Валерий Брюсов - Стихотворения, не включавшиеся в авторские сборники
Я — собеседник ваш случайный,
Я сквозь покров дневных лучей
Все вижу мир — родной и тайный.
7 февраля 1897
«Люблю я вспоминать утраченные дни…»
Люблю я вспоминать утраченные дни.
С укором горестным являются они
И душу тяготят правдивыми словами.
Понятен их упрек. Я плачу. Со слезами
Клянусь исправиться и сквозь желаний бред
Шепчу томительно, что цели в жизни нет.
12 февраля 1897
ПОЛИКРАТ
К Эде
Я читал у поэтов о счастьи, похожем на сон,
А теперь я блаженством таким же и сам опьянен.
Я серьезно боюсь, что проснуся. Второй Поликрат,
Я такому блаженству, избытку блаженства не рад.
Не сложить ли для публики несколько плохоньких
строф,
Чтобы тем успокоить всегдашнюю зависть богов.
26 июня 1897
«Если мне суждено умереть…»
Если мне суждено умереть,
Не окончив начатых созданий,
Я о планах не стану жалеть:
Их свершит грядущий избранник.
Если мне суждено умереть,
Не достигнув высот просветленья,
Я об этом не стану жалеть:
Нет предела для вечных стремлений.
Я иду! Я готов умереть,
Я страданьем купил это право,
И не мне, умирая, скорбеть
О душе, о искусстве, о славе.
25 июля 1897
«Мы гордо людей презираем…»
Мы гордо людей презираем,
Нам законом — наши желанья,
И мы бесконечно страдаем,
Но в гордости любим страданья.
И если святые порывы
Пробудят в сердце участье,
Мы вдруг безмерно счастливы
И стыдимся этого счастья.
13 августа 1897
«Твои стихи — как луч случайный…»
К. Бальмонту
Твои стихи — как луч случайный
Над вечной бездной темноты.
И вот — мучительною тайной
Во мгле заискрились цветы.
Покорны властному сиянью,
Горят и зыблются они,
И вдаль уходят легкой тканью,
Сплетая краски и огни…
Но дрогнет ветер, налетая,
Узоры взвеет и порвет,
И тот же луч, дрожа и тая,
Бессильно в бездну упадет.
20 ноября 1897
ВЕСЕННЯЯ ПОЭМА
1И серое небо, и проволок сети,
Саней ускользающий бег;
И вдруг предо мной в электрическом свете
Вуаль, словно искристый снег.
И взор промелькнул утомленной загадкой,
Я видел, и вот его нет.
Мгновение тайны так странно, так кратко,
— Но здесь он, он в сердце — ответ!
2И томлюсь я с тех пор,
Невозможно мне жить.
Тот мучительный взор
Не могу я забыть.
Я и жду, и молю,
И брожу, как в бреду,
Эту душу твою
Я нигде не найду.
Электрический свет,
Тихий шелест саней,
И бессильный ответ
С вечной думой о ней.
3Она предо мною прошла, как земная,
В сиянии яркого дня,
И, легкой улыбкой свой взор оттеняя,
Взглянула она на меня.
Шумели извозчики, бегали дети,
Я слышал раскатистый смех…
О, серое небо, о, проволок сети,
О, тающий, тающий снег,
29 ноября 1897
ВСТУПЛЕНИЯ К ПОЭМЕ «АТЛАНТИДА»
IМуза в измятом венке, богиня, забытая миром!
Я один из немногих, кто верен прежним кумирам;
В храме оставленном есть несказанная прелесть, — и ныне
Я приношу фимиам к алтарю забытой святыни.
Словно поблеклые листья под дерзкой ласкою ветра,
Робко трепещут слова в дыхании древнего метра,
Словно путницы-сестры, уставши на долгой дороге,
Рифма склоняется к рифме в стыдливо смутной тревоге,
Что-то странное дышит в звуках античных гармоний —
Это месяц зажегся на бледно-ночном небосклоне.
Месяц! Мой друг неизменный! В твоем томительном свете
Тихо катилися ночи и прошлых, далеких столетий.
То, что для нас погасло, что взято безмолвной могилой,
То для тебя когда-то юным и родственным было.
Февраль 1897
IIО, двойственность природы и искусства!
Весь зримый мир — последнее звено
Преемственных бессильных отражений.
И лишь мечта ведет нас в мир иной,
В мир Истины, где сущности видений.
Но и мечта покорна праху: ей
Приходится носить одежду праха.
Постичь ее вне формы мы не можем…
1897
ОТРЫВОК
Небо — серое от туч,
Камни — серые от влаги,
Утомленно виснут флаги,
День не нужен и тягуч.
Грустный час воспоминаний!
Их без слов встречаю я
В тихой музыке дождя,
В дальнем матовом тумане.
Слышу смутные слова,
Угадать не смею лица.
Жизнь — открытая гробница
Властной волею волхва.
Апрель 1898
ПИФИЯ
Волны приходят, и волны уходят,
Стелются пеной на берег отлогий;
По морю тени туманные бродят;
Чайки летят и кричат, как в тревоге.
Шум приближенья и хор отдаленный.
Горе! Былое — как светлая сказка!
Статуи, золото, стены, колонны!
Давит виски мне святая повязка.
Вот они входят, — упрямые лица:
Нет, не могу я! Пустите! Довольно!
— Тщетно бороться, безумная жрица,
Ты их рабыня… Как стыдно и больно.
Запах пьянит, меня пряной отравой,
Вырвались звуки из пропасти синей…
Смертные, — прочь! поклоняйтесь мне! Слава!
В сонм олимпийцев вступаю богиней.
2 мая 1898
ПОЛНОЛУНИЕ
Мы волны морские, мы дышим луной,
Но утром не скажем о тайне ночной,
И день не узнает, как трепетный сон
Полночным призывом, заклятьем смущен.
И, вздрогнув, встаем мы в венце из огней,
И бьемся и рвемся из мира теней,
И к небу взлетаем, мятежно сплетясь,
И жаждем порвать беспредельную связь,—
Но, берег найдя, у его рубежа
Мы вдруг умираем, в истоме дрожа,
Без сил угасаем и дышим луной…
Нет! солнце не знает о тайне ночной.
21 мая 1898
ВСТРЕЧА
Еще мы чужие в мгновенье при встрече,
Лепечем банально ненужные речи,
Не смеем спросить, не хотим отвечать,
Но души успели друг друга узнать
И взором единым (но полным печали!)
О всем расспросили, на все отвечали.
Шепнули упреки с минутной мольбой
И снова беседу ведут меж собой.
И что в той беседе горит и таится,
Рассудку о том никогда не приснится,
Но этот безмолвный святой разговор…
Душа его помнит и знает с тех пор!
1 июня 1898
«Ветер уныло летает над палубой…»
Ветер уныло летает над палубой,
По морю пенятся белые гребни,
Ветер уносится далее с жалобой,
С просьбой мучительной, тихой, последней.
Ветер, родной мой, задумчивый, северный!
Верно, ты знаешь и южные земли.
Дышат там пальмы вершиною веерной,
Скоку газелей оазис там внемлет.
Ветер, лети туда горестным вестником,
Выбери путь и верней и короче.
Всем там скажи: уведен я кудесником,
С милого полдня плыву я к полночи…
15 июля 1898
СЕСТРЕ
Прости меня, сестра, я много виноват:
Я просмотрел твой взор, молительно скользнувший,
И этот скорбный взор, в мгновеньях потонувший,
Вошел в мои мечты и не уйдет назад.
Он вспыхнул пламенем бессвязным и случайным,
На чуждых высотах зажегся, как маяк,
И светом трепетным вдруг озарил сквозь мрак
Еще безвестный путь к непересказным тайнам.
3 августа 1898
К БАЛЬМОНТУ
Есть ясное безветрие
Без плачущего «я».
«Тишина»
Погасни, исчезни
В безбрежной бездне,
Мой бедный друг…
И откроется вдруг
В миг забвенья
На дне усыпленья,
Что мир темноты,
И призрак звездный,
И самая бездна —
Это ты!
29 августа 1898
ПЕРЕПЕВЫ БАЛЬМОНТА
Моя душа свободная,
Моя душа мятежная,
Тебя пустыня водная
Пленила вновь безбрежная.
Моя душа безумная
В пространства неба просится,
Безумные и шумные
Под нею волны носятся.
Она — как привидение
Над безднами мятежности,
И снятся ей видения
Непересказной нежности.
29 августа 1898
«Костей, бутылок продавать!..»
«Костей, бутылок продавать!»
С мешком проходит он дворами.
«Костей, бутылок продавать!»
С мешком идет он между нами.
Взглянув рассеянно в окно,
Ты возвратился к прежним книгам,
Но мысль, знакомая давно,
Не умерла с умершим мигом.
«Костей, бутылок продавать!»
Призыв угаснет без ответа.
Но отзвук властен оборвать
И стих любимого поэта.
12 ноября 1898
«Засияла моя стена…»
