Владимир Маяковский - 100 стихотворений, которые растрогают самых суровых мужчин (сборник)
Андрей Белый
14 (26) октября 1880 год, Москва – 8 января 1934, Москва
Один
Посвящается Сергею Львовичу Кобылинскому.
Окна запотели.На дворе луна.И стоишь без целиу окна.
Ветер. Никнет, споря,ряд седых берез.Много было горя…Много слез…
И встает невольноскучный ряд годин.Сердцу больно, больно…Я один.
1900Любовь
Был тихий час. У ног шумел прибой.Ты улыбнулась, молвив на прощанье:«Мы встретимся… До нового свиданья…»То был обман. И знали мы с тобой,
что навсегда в тот вечер мы прощались.Пунцовым пламенем зарделись небеса.На корабле надулись паруса.Над морем крики чаек раздавались.
Я вдаль смотрел, щемящей грусти полн.Мелькал корабль, с зарею уплывавшийсредь нежных, изумрудно-пенных волн,как лебедь белый, крылья распластавший.
И вот его в безбрежность унесло.На фоне неба бледно-золотистомвдруг облако туманное взошлои запылало ярким аметистом.
1901–1902Матери
Я вышел из бедной могилы.Никто меня не встречал –Никто: только кустик хилыйОблетевшей веткой кивал.
Я сел на могильный камень…Куда мне теперь идти?Куда свой потухший пламень –Потухший пламень… – нести.
Собрала их ко мне – могила.Забыли все с того дня.И та, что – быть может – любила,Не узнает теперь меня.
Испугаю их темью впадин;Постучусь – они дверь замкнут.А здесь – от дождя и градинНе укроет истлевший лоскут.
Нет. – Спрячусь под душные плиты.Могила, родная мать,Ты одна венком разбитымНе устанешь над сыном вздыхать.
1907Отчаяние
З. Н. Гиппиус.
Довольно: не жди, не надейся –Рассейся, мой бедный народ!В пространство пади и разбейсяЗа годом мучительный год!
Века нищеты и безволья.Позволь же, о родина-мать,В сырое, в пустое раздолье,В раздолье твое прорыдать: –
Туда, на равнине горбатой, –Где стая зеленых дубовВолнуется купой подъятойВ косматый свинец облаков,
Где по полю Оторопь рыщет,Восстав сухоруким кустом,И в ветер пронзительно свищетВетвистым своим лоскутом,Где в душу мне смотрят из ночи.Поднявшись над сетью бугров,Жестокие, желтые очиБезумных твоих кабаков, –
Туда, – где смертей и болезнейЛихая прошла колея, –Исчезни в пространстве, исчезни,Россия, Россия моя!
Июль 1908, Серебряный КолодезьАлександр Блок
16 (28) ноября 1880, Санкт-Петербург –7 августа 1921, Петроград
«Мы встречались с тобой на закате…»
Мы встречались с тобой на закате.Ты веслом рассекала залив.Я любил твое белое платье,Утонченность мечты разлюбив.
Были странны безмолвные встречи.Впереди – на песчаной косеЗагорались вечерние свечи.Кто-то думал о бледной красе.
Приближений, сближений, сгораний –Не приемлет лазурная тишь…Мы встречались в вечернем тумане,Где у берега рябь и камыш.
Ни тоски, ни любви, ни обиды,Все померкло, прошло, отошло…Белый стан, голоса панихидыИ твое золотое весло.
13 мая 1902Незнакомка
По вечерам над ресторанамиГорячий воздух дик и глух,И правит окриками пьянымиВесенний и тлетворный дух.
Вдали над пылью переулочной,Над скукой загородных дач,Чуть золотится крендель булочной,И раздается детский плач.
И каждый вечер, за шлагбаумами,Заламывая котелки,Среди канав гуляют с дамамиИспытанные остряки.
Над озером скрипят уключиныИ раздается женский визг,А в небе, ко всему приученныйБесмысленно кривится диск.И каждый вечер друг единственныйВ моем стакане отраженИ влагой терпкой и таинственнойКак я, смирен и оглушен.
А рядом у соседних столиковЛакеи сонные торчат,И пьяницы с глазами кроликов«In vino veritas!»[1] кричат.
И каждый вечер, в час назначенный(Иль это только снится мне?),Девичий стан, шелками схваченный,В туманном движется окне.
И медленно, пройдя меж пьяными,Всегда без спутников, однаДыша духами и туманами,Она садится у окна.
И веют древними поверьямиЕе упругие шелка,И шляпа с траурными перьями,И в кольцах узкая рука.
И странной близостью закованный,Смотрю за темную вуаль,
И вижу берег очарованныйИ очарованную даль.
Глухие тайны мне поручены,Мне чье-то солнце вручено,И все души моей излучиныПронзило терпкое вино.
И перья страуса склоненныеВ моем качаются мозгу,И очи синие бездонныеЦветут на дальнем берегу.
В моей душе лежит сокровище,И ключ поручен только мне!Ты право, пьяное чудовище!Я знаю: истина в вине.
24 апреля 1906«О, весна без конца и без краю…»
О, весна без конца и без краю –Без конца и без краю мечта!Узнаю тебя, жизнь! Принимаю!И приветствую звоном щита!
Принимаю тебя, неудача,И удача, тебе мой привет!В заколдованной области плача,В тайне смеха – позорного нет!
Принимаю бессоные споры,Утро в завесах темных окна,Чтоб мои воспаленные взорыРаздражала, пьянила весна!
Принимаю пустынные веси!И колодцы земных городов!Осветленный простор поднебесийИ томления рабьих трудов!
И встречаю тебя у порога –С буйным ветром в змеиных кудрях,С неразгаданным именем богаНа холодных и сжатых губах…
Перед этой враждующей встречейНикогда я не брошу щита…Никогда не откроешь ты плечи…Но над нами – хмельная мечта!
И смотрю, и вражду измеряю,Ненавидя, кляня и любя:За мученья, за гибель – я знаю –Все равно: принимаю тебя!
24 октября 1907Россия
Опять, как в годы золотые,Три стертых треплются шлеи,И вязнут спицы росписныеВ расхлябанные колеи…
Россия, нищая Россия,Мне избы серые твои,Твои мне песни ветровые –Как слезы первые любви!
Тебя жалеть я не умеюИ крест свой бережно несу…Какому хочешь чародеюОтдай разбойную красу!
Пускай заманит и обманет, –Не пропадешь, не сгинешь ты,И лишь забота затуманитТвои прекрасные черты…Ну что ж? Одной заботой боле –Одной слезой река шумней,А ты все та же – лес, да поле,Да плат узорный до бровей…
И невозможное возможно,Дорога долгая легка,Когда блеснет в дали дорожнойМгновенный взор из-под платка,Когда звенит тоской острожнойГлухая песня ямщика!..
1908Николай Клюев
10 (22) октября 1884, деревня Коштуги, Олонецкая губерния – между 21 и 23 октября 1937, Томск
«Я молился бы лику заката…»
Я молился бы лику заката,Темной роще, туману, ручьям,Да тяжелая дверь казематаНе пускает к родимым полям –
Наглядеться на бора опушку,Листопадом, смолой подышать,Постучаться в лесную избушку,Где за пряжею старится мать…
Не она ли за пряслом решеткиВетровою свирелью поет…Вечер нижет янтарные четки,Красит золотом треснувший свод.
1912«Мне сказали, что ты умерла…»
Мне сказали, что ты умерлаЗаодно с золотым листопадомИ теперь, лучезарно светла,Правишь горным, неведомым градом.
Я нездешним забыться готов,Ты всегда баснословной казаласьИ багрянцем осенних листовНе однажды со мной любовалась.
Говорят, что не стало тебя,Но любви иссякаемы ль струи:Разве зори – не ласка твоя,И лучи – не твои поцелуи?
1913Велимир Хлебников
28 октября (9 ноября) 1885, Малые Дербеты, Калмыкия –28 июня 1922
«Когда умирают кони – дышат…»
Когда умирают кони – дышат,Когда умирают травы – сохнут,Когда умирают солнца – они гаснут,Когда умирают люди – поют песни.
1912Николай Гумилев
3 (15) апреля 1886, Кронштадт – 26 августа 1921, под Петроградом
«Когда, изнемогши от муки…»
Когда, изнемогши от муки,Я больше ее не люблю,Какие-то бледные рукиЛожатся на душу мою.
И чьи-то печальные очиЗовут меня тихо назад,Во мраке остынувшей ночиНездешней мольбою горят.
И снова, рыдая от муки,Проклявши свое бытие,Целую я бледные рукиИ тихие очи ее.
1904Наступление
