Эдуард Асадов - Остров Романтики
ОНИ СТУДЕНТАМИ БЫЛИ
Они студентами были.Они друг друга любили.Комната в восемь метров — чем не семейный дом?!Готовясь порой к зачетам,Над книгою или блокнотомНередко до поздней ночи сидели они вдвоем.
Она легко уставала,И если вдруг засыпала,Он мыл под краном посуду и комнату подметал.Потом, не шуметь стараясьИ взглядов косых стесняясь,Тайком за закрытой дверью белье по ночам стирал.
Но кто соседок обманет —Тот магом, пожалуй, станет.Жужжал над кастрюльным паром их дружный осиный рой.Ее называли лентяйкой,Его ехидно хозяйкой,Вздыхали, что парень — тряпка и у жены под пятой.
Нередко вот так часамиТрескучими голосамиМогли судачить соседки, шинкуя лук и морковь.И хоть за любовь стояли,Но вряд ли они понимали,Что, может, такой и бывает истинная любовь!
Они инженерами стали.Шли годы без ссор и печали.Но счастье — капризная штука, нестойка порой, как дым.После собранья, в субботу,Вернувшись домой с работы,Однажды жену застал он целующейся с другим.
Нет в мире острее боли.Умер бы лучше, что ли!С минуту в дверях стоял он, уставя в пространство взгляд.Не выслушал объяснений,Не стал выяснять отношений,Не взял ни рубля, ни рубахи, а молча шагнул назад…
С неделю кухня гудела:«Скажите, какой Отелло!Ну целовалась, ошиблась… немного взыграла кровь!А он не простил». — «Слыхали?»Мещане! Они и не знали,Что, может, такой и бывает истинная любовь!
ЦЫГАНЕ ПОЮТ
Как цыгане поют — передать невозможно.Да и есть ли на свете такие слова?!То с надрывной тоскою, темно и тревожно.То с весельем таким, что хоть с плеч голова!
Как цыгане поют? Нет, не сыщутся вышеНи душевность, ни боль, ни сердечный накал.Ведь не зря же Толстой перед смертью сказал:— Как мне жаль, что я больше цыган не услышу!
За окном полыхает ночная зарница,Ветер ласково треплет бахромки гардин,Жмурясь сотнями глаз засыпает столица,Под стихающий рокот усталых машин…
Нынче дом мой как бубен гудит молдаванский:Степь да звезды! Ни крыши, ни пола, ни стен…Кто вы, братцы: друзья из театра «Ромэн»Или просто неведомый табор цыганский?!
Ваши деды в лихих конокрадах ходили,Ваши бабки, пленяя и «Стрельну» и «Яр»Громом песен, купцов как цыплят потрошилиИ хмелели от тостов влюбленных гусар!
Вы иные: без пестрых и скудных пожиток,Без колоды, снующей в проворных руках,Без костров, без кнутов, без коней и кибиток,Вы в нейлоновых кофтах и модных плащах.
Вы иные, хоть больше, наверное, внешне.Ведь куда б ни вели вас другие пути,Все равно вам на этой земле многогрешнойОт гитар и от песен своих не уйти!
Струны дрогнули. Звон прокатился и стих…И запела, обнявши меня, точно сына,Щуря взгляд, пожилая цыганка СантинаПро старинные дроги и пару гнедых.
И еще, и еще! Звон гитар нарастает,Все готово взлететь и сорваться в ничто!Песня песню кружит, песня песню сжигает,Что мне сделать для вас? Ну скажите мне, что?!
Вздрогнув, смолкли веселые струны-бродяги.Кто-то тихо ответил смущенно почти:— Золотой, ты прочти нам стихи о дворняге.Ну о той, что хозяин покинул, прочти!
Май над миром гирлянды созвездий развесил,Звон гитар… дрожь серег… тополиный дурман…Я читаю стихи, я качаюсь от песен,От хмельных, обжигающих песен цыган!
Ах вы, песни! Ах други чавалэ-ромалэ!Что такое привычный домашний уют?Все ничто! Все качнулось на миг и пропало,Только звезды, да ночь, да цыгане поют!
Небо красное, черное, золотое…Кровь то пышет, то стынет от острой тоски.Что вы, черти, творите со мною такое!Вы же сердце мое разорвали в куски!
И навек, и навек эту радость храня,Я целую вас всех и волненья не прячу!Ну, а слезы — за это простите меня!Я ведь редко, товарищи, плачу…
«Когда мне говорят о красоте…»
Когда мне говорят о красотеВосторженно, а иногда влюбленно,Я почему-то, слушая, невольноСейчас же вспоминаю о тебе.
Когда порой мне, имя называя,О женственности чьей-то говорят,Я снова почему-то вспоминаюТвой мягкий жест, и голос твой, и взгляд.
Твои везде мне видятся черты,Твои повсюду слышатся слова,Где б ни был я — со мною только ты,И, тем гордясь, ты чуточку права.
И все же, сердцем похвалы любя,Старайся жить, заносчивой не став:Ведь слыша где-то про сварливый нрав,Я тоже вспоминаю про тебя…
ОСТРОВ РОМАНТИКИ
От Арктики до АнтарктикиЛюди весь мир прошли.И только остров РомантикиНа карты не нанесли.
А он существует, заметьте-ка,Там есть и луна и горы,Но нет ни единого скептикаИ ни одного резонера.
Ни шепота обывателей,Ни скуки и ни тоски.Живут там одни мечтатели,Влюбленные и чудаки.
Там есть голубые утесыИ всех ветров голоса,Белые альбатросыИ алые паруса.
Там есть залив Дон-Кихота,И мыс Робинзона есть.Гитара в большом почете,А первое слово — «честь»!
Там сплошь туристские тропы,И перед каждым костромЕдят черепах с укропомПод крепкий ямайский ром.
Там песня часто увенчанаКубком в цветном серебре,А оскорбивший женщинуСжигается на костре.
Гитары звенят ночами,К созвездьям ракеты мчат,Там только всегда стихамиВлюбленные говорят.
От Арктики до АнтарктикиЛюди весь мир прошли,И только остров РомантикиНа карты не нанесли.
Но, право, грустить не надоО картах. Все дело в том,Что остров тот вечно рядомОн в сердце живет твоем!
УЛЕТАЮТ ПТИЦЫ
Осень паутинки развевает,В небе стаи будто кораблиПтицы, птицы к югу улетают,Исчезая в розовой дали…
Сердцу трудно, сердцу горько оченьСлышать шум прощального крыла.Нынче для меня не просто осеньОт меня любовь моя ушла.
Улетела, словно аист-птица,От иной мечты помолодев,Не горя желанием проститься,Ни о чем былом не пожалев.
А былое — песня и порыв.Юный аист, птица-длинноножка,Ранним утром постучал в окошко,Счастье мне навечно посулив.
О любви неистовый разбег!Жизнь, что обжигает и тревожит.Человек, когда он человек,Без любви на свете жить не может.
Был тебе я предан, словно пес,И за то, что лаской был согретым,И за то, что сына мне принесВ добром клюве ты веселым летом.
Как же вышло, что огонь утих?Люди говорят, что очень холил,Лишку сыпал зерен золотыхИ давал преступно много воли.
Значит, баста! Что ушло — пропало.Я солдат. И, видя смерть не раз,Твердо знал: сдаваться не пристало,Стало быть, не дрогну и сейчас.
День окончен, завтра будет новый.В доме нынче тихо… никого…Что же ты наделал, непутевый,Глупый аист счастья моего?!
Что ж, прощай и будь счастливой, птица!Ничего уже не воротить.Разбранившись — можно помириться.Разлюбивши — вновь не полюбить.
И хоть сердце горе не простило,Я, почти чужой в твоей судьбе,Все ж за все хорошее, что было,Нынче низко кланяюсь тебе…
И довольно! Рву с моей бедою.Сильный духом, я смотрю вперед.И, закрыв окошко за тобою,Твердо верю в солнечный восход!
Он придет, в душе растопит снег,Новой песней сердце растревожит.Человек, когда он человек,Без любви на свете жить не может.
ЧТО ТАКОЕ СЧАСТЬЕ?
