных кентавров возмутил.

Им казалось произволом,

Что он их к себе не пригласил.

Собрались они снаружи.

Каждый пьяниц про себя бранил

И боялся - будет хуже

Фол и их кувшин с вином хранил.

Все бы кончилось спокойно.

Пир друзей уже достиг вершин.

Чтобы завершить достойно,

Распечатал Фол чужой кувшин.

Чудный запах из кувшина

До ноздрей болельщиков достиг.

Гнева взорвалась плотина,

И обвал пирующих настиг.

Ворвались они в пещеру,

И копьем смертельно ранен Фол.

Гость не ждал такую меру.

Он вскочил и мигом дал отпор.

И в напавших полетели

Головни, горящие огнем,

И многих шкуры тлели,

И паленым пахло, не вином.

В панике, давясь у входа,

Устремилися кентавры вон.

Лук схватил герой народа

Тетивы раздался тихий звон.

Стрелы с ядом засвистели,

И кентавров били всех подряд,

Даже, если чуть задели,

Похоронный предстоял обряд.

С ужасом они скакали,

Но Геракл от них не отставал.

Стрелы молнией сверкали,

Словно Зевс во гневе убивал.

Это длилось до Малеи.

Там в пещеру, прямо на скаку,

Скрылись те, что уцелели,

А стрелок за ними на бегу.

Он под сводами пещеры

Остальные жертвы поразил,

Заплатив за друга щедро,

Чья пещера вдруг сообразил.

И хозяина он сразу

Со стрелой своей в ноге узнал,

Срочно вытащил заразу,

Только гидры яд свое уж взял.

То Хирон - кентавр мудрейший,

Тоже у Геракла другом был.

Геры замысел вреднейший

Мстил за друга, друга и убил.

Полный думы и печали

После пьяной драки этой всей

Шел герой, в ушах звучали

Голоса погубленных друзей.

Так и шел до Эриманфа,

Где из лесу утром на заре

Криком жутким Эримана

Кабана погнал он по горе.

Тот спастись вверху пытался,

До вершины снежной добежал

И в снегу без боя сдался.

Там его Геракл живым связал.

И понес его в Микены,

Чтобы Эврисфею показать,

Нес без отдыха и смены

И сумел царя им напугать.

Эврисфей, поддавшись страху,

Вдруг залез в кувшин из-под вина,

Сделал это быстро, смаху,

Лишь увидев рядом кабана.

Весь народ над ним смеялся.

Царь, конечно, смеха не слыхал,

Но сильней с тех пор старался,

Чтоб герой поменьше отдыхал.

12. РАБОТА НА СКОТНОМ

ДВОРЕ ЦАРЯ АВГИЯ.

Как герою славу снизить?

Эврисфея занимал вопрос.

Он решил его унизить

И отправил разгребать навоз.

Своего навоза мало,

Так в Элиду к Авгию послал.

Там "добра" вполне хватало,

Как в колхозе, скот в нем утопал.

В кладовых богатств там много.

Царь Элиды Солнцу сын родной.

Люди чтят его, как бога.

У него весь год был выходной.

Скот ему достался даром

Сам бог Солнца щедро подарил,

И луга не жег пожаром.

Авгия отец боготворил.

Он снабдил его быками.

Трудно было всех их перечесть

Триста с белыми ногами,

Там и двести красных даже есть.

И двенадцать белоснежных,

Словно лебеди в большом пруду,

Глаз ласкают цветом нежным.

Слава Солнцу и его труду!

А один звездой сияет.

Он прекрасен посреди быков.

Их народ всех охраняет.

Стойла чистить нету дураков.

Скотный двор в длину немалый

Весь в навозе бычьем утонул.

Даже самый шустрый малый

Целый год бы, чистя, спину гнул.

Но Геракл царю Элиды

Предложил при всех вдруг уговор,

Чтобы не было обиды,

За день вычистить весь скотный двор.

И за срочную работу

Заплатить просил он "с потолка",

Проявив к родным заботу,

Каждого десятого быка.

Царь не стал тут торговаться,

Был уверен - срок невыполним,

Чтоб скорее отвязаться,

Не подумав, согласился с ним.

На другой день утром рано

Приступил к работе наш герой.

Не спала одна охрана

И считала царский скот порой.

У двора, где скот держали,

А увидел то Геракл вчера,

Речки малых две бежали.

В них плескалась с шумом детвора.

Разобрал он стены торцов,

Речки те плотиной перекрыл,

Делал так ещё у горцев,

Путь воде во двор открыл.

И вода, как по каналу,

Потекла меж длинных стен двора

И, со скоростью немалой,

Смыла горы скотского "добра".

Тут чистильщик небывалый

Речки течь заставил, как вчера.

Он строитель был удалый

Торцы снова сделал у двора.

И успел герой до срока,

И пошел награду получить.

Царь по воле злого Рока

Отказался воину платить.

Затаил Геракл обиду,

Ничего царю не возразил,

Но потом он всю Элиду,

Став свободным, сильно разорил.

13. УКРОЩЕНИЕ КРИТСКОГО БЫКА.

Зря пытался снизить славу

У Геракла хитрый Эврисфей.

Подвиг с чисткой всю Элладу

Всколыхнул до всех её морей.

И он стал тогда заданья

Для него подальше выбирать.

Это было, как признанье,

Что его из жизни не убрать.

И герой неустрашимый

Послан был затем на остров Крит.

Там жил бык неукротимый

Бегал, словно вся Земля горит.

Бык по острову носился,

Сокрушал все на своем пути.

Он давно уже взбесился,

И причину тут легко найти.

Подарил быка Миносу

Колебатель суши Посейдон,

Чтобы бык ему без спросу

Был внезапно в жертву принесен.

Бык красивым был и мощным,

И затмил он всех земных быков,

Землю рыл копытом прочным,

Устрашал длиной своих рогов.

Критский царь Минос слукавил

И для жертвы подменил быка.

Он страною мудро правил

Думал, что обман сойдет пока.

Бог морской обман заметил,

В гневе взял и наказал - быка.

Он в Миноса было метил,

Но ведь Зевс намнет ему бока.

Пусть Минос и смертный малый

Зевсу и Европе сын родной.

Царь морской, хоть бог удалый,

Не решился ссориться с родней.

Жертву чокнутую эту

Наш герой был должен усмирить

И, как ценную монету,

В стадо Эвисфея водворить.

Бык побрыкался, конечно,

Но он силе быстро уступил,

Был готов служить, хоть вечно.

Снова мир на Крите наступил.

Укротить быка не горе,

Если львы и гидры по плечу,

Надо плыть с ним через море,

Но в ответ ему лишь: "Не хочу".

Все боялись мореходы,

Что быка отнимет бог морей,

Что не даст им ветер ходу,

Что утопит корабли Борей.

Не пойдешь тут против правил,

Но Геракл вдруг сделал ход конем

В море он быка направил

И домой поплыл верхом на нем.

Посейдон же не решился

Своего быка себе вернуть.

Гнева Зевса он страшился

Им позволил мимо проскользнуть.

Так доставлен был в Микены

Удивительный морской трофей,