Федор Сологуб - Том 7. Изборник. Рукописные книги
«Весь дом покоен, и лишь одно…»
Весь дом покоен, и лишь одноОкно ночное озарено.
То не лампадный отрадный свет:Там нет отрады, и сна там нет.
Больной, быть может, проснулся вдруг,И снова гложет его недуг.
Или, разлуке обречена,В жестоких муках не спит жена.
Иль, смерть по воле готов призвать,Бедняк бездольный не смеет спать.
Над милым прахом, быть может, матьВ тоске и страхе пришла рыдать.
Иль скорбь иная зажгла огни.О злая, злая! к чему они?
«Мы – пленённые звери…»
Мы – пленённые звери, Голосим, как умеем. Глухо заперты двери, Мы открыть их не смеем.
Если сердце преданиям верно,Утешаясь лаем, мы лаем.Что в зверинце зловонно и скверно,Мы забыли давно, мы не знаем.
К повторениям сердце привычно, –Однозвучно и скучно кукуем.Всё в зверинце безлично, обычно.Мы о воле давно не тоскуем.
Мы – пленённые звери, Голосим, как умеем. Глухо заперты двери, Мы открыть их не смеем.
«В томленьях жизни несчастливой…»
В томленьях жизни несчастливойМеня забавишь только ты,О муза дивно-прихотливой Мечты!В разгаре грусти безнадежнойТы предстаёшь душе моей,Ее пленяя лаской нежнойМир озаряющих лучей.Забыты жгучие обиды,В душе смолкает гордый гнев,Как перед взорами Киприды Пленённый лев.
«Воздухом дольным дышать…»
Воздухом дольным дышать Трудно и больно.Звёзды сияют опять.Как мне о них не мечтать! Это невольно.
Лучших в пространство миров Брошено много.Я к умиранью готов,И недосказанных слов Смолкла тревога.
Здесь невозможно цвести Чистому цвету.Тёмны земные пути,И невозможно идти К вечному свету.
«В дневных лучах и в сонной мгле…»
В дневных лучах и в сонной мгле,В моей траве, в моей земле,В моих кустах я схоронилМечты о жизни, клады сил,И окружился я стеной,Мой свет померк передо мной,И я забыл, давно забыл,Где притаились клады сил.
Порой, взобравшись по стене,Сижу печально на окне, –И силы спят в земле сырой,Под неподвижною травой.Как пробудить их? Как воззвать?Иль им вовеки мирно спать,А мне холодной тишинойТомиться вечно за стеной?
«Объята мглою вещих теней…»
Объята мглою вещих теней,Она восходит в тёмный храм.Дрожат стопы от холода ступеней,И грозен мрак тоскующим очам.И будут ли услышаны моленья?Или навек от жизненных тревогВ недостижимые селеньяСокрылся Бог?
Во мгле мерцают слабые лампады,К стопам приник тяжёлый холод плит.Темны столпов недвижные громады, –Она стоит, и плачет, и дрожит.О, для чего в усердьи богомольномОна спешила в храм идти!Как вознести мольбы о дольном!Всему начертаны пути.
«Суровый звук моих стихов…»
Суровый звук моих стихов –Печальный отзвук дальной речи.Не ты ль мои склоняешь плечи,О, вдохновенье горьких слов?
Во мгле почиет день туманный,Воздвигся мир вокруг стеной,И нет пути передо мнойК стране, вотще обетованной.
И только звук, неясный звукПорой доносится оттуда,Но в долгом ожиданьи чудаЗабыть ли горечь долгих мук!
«Во мне мечты мои цветут…»
Во мне мечты мои цветут,Восходят, блещут и заходят,И тучи гневные несут,И бури грозные приводят.
Всё предстоящее – лишь тень,И всё мгновенно, всё забвенно, –Но где ж сияет вечный день,Какая тайна неизменна?
О чём мечтаю я землёй,Водой, огнём и небом ясным,Ночною быстрой тишиной,И днём медлительным, но страстным?
Один ли я томлюсь во всём,В томленьи вечно неутешном,Иль жизнь иная есть в ином,В блаженном Духе, или в грешном?
«Державные боги…»
Державные боги,Властители радостных стран!Устал я от трудной дороги,И пылью покрылися ноги,И кровью из ран.
«Так надо, так надо», –Мне вещий ваш ворон твердит.В чертогах небесных отрада, –За труд и за муки награда,За боль и за стыд.
Меня бы спросили,Хочу ли от вас я венца!Но вашей покорен я силе,Вы тайно меня победили,И к вам я иду до конца.
А есть и короче,Прямой и нетрудный есть путь,Лишь только в безмолвии ночиМгновенною молнией в очиСебе самовольно блеснуть.
Его отвергаю,Я вам покориться хочу.Живу и страдаю, и знаю,Что ваши пути открываю,Иду и молчу.
«Опять сияние в лампаде…»
Опять сияние в лампаде,Но не могу склонить колен.Ликует Бог в надзвёздном граде,А мой удел – унылый плен.
С иконы тёмной безучастноГлаза суровые глядят.Открыт молитвенник напрасно:Молитвы древние молчат, –
И пожелтелые страницы,Заветы строгие храня,Как безнадёжные гробницы,Уже не смотрят на меня.
«В амфоре, ярко расцвечённой…»
В амфоре, ярко расцвечённой,Угрюмый раб несет вино.Неровен путь неосвещённый,А в небесах уже темно, –И напряжёнными глазамиОн зорко смотрит в полутьму,Чтоб через край вино струямиНе пролилось на грудь ему.
Так я несу моих страданийДавно наполненный фиал.В нём лютый яд воспоминаний,Таясь коварно, задремал.Иду окольными путямиС сосудом зла, чтоб кто-нибудьНеосторожными рукамиЕго не пролил мне на грудь.
«Я должен быть старым…»
Я должен быть старым,И мудрым,И ко всему равнодушным,С каменеющим сердцемИ с презрительным взором,Потому что Ананке,Злая,Открыла мне мой жребий:Жить лишь только после смертиБестелесною тенью,Лёгким звуком,Пыльною радостьюЧудака книгочия…
А все же нагое телоМеня волнует,Как в юные годы.Я люблю руки,И ноги,И упругую кожу,И всё, что можноЦеловать и ласкать.И если ты, милая,Капризная, но вовсе не злая,Хочешь моего ясного взгляда,Моей светлой улыбки,Моего лёгкого прикосновения, –А что же больше я могуДать или взять? –Знай, знай,Мне ненавистноТвоё нарядное платьеСкрипучего шелкаС жёлтыми кружевами,И ароматный дар старого Пино,И даже твои сквозныеРукавичкиС глупым и смешным названьем.
«Короткая радость сгорела…»
Короткая радость сгорела,И снова я грустен и нищ,И снова блуждаю без делаУ чуждых и тёмных жилищ.
Я пыл вдохновенья ночногоБольною душой ощущал,Виденья из мира иногоЯ светлым восторгом встречал.
Но краткая радость сгорела,И город опять предо мной,Опять я скитаюсь без делаПо жёсткой его мостовой.
«Давно мне голос твой невнятен…»
Давно мне голос твой невнятен,И образ твой в мечтах поблёк.Или приход твой невозвратен,И я навеки одинок?
И был ли ты в моей пустыне,Иль призрак лживый, мой же сон,В укор неправедной гордынеВрагом безликим вознесён?
Кто б ни был ты, явись мне снова,Затми томительные дни,И мрак безумия земногоХоть перед смертью осени.
«Всё хочет петь и славить Бога…»
