Леонид Аронзон - Избранное
ПУСТОЙ СОНЕТ
Кто вас любил, восторженней, чем я?Храни вас Бог, храни вас Бог, храни вас Боже.Стоят сады, стоят сады, стоят в ночах.И вы в садах, и вы в садах стоите тоже.Хотел бы я, хотел бы я свою печальвам так внушить, вам так внушить, не потревоживваш вид травы ночной, ваш вид ее ручья,чтоб та печаль, чтоб та трава нам стала ложем.Проникнуть в ночь, проникнуть в сад, проникнуть в вас,поднять глаза, поднять глаза, чтоб с небесамисравнить и ночь в саду, и сад в ночи, и сад,что полон вашими ночными голосами.Иду на них. Лицо полно глазами…Чтоб вы стояли в них, сады стоят.
1969
ДВА ОДИНАКОВЫХ СОНЕТА
1
Любовь моя, спи золотко мое,вся кожею атласною одета.Мне кажется, что мы встречались где-то:мне так знаком сосок твой и белье.
О, как к лицу! о, как тебе! о, как идет!весь этот день, весь этот Бах, всё тело это!и этот день, и этот Бах, и самолет,летящий там, летящий здесь, летящий где-то!
И в этот сад, и в этот Бах, и в этот мигусни, любовь моя, усни, не укрываясь:и лик и зад, и зад и пах, и пах и лик —
пусть всё уснет, пусть всё уснет, моя живая!Не приближаясь ни на йоту, ни на шаг,отдайся мне во всех садах и падежах.
2
Любовь моя, спи золотко мое,вся кожею атласною одета.Мне кажется, что мы встречались где-то:мне так знаком сосок твой и белье.
О как к лицу! о как тебе! о как идет!весь этот день, весь этот Бах, всё тело это!и этот день, и этот Бах, и самолет,летящий там, летящий здесь, летящий где-то!
И в этот сад, и в этот Бах, и в этот мигусни, любовь моя, усни, не укрываясь:и лик и зад, и зад и пах, и пах и лик —
пусть всё уснет, пусть всё уснет, моя живая!Не приближаясь ни на йоту, ни на шаг,отдайся мне во всех садах и падежах.
1969
" На стене полно теней "
На стене полно тенейот деревьев. (Многоточье).Я проснулся среди ночи:жизнь дана, что делать с ней?
В рай допущенный заочно,я летал в него во сне,но проснулся среди ночи:жизнь дана, что делать с ней?
Хоть и ночи всё длинней,сутки те же, не короче.Я проснулся среди ночи:жизнь дана, что делать с ней?
Жизнь дана, что делать с ней?Я проснулся среди ночи.О жена моя, воочьюты прекрасна, как во сне!
1969
" Несчастно как-то в Петербурге. "
Несчастно как-то в Петербурге.Посмотришь в небо — где оно?Лишь лета нежилой каркасгостит в пустом моем лорнете.Полулежу. Полулечу.Кто там полулетит навстречу?Друг другу в приоткрытый рот,кивком раскланявшись, влетаем.Нет, даже ангела перомнельзя писать в такую пору:«Деревья заперты на ключ,но листьев, листьев шум откуда?»
1969
" Всё — Лицо: лицо — Лицо "
ВСё ЛИЦО: ЛИЦО — ЛИЦО,ПЫЛЬ — ЛИЦО, СЛОВА — ЛИЦО,ВСё — ЛИЦО. ЕГО. ТВОРЦА.ТОЛЬКО САМ ОН БЕЗ ЛИЦА.
1969
" Благодарю Тебя за снег, "
Благодарю Тебя за снег,За солнце на Твоем снегу,За то, что весь мне данный векБлагодарить Тебя могу.
Передо мной не куст, а храм,Храм Твоего КУСТА В СНЕГУ,И в ней, припав к Твоим ногам,Я быть счастливой не могу.
1969
ЗАПИСЬ БЕСЕД
I
Чем не я этот мокрый сад под фонарем, брошенный кем-то возле черной ограды?Мне ли забыть, что земля внутри неба, а небо — внутри нас?И кто подползет под черту, проведенную, как приманка?И кто не спрячется за самого себя, увидев ближнего своего? Я, — ОТВЕЧАЕМ МЫ.Ведь велико желание помешаться.Запертый изнутри в одиночку, возвожу себя в сан Бога, чтобы взять интервью у Господа.Больно смотреть на жену: просто Офелия, когда она достает из прошлого века арфу, пытаясь исполнить то, чего не может быть.Или вырыть дыру в небе.На белые костры церквей садятся птицы, вырванные из ночи.Или в двуречьи одиночества и одиночества, закрыв ладонями глаза, нарушить сон сов, что эту тьму приняв за ночь, пугая мышь, метнутся прочь.На лугу пасутся девочки, позвякивая нашейными звонками.Где нищий пейзаж осени приподнят старым дождиком, там я ищу пленэр для смерти.И ем озерную воду, чтобы вкусить неба.Свистнув реки по имени, я увожу их вместе с пейзажами.И ем озерную воду, чтобы вкусить неба.Но как уберечь твою красоту от одиночества? Очарован тот картиной, кто не знает с миром встреч. Одиночества плотиной я свою стреножу речь.
Кто стоит перед плотиной, тот стоит с прекрасной миной: рои брызг и быстрых радуг низвергают водопады.На другом берегу листвы, — нет! на другом берегу реки, в ее листве я заметил ящерицу:что это была за встреча! —Софья МелвиллСофья РитаСофья МихновСофья ГалецкийСофья ДантеСофья Господь Бог!Пустые озера весов взвешивали миры и были в равновесии.
II
(Партита № 6партита № 6номер шестьномершесть номершестьномершестьномершестьномершесть)или вырыть дыру в небе.Многократное и упорное: не то, не то, не то, не тоМногократное и упорное: то, то, то, то, то, то, то, тоСмолчал: ужели я — не он?Ужаснулся: суров рождения закон: и он не я, и я не он!Лицо на нем такое, как будто он пьет им самую первую воду.Его рукой —немногие красавицы могли бы сравниться с ней! —я гладил всё, как дворецкий, выкрикивая имя каждого:гладил по голове: сердце чьей-то дочери, свое старое, засушенное между страниц стихотворение, —голову приятеля, голову приятеля, голову приятеля.Буквально надо всем можно было разрыдаться.Сегодня я целый день проходил мимо одного слова.Сегодня я целый день проходил мимо одного слова.Уже не говорили — передавали друг другу одни и те же цветы, иногда брали маски с той или иной гримасой, или просто указывали на ту или иную, чтобы не затруднять себя мимикой. Но вырвать из цветка цветок кто из беседующих мог?И я понял, что нельзя при дереве читать стихии дерево при стихах,и дерево при стихах,и дерево при стихах.
III
В. Хлебникову
Если б не был он, то где быбыл его счастливый разум?Но возможно, он и не был —просто умер он не сразу.
И если был он где, то возлесвоего сидел кургана,где пучеглазые стрекозыему читали из Корана.
И где помешанный на нежном,он шел туда, ломая сучья,где был беседой длинной междуживую кровь любивших чукчей.
И там, где маской Арлекиназаря являлася в тумане,он там, где не был, — всё покинул.И умер сам, к чему рыданья?
И умер сам, к чему рыданья?В его костях змеятся змеи,и потому никто не смеетего почтить засмертной данью.
IV
Меч о меч ——— звук.Дерево о дерево —— звук.Молчание о молчание — звук.Вот двое юношей бородоносцев.Вот двое юношей думоносцев.Вот юмор Господа Бога — закись азота!И я восхитился ему стихотворением:— Не куст передо мной, а храм КУСТА В СНЕГУ,и пошел по улице, как канатоходец по канату,и я забыл, что я забыл,и я забыл, что я забыл.
Два фаллические стража по бокам большой залупы — то Мечети пестрый купол в дымке длинного пейзажа. Черный воин в медном шлеме — так мне виден Исаакий, и повсюду вздохи, шелест, будто рядом где-то маки.
Вот стрекоза звуколетит.И всё летящее летит.И всё звучащее звучит.
V
