Елена Катишонок - Порядок слов
Городу
* * *
Время меняет лица,Но оставляет лики,А ветер уносит листья,Как убийца улики.Где-то остался город…Даже не город – град:Элегантный и гордый,Город-аристократ.Шведским камнем подкованный,Город пел – после шёпота.Мостильщики спят под кронами;Сколько их было? – Сколько-то……Камень недавно выворочен,Стали немыми стогнаГрада, и город выпучилИ распахнул все окна.Кто? Почему? За что же?!Блики от окон – ввысь.Запомни это, прохожий!Прохожий, остановись!Помнишь, было иначе? —Пепел Клааса стучит…Аристократ не плачет —Аристократ молчит.Молчит и сильней сутулится,А я вспоминаю с трудомМой адрес: пропавшая улицаИ с нею исчезнувший дом.
* * *
Тот город был аристократ,А этот взяли напрокат,Как ночь в отеле,И, несмотря на листопад,Он мне пришёлся невпопад…На самом делеОтель ни в чём не виноват,Что постоялец сам не рад:Сидит в постелиИ, ничего не говоря,Кому-то пишет, только зря…Летят недели,Как лепестки календаря,И в середине мартобря,Под вой метелиПриснится город дорогой —Неузнаваемый, другой,Родные лица,Чтоб на казённой белизне —Отельной жёсткой простыне —Слезой пролиться.
Приметы
Шведский камень, тягучая речь,Запах моря, берег реки.А по имени страшно наречь:Все равно, что заклятье тоскиОживить, лишь озвучишь гортань.Голос чаек брезгливо-гортан.Черепица старинных домов —Как чепцы у почтеннейших вдов.От костёла к реке – фонариЗажжены, но один не горит,И блестят следы от колёс…
То мой город, знакомый до слёз.
Троя
…Агония ЛаокоонаТянулась долго, словно звуком «о»Растянутое имя, словно локонНесчастного жреца, но никогоПоблизости с наточенным мечом.Победою пьяна, ликует Троя,И не заботит Трою нипочём,Что пьют последний воздух эти трое —Пророк и сыновья Лаокоона,Не знавшие ни брани, ни жены.Как море, глубина небес бездонна,Но вниз не глянет братец Посейдона,Где в ужасе на брата смотрит брат:Им смертной матерью даровано дыханье,Что Феб бессмертный жаждет отобрать.Над городом летит последний стон:«Даров данайских бойся, Илион,Мой город!..» Но по воле злого рокаНикто не внял вещанию пророка,Как водится в отечестве своём.
………………………….
«Война окончена! Споём, друзья, споём!»Как небо, моря глубина бездонна,И волны лижут след Лаокоона.
* * *
Перекрасили, перестроили,Дали улицам псевдонимы.Город мой, погибшую Трою,Память хрупкая сохранила.
Стены снова растут и строятсяИз забвенья, пепла и тлена.Возродится Троя, утроится…Но – другая придёт Елена.
Дому
Дом, который построил ты
Вот дом, который построил Джек,Билл или Том, но давно уже.И я давно живу в этом доме,Совсем не помня о Джеке и Томе.Стоит мой дом у самого озера.Хоть и ноябрь, но не приморозило,Ветки кустов и деревьев голы.Дом стоит здесь долгие годы.Может, сам по себе он вырос?Двор завёл просторный, на вырост;Справа – только решётка мостика,Берег, камни – всё очень простенько.Нет ни коровы, ни пастуха.Воздух замер, вода тиха.Нет пшеницы и нет синицы…Может, домик мне только снится?Может, Джек совсем ни при чём?Я открою своим ключом —Вот он, звякает на колечке;Посидим с тобой на крылечке.Под подошвами шорох листьев,На стекле паутина виснет.Переступим через порог,Согревайся: ты весь продрог.…У камина – детишки ТомаИли Джека, хозяина дома;А быть может, семейство Билла —Перепутала или забыла,А ведь думала – ни при чём…Я открою своим ключомТот, застывший на глади озера(Хорошо, что не приморозило)Настоящий мой белый домПод стеклом, как под тонким льдом.
* * *
Вот камин затоплю, буду пить…
И. А. БунинНет ни печки, ни даже камина,Чтоб дровами кормить и топить.Если veritas всё же in vino,Мне достанет глоток пригубить.
Душу в плед не укрыть от озноба,И в уюте заморской избыОстаётся без спешки и злобыТолько времени бремя избыть.
* * *
Пожала безразличными плечами,Пальто коснулась – и стоять осталась.Покой, остывший кофе и молчанье.«Садись, хозяйкой будь», – шепнула старость.
В окне
От зноя изнывает двор.Не ад, но всё же репетиция.И первый светский разговорНе о погоде, а – «…напиться быВоды со льдом». Затем – погода:Как славно было в январе,А лето тянется полгода…Кивок, прощанье. Во двореРододендрон – и тот поник,Уже на полпути в покойники,И кот, как зимний воротник,Лежит на тёплом подоконнике.
* * *
Хорошо сидеть у камелька,Чтоб огонь искрился и мелькал,А когда погаснет камелёкИ мигнёт закатный уголёк,Брось ему свои черновики —Рыжие проснутся червяки,Изглодают строчки дочерна,Даже ту, что вовсе не дурна…
Ночь
Ночь, как бабушкин халат,Греет плечи и колени.На стене столпились тениИ испуганно дрожат.
В зеркалах сидят девчонки:Сжаты плечи, сжаты губы.Чёрным глазом друг на другаДве девчонки смотрят волком.
Проходя, заржал трамвайЗа окном обледенелым.Вдруг рукой окоченелойНочь толкает в бок: «Вставай!»
Одурманен мозг больной,Кофе вылился на скатерть,И соседские объятьяРаздаются за стеной.
* * *
Целый век прожила не свойИ чужого мужа вдовой,
Всеми проклятой. ПотомуОказалась в чужом дому —
По злобе или ворожбе —В незнакомой чёрной избе,
Где чужая видна странаЧерез мутные два окна,
Где в источнике нет воды,Налитые горчат плоды,
Колыбель грустит о ребёнкеВ позаброшенной той избёнке,
Печь дымит, и сбежал домовой,Перепуганный, сам не свой.
* * *
Хорошо, что полутемно,Полупусто и полутяжко,И осеннее полуокно,И кофейная получашка.Полудрёма-полупечаль,Откровенность сумаполусшествия.Это – полупогасла свеча:Полувздор, полупроисшествие.
* * *
Читатель скажет, что мой стихНе очень внятен,И на полях оставит штрихДа пару пятенОт пальцев, жирных после пиццыИли поп-корна…Так что ж, прикажете напиться? —Слуга покорный.
За тёмной шторой вьётся снегИ воет ветер.Метель безумствует в окне.В туманном светеХоронят бесы домовогоИ слёзы льют…Найдётся ли вернее словоПро мой уют?
Воробей
Не жильё, а жилплощадь —От родин до седин.Ливень стёкла полощет.Под карнизом одинВоробей,НастороженИ насуплен, как ёж;На кого-то похож он,А кого – не поймёшь.Хоть убей,Не поймёшь,На кого он похож.
Стихи из блокнота
Блокнот
Неторопливым ямбом пятистопнымБлокнот мой вдоль и поперёк истоптан,И рифмы хвост за узкие поляПролез, как перебежчик за границу.Стих начинается практически с нуля:Не глядя на постылую синицу,Манишь к себе повесу-журавля,А он и не даётся, и дразнится.Тогда в досаде всё перечеркнёшь:Мысль изреченная, как сказано, есть ложь.
* * *
Снег иссяк, как моё вдохновенье,Как прилив в час отлива забыт.Понедельник сменил воскресенье,Из забот составляется быт,Чтобы быть, не избыть, не забыть,Как снежинки покорно-послушноПод метлою метели мело,Как была неудобна подушка,И как лампа смотрела в стекло,Истекавшее пьяной метелью,Чтобы утром, в похмельном бреду,Притвориться капелью-апрелью,Маем-таем, я-больше-не-бу…
Стойкий оловянный солдатик
Куколка-балетница,Воображуля, сплетницаЗакружила головуСолдатику из олова.
А игрушки шепчутся:«Уж она потешится!»Приговор выносят:«Поматросит – бросит».
«Честь мундира дорога,Да всего одна нога…»И вздыхают тётеньки:«Ах, какой молоденький!»
«А танцорка – пустельга,Вечно задрана нога!От горшка два вершка…»«Оловянная башка!»
Солдата звали стойким:Попав в камин, не ойкнул.Балетница вздохнулаИ… в огонь порхнула.
Кто как с любовью справился:Умело, неумело;Солдатик – переплавился,Куколка – сгорела.
Калиф на час
