Борис Поплавский - Автоматические стихи
«Были веки железных лиц…»
Были веки железных лицСклонены к пустыням страницОпускались звуки к землеПрижимались щекой ко льдуВ подземельях далёко-далёкоЛетали странные звукиСлабые рукиТолкали железные двериТихо в подземных мирахХодит познавший страхИз залы в залу, из бездны в безднуУвлекая мертвые звездыНа дноТолько небо кругомОпускаясь прошел насквозьВернулся в воздушный домПростил железным мукам
«Бледнолицые книги склонялись к железным рукам…»
Бледнолицые книги склонялись к железным рукамВсё было тамВсе лицаКругом весна не смела цвестиВсё было тихоВ пустыне дышал паровозВ желтом песке таились входыВ небесные царстваГде тихо менялись огни, облакаТихо разжалась рукаСтало вдруг звездно, тепло и прекрасноБелый и ясныйГолос покинул свои облакаЗдравствуй, праздник прекрасный,Умершим жизнь так легка
«Над различными городами одинаковые звезды…»
Над различными городами одинаковые звездыНевозможность пространстваКусочек зеркала в ручье владеет солнцемВидно за тысячу верстМокрые листья как небесные легионыТихо шумятЗелеными крыльямиВ такой день недалеко от небаПрямо из трамваяТихий на видСиний на видСад Гесперид
Неужели вам никогда не хотелось быть чистыми?
«Говорили двое в комнате над миром…»
Виктору Мамченко
Говорили двое в комнате над миромА в окне был виден яркий белый домНа стенах были окна картин — там были закатные видыА под полом глубоко сердце билось покрытое льдомОба себя осуждалиИ говорили что черными лицамиКоснулись белых страницЧто их жалкие ангелы плачаВ черном ветре печали покинули узкий карнизВысоко на небе стояла их неудачаТихо о томВ лесу золотомДумал отшельник в хвойной каменной ямеОн считал золотые звеньяЦепи которой земля привешена к небуИ видел что их стало больше
«Было страшно тихо в высшем мире…»
Было страшно тихо в высшем миреТам слушало время безднуБыло страшно тихо внизуСреди грохота злаЛишь далёко и редкоМедленный нежный рождался звукИ тотчас склонялсяВ мертвый испугБоже, как тихо там в высших мирахКак мало добраКак все молчатВека и века всё ту же страницуЧитает стеклянный генийТолько в храме священникИграет на черном роялеПадая от усталостиКлонясь ко снуСвященный атлетОн не снимет железных рукОн нам дарит все звукиЧтоб молчание не поцеловало вечность
«Медленно вращаясь к времени…»
Медленно вращаясь к времениПокидая вечность зренияМы вступали в железную залуОзарены улыбкой презренияКлонясь усталоТотчас засыпая.Кто зовет нас?Мы как-будто слышали голос.Это труба тумана —Это пенье фиалок —Это снежная скрипка?Нет. Это жалость —Это звон железной цепи —Это каторжной песни вокзалаОсенний усталый голос.О, пожалейтеО, покиньте светО, умрите с намиПрокляните рассветТихо время играет на флейтеМолчит, смеетсяОно разбудит росуИ будет счастье в лесу.
«Кто помнит сердечный припадок…»
Кто помнит сердечный припадокУжасный трепет стеклянных стенокКак-будто рвалась из бездныРека ужасных событийИ уже приступало времяИ уже приближалась минута —Ты помнишь, ты видишь, ты знаешьЗабываешь, ты спишь.И вдруг отступает жестокостьРазжимаются странные когтиИностранец на землю ложитсяИ ни о чем не мечтаетОн не помнит уже о жизниСпит глубоко в дожде холодномПовернувшись лицом к земле
«Призраки в сферах молний…»
Призраки в сферах молнийЗарницы не успеваютНе успевают запомнитьЧто говорили в огнеМгновенные ангелы жизниБесподобная жизнь облаковБесконечно менялась в весеНа высоких горах зариОтдыхали они цариОпускались потом к землеЗаползали в подвалы домовПрячась в бездне подземных ходовЗасыпая на черных цепяхНе успевали запомнитьО лишенных памяти жизниПоцелуйте в высокие лицаИ закройте над ними склепыИзбегайте о них говорить
«Страшно думать: мы опоздали…»
Страшно думать: мы опоздалиМы бежали по черным предместьямПопадая в двери глухиеВ подземелья падали навзничьА тем временем там хоронилиТам служили в башне обеднюТроекратно взывали к дверямИ ответа ждали закрыв глазаА теперь на железных рельсахПовернулись гранитные горыОблака опустились в бездныПтицы канули в холод звездныйИ как жалкие призраки-ворыМы гуляли у входа в полночьКоторая солнцем сиялаИ ждала миллионы лет
«Горит желтый зал…»
Горит желтый залВсе обедают без меня«Кто будет чай пить?»Говорит Ладя —Самая высокаяТоска моей жизни.Радость достигнутаИ перейдена
«Под тяжестью белых побед…»
Под тяжестью белых победБольной полководецСклонился лицом на железоМолчит ощущая холодНагим колоссальным лбомИ снится ему могилаХолодный торжественный мраморГде скрестив разбитые рукиОпустив огромные векиОн лежит тяжелый и чистыйИзменивший в последний часИ непрестанно и тихоНа большой глубинеТекут колоссальные реки:Там солнце блеститИ тонут закатыИ всё безвозвратноИ всё забыто
«На большой глубине…»
На большой глубинеГде-то где-тоВ смирительной рубашкеВо тьме, во снеБезумное солнце — и каменьНа сотни верст вокруг.Безумно и глухо оно говорило во снеЗакованы ангелы в черные цепиВсё спит — помогитеНе надо, так лучше —Светлеет усталостьКак утро сквозь душиРождается жалость
«Никто никуда не уходит…»
Никто никуда не уходитВсе остаются на своих звездахВсе уносятся в пропастиВсе забывают друг о другеО как жестоко пространствоО как далёко до теплых Светлых лучей Плеяды —Что это за зрелище?Это картины звездного адаТак надоТак рождается жалость
«Тоска лимонного дерева…»
Тоска лимонного дереваУходила к дыму вулканаГде уснули у фумаролыПилигримы иных мировМир был высок, спокоенУстремлен в грядущее времяЕще не достоин Свободы
«Должно быть в будущей жизни…»
Должно быть в будущей жизниМы не будем ни спать, ни плакатьНа рассветах не будем ложитьсяНа закатах прощаться с жизньюВсё будет яркоВсё будет тихоВ зданиях будут тысячи лестницМиллионы флаговБудет страшно далеко видноНо ничто не искупитИ ничто не скроетЧто ты умерла на рассветеИ упала с кровати
«Мне холодно, спокойно газ горит…»
Мне холодно, спокойно газ горитТо баснословное — оно передо мноюСама с собой победа говоритИ сон ее долит над глубиноюСама собой победа здесь царитКак тяжело писать при свете газаСвинцовою рукою шевелитьКораблик шел посередине глазаИ море превращалось в сон о море
«Музыка звучала в подземелье…»
